Разговоры о том, что России необходимо избавиться от сырьевой зависимости и "слезть с нефтяной иглы" уже давно стали притчей во языцех, или привычным общеупотребительным выражением. Оно повторяется столь часто, что уже перестает восприниматься как сколько-нибудь новая идея.
Принято считать, что зависимость экономики России от цен на нефть досталась нашей стране по наследству от Советского Союза. Стоит признать, что падение цен на нефть в середине 1980-х годов стало одним из значимых факторов распада СССР. И все же на этот счет существуют различные мнения.
Что такое "голландская болезнь"
С одной стороны, доля доходов от продажи углеводородов и электроэнергии была не столь велика в масштабах огромного индустриально развитого государства. Вместе с тем доля СССР в мировой добыче нефти составляла порядка 20%. При этом количество автомобилей и объем внутреннего потребления бензина на душу населения были не в пример более скромными, чем в наши дни. Третий серьезный вопрос заключается в том, насколько можно верить официальной советской и российской статистике, а также насколько эти официальные данные сопоставимы. Скорее всего, истина скрыта посередине. Поэтому значимость "нефтяного фактора" для отечественной экономики ни в коем случае нельзя игнорировать.
Попутно стоит отметить, что открытие крупных источников энергетических ресурсов обычно приводило к обновлению и экономическому усилению индустриально развитых стран. Например, бурное развитие экономики США в начале XIX века было связано с североамериканским нефтяным бумом. Однако такой позитивный эффект нередко перестает в так называемую голландскую болезнь. Этот термин сложился исторически в результате ситуации, возникшей в Нидерландах после открытия в 1959 году крупного Гронингенского газового месторождения. Он означает перекос в развитии кого-то одного сектора экономики, в данном случае нефтегазового. При этом национальная валюта имеет тенденцию к заметному укреплению, что делает неконкурентоспособной продукцию иных секторов на мировом рынке. В результате дешевые иностранные товары вытесняют с внутреннего рынка отечественного производителя.
Позитивные сдвиги в экономике
Даже не углубляясь в экономическую статистику, можно констатировать, что для современной российской экономики присущи многие черты "голландской болезни". Ее видимые проявления заключаются в преобладании импортных промышленных товаров на полках магазинов. В первую очередь речь идет о бытовой электронике и одежде. Вместе с тем многие товары, формально произведенные в России, являются импортными или имеют большую долю импортных комплектующих.
До середины текущего десятилетия это в значительной мере относилось и к продуктам питания. Однако в результате введения иностранных санкций на уровне государства была провозглашена вынужденная политика импортозамещения. В этом плане мы наблюдаем некоторые позитивные сдвиги. Например, многие продающиеся под иностранными марками автомобили собираются в России. При этом расположенные внутри страны сборочные производства обязаны поэтапно увеличивать долю отечественных комплектующих в конечном продукте. Однако даже финальная крупноузловая сборка товаров на территории страны является благом для экономики. Она создает задел для возрождения внутреннего производства.
Как мы видим, современная Россия получила некоторую прививку от "голландской болезни". Однако это произошло не по экономическим причинам, а в результате явных внешнеполитических проблем. Здесь можно провести историческую параллель с индустриализацией, состоявшейся в 1930-е годы в СССР. За десятилетие перед Второй мировой войной производственные мощности и объемы производства тяжелой промышленности в СССР увеличились в четыре раза. Справедливости ради стоит отметить, что политика индустриализации в СССР также была вынужденной: она потребовалась для выживания государства. Россия, конечно же, значительно отстает по темпам и объемам от советского "экономического чуда".
Проблемы "производства средств производства"
Не стоит забывать, что ключевым признаком реального импортозамещения и процесса индустриализации являются объемы так называемого "производства средств производства". Не секрет, что производство станков и оборудования в России за последние три десятилетия катастрофически сократилось. Отечественная станкостроительная отрасль до сих пор находится в упадке. Это стало серьезной проблемой на государственном уровне, поскольку от этого начал страдать военно-промышленный комплекс и космические программы.
Еще одним аспектом этого процесса стали и проблемы в самом нефтегазовом секторе, являющемся источником отечественной "голландской болезни". Известно, что российская нефтесервисная отрасль пока не дотягивает до мирового уровня. Это затрудняет разработку перспективных, но сложных для добычи месторождений. В первую очередь это относится к шельфовым проектам. В то же время действующий внешний санкционный режим накладывает ограничения на сотрудничество с западными нефтяными компаниями, обладающими необходимыми современными технологиями.
Структурные перекосы
Продолжая разговор про структурные перекосы в отечественной экономике, стоит упомянуть и про сельское хозяйство. Ситуация в аграрном секторе явно начала улучшаться именно по причине уже затянувшегося режима внешних экономических санкций и ответных контрсанкций. Вместе с тем сельское хозяйство во многих странах мира является убыточной и дотируемой отраслью. Это справедливо и для России с учетом неблагоприятных климатических условий на большей части территории страны. Конечно, нет никакой экономической и практической необходимости производить на территории РФ собственные бананы и кофе. Но необходимость обеспечения продовольственной безопасности страны выходит за рамки сугубо экономических интересов.
Здесь мы логично приближаемся к исторически сложившейся высокой доле государства в отечественной экономике. Поэтому, говоря о "голландской болезни", никак нельзя обойти вниманием ее влияние на государственный бюджет. Перейдем к официальной статистике.
По итогам 2018 года доля российского сырьевого экспорта составила 47,7% в долларовом выражении. В сравнении с 2017 годом этот сегмент увеличился на 33%. Доля несырьевого экспорта РФ по итогам минувшего года составила 52,3%. Она возросла на 19,5% по сравнению с предыдущим годом. Доля экспортируемой российской продукции с высокой степенью обработки за тот же период составила 8,6% в долларовом выражении. За минувший год она возросла на 2,0%. Лидирующими сегментами в структуре российского экспорта выступили сырая нефть (28,7%), нефтепродукты (17,4%) и природный газ (12,6%). Их суммарная доля в российском экспорте составила 58,7%. По-видимому, в рамках официальной статистики нефтепродукты относятся к группе несырьевого экспорта. Однако это не отменяет того факта, что они производятся на основе углеводородного сырья.
К слову, суммарный экспорт черных металлов, алюминия, меди и никеля составил лишь 8% от всего российского экспорта. Таким образом, вторая по величине экспортная металлургическая отрасль во много раз отстает по объемам внешнеторговых сделок от нефтегазового сектора. Можно вполне обоснованно утверждать, что в настоящее время сохраняется высокий уровень зависимости экономики России от объемов продажи нефти и газа, а также от колебаний мировых цен на углеводороды. Попутно отметим, что "голландская болезнь" в российских реалиях имеет свою специфику. Одним из ее ключевых экономических признаков является устойчивость национальной валюты. Однако российский рубль с учетом деноминации 1998 года демонстрирует очень сильное долгосрочное ослабление.
Бюджетный профицит за счет экспорта углеводородов
Еще одним аргументом в пользу сохраняющейся зависимости экономики страны от экспорта углеводородов является тот факт, что бюджет РФ в 2018 году впервые за семь лет был исполнен с профицитом именно по причине роста нефтегазовых доходов. В связи с этим стоит обратить внимание и на то, что государство собирает серьезные деньги не только за счет НДПИ и экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. Важной доходной статьей бюджета выступают акцизы и НДС на моторное топливо внутри страны. Не вдаваясь в бухгалтерские подробности, лишь отметим, что акцизы, НДС и НДПИ формируют текущие внутренние цены на автомобильное топливо примерно на 70%.
С начала 2019 года состоялось повышение ставки НДС и акцизов на бензин и дизельное топливо. Одновременно с этим правительство сдерживает розничные цены административным способом. Таким образом, государство продолжает наращивать косвенные доходы от реализации нефтепродуктов внутри страны. По этому поводу стоит привести интересный пример. Одна из крупнейших российских нефтяных компаний в настоящее время реализует бензин АИ-95 в Челябинской области по средней регулируемой цене 43 руб. за литр. В соседнем Казахстане в той же сети фирменных АЗС указанное топливо стоит 171 тенге или порядка 28 руб. по текущему обменному курсу. Значительная часть столь существенной разницы в цене отчисляется в пользу государства в виде налогов.