Чтобы преуспеть в бизнесе, надо не бояться неудач. Эту аксиому предпринимательства нелишне учитывать при оценке недавней встречи Дональда Трампа с Ким Чен Ыном в Ханое. Хотя, конечно, памятуя при этом о том, что цена ошибок в бизнесе и политике все же принципиально разная.
Личным провалом самонадеянного миллиардера Трампа и "новым поражением США во Вьетнаме" итоги ханойского саммита считают в основном непримиримые идеологические противники действующего американского лидера или люди малосведущие в мировых делах.
Специалисты, в том числе и в Москве, изначально предостерегали от завышенных ожиданий. Мне об этом говорил, например, еще до встречи один из российских дипломатов, работающий на корейском направлении, но при этом хорошо знающий и США. На его взгляд, даже при самом оптимистичном сценарии процесс нормализации отношений между Пхеньяном и Вашингтоном займет "не месяцы, а годы". Возможно, что и "десяток лет".
А после саммита он сказал, что "мы не считаем происшедшее неудачей, несмотря на отсутствие конкретных договоренностей".
"Ханой — шаг в правильном направлении, к установлению взаимопонимания и доверия, — пояснил специалист, имея в виду отношения между Америкой и Северной Кореей. — Это хорошая база, чтобы [им] сближаться".
Кто раздул ожидания
Отчасти Трамп, конечно, сам же и виноват в том, что угодил после встречи в верхах под волну язвительной критики. Он заранее объявлял через Twitter, что ханойское рандеву должно превзойти по своему значению историческую первую встречу лидеров США и КНДР в июне прошлого года в Сингапуре. То есть нарушал неписаное, но общеизвестное правило — играть на понижение ожиданий перед важными дипломатическими контактами.
Но он, как говорится, "хозяин — барин", ему закон не писан. К тому же все знают, что у него манера такая — все гиперболизировать. Демонстрировать непоколебимую уверенность в себе, а партнеров по переговорам и стращать, и захваливать без меры, с избытком.
Трамп считает, что в целом его подход служит ему добрую службу. Он гордится своим "искусством заключать сделки" и еще до прихода в Белый дом издал об этом целую книгу.
Но это ему теперь и аукнулось: когда во вьетнамской столице им с Кимом пришлось уйти из-за стола переговоров несолоно хлебавши, страницы и сайты ведущих американских изданий пестрели заголовками наподобие "Искусство срывать сделки" или "Как правильно делать ноги".
Главный переговорщик
Комментаторы наперебой напоминали также, что, замкнув переговорный процесс на себя лично и настояв на проведении еще одного саммита, президент США, по сути, подыграл своему северокорейскому партнеру. Прежде всего тем, что вновь поставил того вровень с собой и даже публично называл своим "другом", хотя прежде вашингтонская пропаганда всегда клеймила "правящий режим" в КНДР и трубила о его "международной изоляции".
"Спеша персонализировать процесс, — писала столичная Washington Post. — Трамп подарил Киму театрализованное па-де-де с американским президентом и доказательство того, что потаенное приобретение Пхеньяном ядерного арсенала было правильным пропуском к легитимности на международной арене".
В Ханое Трамп, например, мимоходом согласился, что было бы "хорошей идеей" для обеих стран создать "миссии связи" в столицах друг друга. Ким тоже сказал, что в принципе такое начинание "можно было бы приветствовать". Уточнений пока не последовало, но если бы подобное произошло, то это само по себе стало бы важным и крупным шагом к нормализации двусторонних отношений между США и КНДР.
В целом персонализированный подход к ведению переговоров позволяет, видимо, рассчитывать и на другие подвижки такого рода. Американцы это признают, хоть и делают вид, будто дело не в них самих, а в партнерах. Госсекретарь США Майкл Помпео говорил журналистам, что, мол, "в странах такого типа, как Северная Корея, зачастую только самые высшие руководители в состоянии принимать наиболее важные решения". Поэтому, дескать, часть ключевых спорных вопросов и была при подготовке к саммиту заведомо оставлена на личное усмотрение лидеров.
Пусть так. Но ведь, как говорят американцы, "столы можно развернуть" и в противоположную сторону. В том же обмене репликами по поводу открытия миссий связи Трампа на самом деле никто за язык не тянул. Скорее наоборот — это он ответил на вопрос журналиста и сказал, что хотел бы услышать мнение своего северокорейского визави.
Зато, если следовать логике Помпео, Вашингтону стоит обратить особое внимание на предостережение главы МИД КНДР Ли Ён Хо о том, что в Ханое упущена возможность, которую "может быть трудно" воспроизвести заново. А его заместитель Цой Сон Хи еще и поделилась своим "ощущением", что Ким Чен Ын "может передумать" договариваться с Америкой.
Дополнительное требование
По словам Ли Ён Хо, Пхеньян предложил на саммите максимум возможного "при нынешнем уровне доверия" в двусторонних отношениях. В частности, он изъявил готовность пойти на демонтаж производственных мощностей на ядерном комплексе в Йонбене и "принятие обязательств по перманентному прекращению" ядерных и ракетных испытаний КНДР.
Но американцам Йонбеня оказалось мало. По словам министра, они потребовали "еще одного дополнительного шага", после чего северокорейцам стало "кристально ясно, что США не готовы принять [их] предложение".
По сути то же самое в тот же день подтвердил и Трамп. "Нам требовалось нечто большее", чем Йонбень, сказал он журналистам, поскольку "там были другие вещи, которые мы нашли и о которых вы еще не говорили и не писали".
На просьбу уточнить — "включая второй завод по обогащению урана?" — хозяин Белого дома ответил: "Точно". И в который раз не удержался от похвальбы: "Мы там много о чем упоминали, чему они, по-моему, удивлялись, что нам это известно".
Позже британская The Sunday Times сообщила со ссылкой на одного из северокорейских перебежчиков, что речь шла об объекте, якобы расположенном в пригороде Пхеньяна под названием Чхоллима, в нескольких километрах вниз по течению реки Тэдонган.
Камень преткновения
Получается, что камнем преткновения в Ханое стали новые условия США. Трамп, однако, утверждал, что дело там встало из-за требований КНДР отменить все американские санкции.
Позже выяснилось, что это как минимум натяжка. Тот же Ли Ён Хо уточнял, что на самом деле Пхеньян был согласен и на частичную отмену санкций. Конкретно — тех карательных мер, которые были введены в 2016–2017 годах и бьют по "гражданской экономике" КНДР в целом, по "насущным нуждам" простых людей.
Конечно, когда встречаются лидеры двух стран, такого рода ожидания выглядят закономерно. И не только на взгляд из Пхеньяна. В Москве, по словам моего знакомого дипломата, также исходят из того, что в ответ на "готовность к компромиссу" с северокорейской стороны американцы "по всем законам логики и торговли" должны были сделать какие-то "встречные шаги", прежде всего по санкциям.
Но у США, видимо, своя логика. "По сути речь шла обо всех санкциях, кроме оружейных", — сказал журналистам, сопровождавшим руководителей вашингтонской администрации в зарубежной поездке, некий высокопоставленный представитель Госдепартамента (судя по формулировкам в некоторых вопросах и ответах, это был Помпео). И уточнил охват — от торговли северокорейским углем и морепродуктами до транспорта, ввоза в КНДР металлов, нефтепродуктов и т.п.
В целом для США, по его признанию, важна была не гуманитарная составляющая, а прежде всего оценочная стоимость всех этих товаров, исчисляемая "многими миллиардами долларов". Пхеньяну предлагался размен ядерных программ и санкций по принципу "все на все", заявил американский дипломат. Не хотят — пусть не рассчитывают на "поблажки"…
Между прочим, Трамп при обсуждении той же темы на пресс-конференции упоминал о "большой помощи" в нажиме на КНДР со стороны Пекина и Москвы. При этом и Китай, и Россия сами находятся под американскими санкциями.
Со стороны порой диву даешься, как это все совмещается. Впрочем, об этом я российских дипломатов спрашивал уже не раз; они отвечают в том духе, что "котлеты должны быть отдельно, а мухи отдельно".
В рамках "дорожной карты"
Они также напоминают, что Москва и Пекин уже давно предложили собственную "дорожную карту" комплексного урегулирования ситуации вокруг Корейского полуострова, создания системы гарантий и мер безопасности в регионе.
На первом этапе она предусматривала так называемую "двойную заморозку": отказ КНДР от испытания ракет и ядерных зарядов при одновременном сокращении масштабов военных учений США и их союзников. На втором — налаживание и развитие двусторонних контактов Пхеньяна с Сеулом и Вашингтоном. Наконец, на третьем — переход к шестисторонним переговорам для комплексного обсуждения всех вопросов, включая денуклеаризацию, но ею не ограничиваясь.
Все происходящее, включая и ханойский саммит, полностью укладывается в эту схему. Да, от встречи во вьетнамской столице ожидали большего — например, по выработке общего понимания концепции денуклеаризации, согласованию конкретных планов дальнейшей совместной работы. США со своей стороны добивались от КНДР еще и полной инвентаризации ее ядерных программ и предоставления соответствующего отчета.
Но мало ли, кто чего хотел. Важно уже то, что встреча состоялась (на вопрос журналиста, готов ли он к денуклеаризации, Ким Чен Ын ответил, что в противном случае вообще "не приехал бы" во вьетнамскую столицу) и что процесс продолжается. Помпео только что заявил, что надеется "в ближайшую пару недель отправить команду в Пхеньян".
Трамп утверждает, что в Ханое северокорейский партнер обещал ему и дальше воздерживаться от ракетных и ядерных испытаний. Кроме того, по его словам, согласован график международных инспекций в КНДР. Со своей стороны США и Южная Корея объявили об отмене двух крупных ежегодных военных учений. Все это сулит дальнейшую разрядку военной напряженности в регионе, считающемся самым милитаризованным на планете.
Внутриполитический контекст
Критики Трампа утверждают, что безрезультатное завершение ханойского саммита серьезно подорвет его внутриполитические позиции.
Но на самом деле это тоже не факт. Когда он объявил, что решил уйти из-за стола переговоров с Ким Чен Ыном, в Вашингтоне раздался скорее вздох облегчения. Там откровенно опасались, что импульсивный и не слишком опытный в международных делах президент может ненароком допустить какую-нибудь крупную оплошность — например, пойти на слишком большие, с точки зрения критиков, уступки.
Поэтому, когда Белый дом задним числом объявил, что "лучше не иметь никакой сделки, чем иметь плохую", то в ответ раздались чуть ли не аплодисменты — в том числе со стороны лидеров демократической оппозиции в Конгрессе США. Приветствовала такой исход и бывшая помощница Барака Обамы по национальной безопасности Сюзан Райс — даже несмотря на то, что в оправдание решения Трампа его люди противопоставляли это решение "плохой сделке" Обамы с Ираном.
Кстати, демократы в США теперь еще больше убеждены в том, что и в диалоге с КНДР такая же сделка была бы "лучшим возможным исходом".
Проводятся и другие исторические параллели. Регулярно звучат, например, сравнения ханойского саммита со встречей Рональда Рейгана и Михаила Горбачева в 1986 году в Рейкьявике, формально также завершившейся безрезультатно, но способствовавшей разрядке напряженности и заключению впоследствии важных соглашений по контролю над вооружениями. Примечательно, что напоминают теперь об этом не только консервативные сторонники Трампа, но и демократы, включая известного гарвардского специалиста Грэма Эллисона.
Наконец, Белый дом вполне может считать обнадеживающими и настроения американских избирателей. Опросов конкретно по итогам Ханоя я, как ни странно, пока не нашел. Но служба Гэллапа в конце февраля сообщила, что сейчас лишь 14% американцев считают Северную Корею главным врагом США. В прошлом году, до начала прямого диалога между Трампом и Ким Чен Ыном, такого мнения в Америке придерживались более половины опрошенных.