Сытые бунты против расизма, или За что громят Европу?

Вслед за Америкой мирные акции протеста, плавно перерастающие в жесткие столкновения с полицией, а иногда в погромы и грабежи магазинов, полыхнули в столицах и крупных городах ведущих стран Европы. Германия, Франция, Великобритания, Бельгия, Испания, Италия, Швеция, Дания — вот далеко не полный их список. Страны разные, картинки — одинаковые.

Комментаторы, критически настроенные к США и Европе, уже говорят чуть ли не о возврате на Запад бумеранга "цветных революций". В свою очередь, многие крупные западные или прозападные СМИ умудряются эти протестные акции практически не замечать, пряча материалы о них в краткие сюжеты в середине выпусков новостей или в коротенькие заметочки за третьей страницей. Что же происходит на самом деле?

Америка и расизм

На первый взгляд, протестные акции в Европе возникли чуть ли не на пустом месте. В США все проще — протесты там спровоцировала гибель чернокожего при жестком аресте полицией, и они реально направлены против произвола силовых структур и расизма. Правда, борьба с расизмом в данном случае трактуется исключительно как защита чернокожих.

Жестокость полиции в США — это действительно печально известное и признанное явление. Другой вопрос, насколько его можно объяснить огромным количеством оружия у населения и общим уровнем преступности, но это совершенно отдельная тема.

Расизм — проблема "родная" для США, она в самых разных ипостасях проходит красной нитью через всю историю этой страны от колониальных времен до наших дней. Происходящие сейчас в США события не являются чем-то уникальным для Америки. Да, они действительно имеют большой размах, но это вполне можно объяснить дополнительными факторами: тяжелым экономическим положением, быстрым ростом безработицы и ухудшением социальных перспектив на волне пандемии. В этих условиях понятен и масштаб погромов — мародеры пытаются воспользоваться ситуацией, чтобы поправить свое финансовое положение.
Плюс на начальной стадии карантина многие американцы скупали оружие, всерьез готовясь защищать свои дома и запасы от соседей. Стресс был сильный, разрядка необходима...

Но что же происходит в Европе? Неужели это простой экспорт насилия через экраны? Конечно нет. То есть телевизор и интернет, безусловно, сыграли свою роль, подтолкнув людей к действию, но это далеко не единственная и не главная причина. Картинки с горящим полицейским участком, разгромленными автомобилями и магазинами, равно как фотографии изувеченных резиновыми пулями полиции участников протестов в США стали катализатором событий в Европе, однако не их главной причиной.

Расизм в европейской версии

В Западной Европе есть целая культура уличных протестов, вернее даже две совершенно независимых друг от друга культуры.

Первая имеет прямое отношение и к расизму, и к полицейскому насилию. Имя ей — мигрантские кварталы, формировавшиеся десятилетиями с 60-х годов прошлого века городские зоны, компактно населенные выходцами из бывших колоний — арабами, выходцами из Африки, Южной Азии, Турции, Афганистана. У каждой страны есть свой миграционный колорит. В Великобритании это преимущественно граждане стран Содружества: пакистанцы, индийцы. Их уже, впрочем, и мигрантами-то не считают, свои они. Во Франции это выходцы из Северной Африки, преимущественно алжирцы, тунисцы. В Германии — турки, в Бельгии — марокканцы, турки и выходцы из Конго (бывшей бельгийской колонии).

Пожалуй, есть только одна из "старых" стран ЕС, где темнокожих мигрантов очень мало, — это Люксембург. В Великом герцогстве слишком дорогая жизнь. Эта страна приняла в качестве своей доли мигрантов в послевоенную, но еще "доеэсовскую" эпоху многотысячную диаспору португальцев, которые не склонны протестовать против полицейского произвола и расизма.

В черных гетто в городах Европы столкновения с полицией происходят регулярно, мелкие стычки иногда случаются по несколько раз в месяц, однако их результаты — легкие травмы и пара административных протоколов. В СМИ эти инциденты практически не попадают. Зато, когда происходят крупные акции протеста, молодежь этих кварталов охотно вливается в ряды протестующих.

Кстати, воровство или грабеж в данном случае далеко не всегда самоцель, многие идут просто покричать, другие — чтобы ломать и поджигать. Во франкоязычных соцсетях есть даже такой мем — tout casser. Дословно — "все крушить". Просто ради адреналина.
Кстати, справедливости ради (и чтобы избежать обвинений в расизме) стоит отметить, что среди уличных хулиганов немало и вполне белых европейцев, причем в ходе различных беспорядков в разных странах Европы за последние годы в их участии замечали представителей золотой молодежи. Хотя тон задают не они.

Колониальная карма

С расизмом у Европы есть своя история — колониальное прошлое. Современные европейские демократии выросли на фундаментах колониальных империй. Неся туземцам в колонии "блага цивилизации", европейцы принесли туда работорговлю, жестокие репрессии, тяжелейшую эксплуатацию — как прямую, так и косвенную. Вырученные из колонии богатства текли в метрополии, обеспечивая благосостояние, индустриальную революцию и экономический подъем Европы.

Колониальное прошлое Европы — это расизм самой чистой пробы, настоящий, причем с глянцевым аристократическим блеском, обоснованный в научных трудах и книгах писателей с мировым именем.
Это неприятное прошлое плотно вписано не только в историю, но и в культуру и самый облик Европы. Множество памятников архитектуры, прекрасных музеев, галерей изящного искусства, театров, общественных зданий и целых городских кварталов были построены на колониальные деньги. Как известно, Редьярд Киплинг написал не только "Книгу джунглей", он был убежденным певцом колониального режима, воспевавшего "бремя белого человека", несущего миру свет цивилизации.

Сегодняшние "борцы с расизмом" это понимают, и в ходе протестов в Европе с постаментов уже начали слетать памятники крупным и очень уважаемым государственным деятелям, которые были активно связаны с работорговлей. Акты вандализма произошли в Бельгии в отношении всех памятников королю бельгийцев Леопольду Второму, королю-строителю, присоединившему к Бельгии африканские колонии в Конго, где бельгийские колониальные власти "отметились" жестокими преступлениями против местного населения.

Колониальное прошлое сегодня аукается европейцам сразу с двух направлений. Во-первых, сами мигрантские гетто в современных европейских городах — это результат экономической политики, направленной на привлечение после войны рабочих рук из колоний, а затем и бывших колоний. При этом предоставляемые мигрантам и беженцам социальные гарантии и упрощенные возможности получения документов на проживание и гражданство также подпитывались постоянно живущим в современной европейской цивилизации стыдом за преступления колониальных времен.

Второе следствие колониального прошлого — это само формирование понятия "расизма" в его современном европейском понимании. Оно имеет широчайшее применение, порой в самых неожиданных ситуациях. Автору этого текста лично довелось наблюдать сценку в одном из брюссельских супермаркетов. Упитанная негритянка средних лет потребовала у белого бельгийца лет 30 пропустить ее вперед в очереди в магазине. В ответ на небрежный отказ она твердо заявила, что он является расистом, и уже без всякого сопротивления обошла очередь.

В современном европейском медийном пространстве никакое прямое и открытое публичное обсуждение проблем мигрантов, а тем более таких явлений, как национальная преступность, невозможны в принципе, поскольку каждый участник стремится сделать все, чтобы не сказать неосторожное слово и не получить немедленно ярлык латентного расиста. Ибо это очень серьезно. За пост в социальной сети, который пользователи сочтут расистским, человек может не только столкнуться с травлей в интернете, но и лишиться работы, если его работодателя проинформируют о взглядах сотрудника.

Во многом это проистекает из современного отношения к колониальному прошлому. За него положено каяться и его нужно стыдиться, правда, это не обязательно делать громко, часто и вслух, но, если уйти от темы не получается, покаяться придется. Казалось бы, это — во многом естественная реакция на преступления прошлого. Однако она в итоге приобрела гипертрофированные и уродливые черты. Колониальный стыд и выросшее из него понимание расизма стало настоящей болевой точкой европейцев, в особенности политиков и общественных деятелей, правильно нажимая на которую можно ими эффективно манипулировать, что очень хорошо научились делать различные неправительственные организации, защищающие права мигрантов.

Кстати, именно поэтому власти европейских городов безропотно разрешили массовые акции протеста против расизма даже там, где еще остаются в силе карантинные нормы, запрещающие массовые собрания. Не разрешить акцию против расизма — об этом страшно даже подумать, так как попахивает концом политической карьеры для чиновника, который принял бы такое решение.

Европроизвол?

В большинстве стран Европы в целом полиция действует значительно мягче, чем в США, в особенности если речь идет о мелких уличных стычках или простых задержаниях, а не о крупных городских побоищах вроде акций "желтых жилетов" или разгона сторонников независимости Каталонии после референдума в этой испанской провинции. Напротив, со стороны обитателей гетто и местных уличных банд полицейские часто сталкиваются с очень серьезным уровнем агрессии и прямого насилия.

Например, в Брюсселе есть несколько кварталов, которые полицейские патрулируют крайне неохотно, поскольку там в машину полиции без всякого предупреждения запросто может прилететь кусок брусчатки. А попытка задержания подозреваемого может вылиться в избиения стражей порядка местными жителями. Комиссариаты в отдельных зонах бельгийской столицы страдают хроническим недобором кадров, поскольку всем известно, что служба там значительно опаснее.

Конечно, ситуация меняется в условиях крупных городских столкновений, когда даже самая толерантная полиция звереет и на град камней отвечает, зачастую весьма охотно, дубинками, светошумовыми гранатами и водометами. Без применения последних, кстати, в столице ЕС практически не обходятся никакие беспорядки.

Впрочем, было бы желание, произвол найти всегда можно. Например, в Брюсселе в качестве "бельгийского Джорджа Флойда" участники манифестации назвали 19-летнего марокканца Адиля, который погиб 10 апреля 2020 года. Его история наделала в Бельгии много шума, однако обстоятельства гибели подростка мало напоминают американскую трагедию с Флойдом. Полицейский патруль попытался проверить юношу на наркотики, однако тот вскочил на скутер и попытался скрыться. Адиль на большой скорости врезался во встречную полицейскую машину и погиб на месте. 

Культура уличных процессий

Однако, помимо мигрантских гетто, есть в Европе и вторая культура уличных протестов. Эта культура коренных европейцев, уходящая корнями в собственную историю. Эта культура уличных процессий и карнавалов, которая берет свое начало в Средневековье. Карнавал в Европе — это не просто веселая процессия, танцы и пир. Это традиционный праздник излишеств. Самых разных. Время, когда на один или несколько дней фактически отменялись любые социальные запреты и ограничения, которые в течение остального года в традиционном католическом обществе были крайне жесткими.

В Средние века во время карнавала буйное веселье, танцы, обжорство и пьянство были нормой. Драки и сексуальные излишества, конечно, не поощрялись, но, во всяком случае, не осуждалось так строго, как в любой другой период года. Это было короткое время психологической и физической разрядки на фоне непростой жизни со множеством лишений в условиях жестких социальных ограничений.

Религиозные процессии выступали важнейшим элементом не только религиозной, но и социальной жизни. Это была форма обращения к богу, зачастую для разрешения сугубо земных проблем. Например, процессии часто устраивались в годы эпидемий чумы как акты коллективного раскаяния, с понятным, впрочем, результатом.

Эти традиции никуда не делись из подсознания европейцев, несмотря на упадок религии в современной Европе. Просто теперь требования горожан обращены не к всевышнему, а к властям, но форма их выражения осталась прежней. По мере формирования европейских демократий в XX веке не только мирные уличные манифестации, но и силовые акции протеста, сопровождающиеся столкновениями с полицией и насилием, стали совершенно нормальным и неотъемлемым элементом демократической системы. Это предохранительный клапан, который позволяет выпустить пар фрустрации низших слоев общества.

Только в последние два года Европа пережила целую серию таких протестов, в частности "детские марши за климат", которые неоднократно сопровождались совсем не детскими беспорядками, и движение "желтых жилетов". Кстати, эти два движения по своей идеологической направленности были прямо противоположны: первые боролись против углеродных выбросов, в частности машин, вторые — против экологических налогов на топливо, которые должны были в дальней перспективе гарантировать снижение этих выбросов. При этом, по оценкам полиции, в беспорядках, которыми сопровождались эти акции, зачастую принимали участие одни и те же люди.

Впрочем, и до этого в Европе крупные акции протеста с беспорядками и погромами также возникали регулярно. Реже, чем в США, и не во всех странах одновременно, но все же постоянно.
Важно подчеркнуть, что обе культуры протестов в Европе — и законопослушная "европейская", и агрессивная "мигрантская" — прекрасно дополняют друг друга. Самый большой размах имеют беспорядки, которые начинаются как мирные протесты, а потом уже набирают динамику выступлений, характерную для этнических гетто.

"Цветная революция"?

Наблюдаем ли мы сейчас что-то похожее на "цветную революцию"? Нет. Это технология, созданная Западом для реализации современной неоколониальной политики в отношении стран третьего мира или тех, кого Вашингтон и Брюссель таковыми считают. 

"Цветная революция" по своей сути подразумевает обычный госпереворот, инспирированный извне и реализованный бескровно или малой кровью с использованием накопившихся в обществе реальных претензий к власти. Без привлечения военных, а лишь силами гражданских протестующих, чтобы придать этому действию вид легитимности.

Важнейшими инструментами для осуществления такого сценария является стоящий за спинами протестующих лидер и претендент на власть, а также наличие у протестующих или их спонсоров контроля над значительной частью СМИ в этой стране. 

Для такого сценария в Европе нет никаких предпосылок, кроме собственно протестов. Как в известной шутке: в США цветная революция невозможна, поскольку там нет посольства США. Однако самая главная причина — за протестующими не стоят никакие реальные внутриполитические силы, которые могли бы претендовать на власть. Плюс никакого влияния в СМИ и никакой поддержки со стороны внешних спонсоров.

И на этом можно поставить точку, поскольку это лишает протесты любой политической перспективы. Со временем они просто сойдут на нет, когда их участники устанут.

Дело житейское

По сути, в Европе пока не происходит ничего из ряда вон выходящего. Да, немало тех, кто вышел на мирный протест против расизма, — во многих городах акции прошли без какого-либо силового сценария. Но только тема расизма такой массовости обеспечить не могла. Даже сами организаторы манифестаций из разных неправительственных организаций заявляли, что в минувшие несколько лет на акции против расизма в Европе не удавалось собрать и 20% от нынешнего числа людей. 

После двух месяцев изоляции в связи с пандемией в обществе накопился немалый потенциал психологической фрустрации, обостренной беспокойством о будущем и туманными экономическими перспективами. Тема антирасизма оказалась идеальным предлогом, чтобы вновь выйти на улицы и поучаствовать в процессии. Для кого-то просто покричать, для кого-то — разбить витрину или стекло автомобиля, для кого-то — обчистить магазин. Против такой цели манифестации никто не сможет сказать ни слова. Так и получилось — власти разрешили акции протеста с абсурдным требованием соблюдать в ходе них социальную дистанцию. 

Прямым результатом этих протестов в Европе станет резкое снижение готовности европейцев соблюдать остающиеся и уже всем надоевшие карантинные ограничения. Принимая во внимание риск, что в результате самих массовых протестов распространение коронавируса может вновь усилиться, все это вместе вполне может спровоцировать новую волну пандемии в Европе с новым витком карантина и еще большими экономическими проблемами в будущем.

Как ни парадоксально это звучит, но акции против расизма, сопровождающиеся насилием, в Европе запросто могут привести к дальнейшему росту популярности националистов как силы, выступающей против миграции и "за порядок", то есть против участников нынешних беспорядков и их методов. В любом случае процесс радикализации Европы как влево, так и вправо в результате этих событий лишь усилится.

Сытый бунт

Все происходящее пока в Европе — это обычный для западной демократии сытый бунт, когда люди протестуют не от голода и безысходности, а от фрустрации, скуки и часто от ощущения общей бесцельности своего существования, а заявленные лозунги имеют мало общего с возможными результатами протестов. Такие выступления совершенно не опасны для западной демократии как системы, напротив, они ей необходимы как средства контроля накала эмоций в обществе. Однако они усиливают тенденции, которые могут подорвать политическую стабильность стран ЕС. Это радикализация общества и саботаж усилий по борьбе с пандемией, что может дорого обойтись экономике.

А если не удастся удержать экономику после пандемии, когда весь мир ждет беспрецедентный экономический спад, вот тогда сытые бунты могут смениться голодными (будем надеяться, что не в прямом смысле), которые могут реально привести к смене всей политической карты Европы. Но это будет совсем другая история.