Международный союз конькобежцев (ISU) вернулся к идее поднятия возрастного ценза в женском фигурном катании до 17 лет. В разные годы вероятность подобного сценария переживала разные фазы, не доходя до кульминационной точки. Теперь же, вероятнее всего, дойдет — предполагается, что в 2021 году конгресс ISU поведет дебаты по этому вопросу, а после Олимпийских игр — 2022 в Пекине уже будет действовать новая возрастная планка.
Один из самых популярных аргументов среди сторонников поднятия ценза отсылает ко временам расцвета "зрелого женского" катания и ратует за сохранение в спорте взрослых спортсменок с именем и историей. Пропасть, возникшая между поколениями без ультра-си элементов и техническими гениями, побеждающими в настоящем и задающими тренд на десятилетия вперед, действительно мешает первым достигать высоких результатов и подталкивает многих из них к раннему завершению карьеры.
Но есть и еще один, более щепетильный вопрос. Ранний выход на крупнейшие международные соревнования (сейчас фигуристы вольны уходить из юниоров в 15 лет) оказывает сильное давление на не до конца сформировавшийся детский организм как физически, так и морально. Следствием этого могут стать сложности с социализацией при резком переходе от спортивного ритма к обычной жизни и даже определенные психологические проблемы. Президент ISU Ян Дейкема утверждает, что один из таких случаев, а именно трагедия российско-австралийской парницы Екатерины Александровской, покончившей с собой в июле этого года, лег в основу нового кейса организации по возрастному цензу. Среди вероятных причин тренеры и специалисты, знавшие Екатерину лично, отмечали, в частности, неспособность смириться с досрочным уходом из спорта.
Кажется, что решение поднять возраст способно помочь с разрешением этих затруднений. Однако проблема кроется чуть глубже.
Психология в фигурном катании стоит на месте. У нас ее по-прежнему стыдятся
Спортивная психология отпочковалась в отдельную отрасль сравнительно недавно — в 1965 году. Хотя фактически признание на уровне Международного олимпийского комитета (МОК) она получила значительно раньше — еще в 1913-м.
С укоренением в обществе классической психологии началось становление ее спортивной ветви как образца с повышенной концентрацией факторов, с которыми сталкивается человек в повседневной жизни. Жизнь на фоне постоянного стресса, колоссальные физические нагрузки, отсутствие права на ошибку — конечно, вкупе со стрессом — многие спортивные организации достаточно быстро смекнули, что со всем этим легче справиться, имея возможность обратиться за профессиональной помощью. Помимо косвенного улучшения результатов за счет снятия стоп-факторов, спортивная психология сулит главное — принятие себя, несмотря на все трудности и недостатки, а также своего места в жизни. Как в спорте, так и вне его, ведь рано или поздно он все равно закончится, и к этому тоже желательно быть готовым.
В наши дни многие знаменитые спортсмены на постоянной основе сотрудничают с психологами, а профессиональные клубы и национальные штабы ряда олимпийских сборных укомплектованы ими под завязку. В особенности — сильнейшие команды в летних видах спорта вроде Китая и США. Аналогичные случаи бывали и в российском спорте — к примеру, Алексей Ягудин к олимпийскому золоту 2002 года готовился в том числе при помощи известного психолога Рудольфа Загайнова. Постепенно контроль за эмоциональным состоянием спортсмена стал важной частью медицинского обеспечения в самых разных видах — от футбола до фехтования.
В фигурном катании к этому пока не пришли. Хотя именно фигуристы (в частности, фигуристки) вместе со спортивными и художественными гимнастами из-за возрастной специфики оказываются наиболее уязвимыми перед внешними факторами.
Даже в компании других "юных" видов фигурное катание выделяется. Во многом из-за того, что в спортивной гимнастике, к примеру, наивысшую ценность имеют командные соревнования. Индивидуальные противостояния развиты, но возможность консолидировать усилия во благо общей цели оставляет тренерам лазейку для формирования единого коллектива с четким распределением ролей.
Идеальный пример — мужская сборная России по спортивной гимнастике, официально лучшая команда мира на текущий момент. В ее составе, помимо прочих звезд, присутствуют и прекрасно друг с другом уживаются два сильнейших многоборца планеты, конкурирующие между собой в личном первенстве. Один из них — трехкратный чемпион мира Артур Далалоян — в интервью ТАСС рассказывал, что для формирования здоровой конкурентной атмосферы в сборной и поддержания командного духа проводится серьезная работа, в том числе и с использованием специальных психологических тестов-опросов.
Фигурное катание же — спорт индивидуальностей практически на 100 процентов. Фигурный бум, накрывший Россию после Олимпиады-2018, добавил к объективным трудностям взросления в активной фазе карьеры еще одну — эмоциональный пресс болельщиков, точечно давящий на определенных фигуристов едва ли не с малого возраста. Известный психолог Вадим Гущин, работавший с рядом спортсменов, в беседе с ТАСС описал эту проблему следующим образом:
"Сейчас спорт в принципе опасная история, и совсем не с той стороны, что описывают. Сейчас любят всякие страшилки про допинг рассказывать, а рассказывать надо совсем про другое — про сломанные судьбы, внезапные смерти, когда медики не понимают, отчего человек скончался. А все дело в том, что обычные медицинские тесты еще не всегда распознают те опасности, которые экстремальной нагрузкой создают.
Неумеренная публичность, сейчас просто расцвет этой публичности благодаря электронным СМИ, соцсетям — давление увеличилось в разы. И когда раньше спортсмен говорил: "Я за страну", он видел максимум стадион, его встречали в аэропорту несколько сотен, может быть, тысяча человек. А сейчас тебя обсуждают вообще все, и самое главное — ты видишь, слышишь, читаешь, как тебя обсуждают, и это крайне болезненно".
Возрастной ценз не сможет полностью исключить публичность и повышенный риск стрессовой ситуации — спрос на юниорские соревнования фигуристов устойчив, хоть и уступает взрослым, а сами юные спортсмены и их родители порой оказываются к этому не готовы. Случившееся с Александровской побудило фигуристов к диалогу о психологических трудностях в спорте — высказались двукратная чемпионка мира и Европы Евгения Медведева, чемпионка Универсиады Бетина Попова, участница Олимпийских игр Мария Сотскова и другие. Однако за словами всегда должно следовать решение, которого пока что нет.
Исключить все внешние и внутренние раздражители невозможно — вместо этого можно научиться с ними справляться. Впрочем, ISU в настоящее время активных попыток внедрения спортивной психологии (в частности, детской) не предпринимает. Аналогичная ситуация и в России. Профессия спортивного психолога в нашей стране, несмотря на удачную мировую практику, пока не получила широкого признания, к их услугам прибегают нечасто. В фигурном катании психологической помощью пользуются лишь в частном порядке — у сборной и школ такого человека в штате попросту нет, а многие спортсмены по-прежнему стесняются обращаться к профессионалам из-за общественного осуждения и страха оказаться непонятым. Фактически это означает отсутствие постоянного централизованного контроля за психологическим состоянием спортсменов, большинство из которых еще слишком молоды, чтобы самостоятельно справляться со всеми трудностями.
Что думают фигуристы и тренеры? Многие — "за", но все индивидуально
"Я всегда была сторонником психологии и никогда не думала, что обращение к психологу является какой-то слабостью, — сказала ТАСС чемпионка мира и Европы Елизавета Туктамышева. — Потому что это позволяет развивать свою личность, хорошо развивает тебя, помогает понять себя. Когда у меня трудные времена, я не боюсь просить помощи. И в период спада в своей карьере я начала ходить к спортивному психологу, который меня и успокаивал, и придавал мне уверенности. Но в любом случае, пока человек для себя сам что-то не решит, это не поможет. Психолог — это когда тебе становится лучше на какое-то короткое время, но глобально ты должен думать сам, сам принимать соответствующие меры".
Туктамышева отметила также роль тренера в психологическом становлении спортсмена: "Алексей Николаевич Мишин очень хорошо меня понимает, действительно очень хорошо. Я выросла на его глазах. И бывало такое, что я сама себя не понимала, а он чувствовал, как нужно сделать правильно. В этом плане мне повезло, и я довольна, что прошла переходный возраст и кризисные моменты своей жизни без эмоциональных травм".
Чемпионка мира и Европы считает, что работа с психологом в профессиональном спорте — признак зрелости: "Кто-то боится узнать о себе что-то неприятное, докопаться до истины, которая им может не понравиться. С другой стороны, спортсмен должен быть сильной личностью, и многие люди, занимающиеся профессиональным спортом, хотят быть уверенными в себе, а обращение к психологу для них значит обратное. Но это не слабость, работа с психологом — это для взрослых личностей".
Чемпион мира в танцах на льду, ныне известный тренер Александр Жулин также не видит в работе с психологом негатива: "Мне кажется, если спортсмен говорит о том, что было бы неплохо поработать с психологом, если есть сомнения, появляются какие-то срывы, я бы посоветовал поработать со специалистом. У меня у самого есть хороший психолог, к которому я обращался по личным делам, но когда я сам катался, мне не нужна была помощь таких специалистов. Но это очень индивидуально, и в этом нет ничего плохого. Но нужно учитывать желание спортсмена, потому что, если он скажет: "Не нужен мне никакой психолог, я сам разберусь", — это его право. Есть спортсмены, которых вообще ничем не выбить из колеи. Навке с Костомаровым, например, никакие специалисты были не нужны — они сами прекрасно со всем справлялись".
"И все-таки это очень индивидуальный момент, — добавил Жулин. — У меня не было спортсменов, которые "закрывались", уходили в себя. Но от тренера тоже много зависит, нужно, чтобы он чувствовал спортсмена, понимал, как он себя чувствует на тех же соревнованиях. Если спортсмен видит сильных соперников и начинает кататься в десять раз хуже, чем на тренировках, — это уже повод обратиться за помощью. После окончания карьеры некоторым, наверное, тоже может помочь психолог. У меня все это прошло гладко, я был к этому готов".
Президент Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) Александр Горшков считает, что вмешательство психолога необходимо только по мере возникновения проблемы: "Психолог, как врач, должен начинать работу с человеком, когда требуется это лечение. На сегодняшний день такая практика существует, и с некоторыми нашими спортсменами такие специалисты работают. Но психолог, на мой взгляд, не панацея, он может помочь лишь самому тебе найти верный настрой, подсказать приемы контроля над своими эмоциями. В нашем случае — найти правильный настрой к старту, подготовиться к стрессовой ситуации, если это действительно требуется".
Бронзовый призер чемпионата мира Елена Радионова, напротив, полагает, что со всеми сложностями профессионального спорта можно справиться и без психологической помощи: "Трудных моментов в карьере было много, на протяжении всей карьеры бывали падения, поражения. И в таких ситуациях ты сразу начинаешь искать в себе ошибки, замыкаться, искать ответы на вопросы. Но я никогда не оставалась одна в сложной ситуации — со мной всегда были родители, это главные люди в моей жизни. Поэтому у меня всегда была поддержка, плюс я могла отвлечься общением с друзьями. У нас была практика общения с психологами в тестовом режиме, но я всегда надеялась на себя и не особо верила в психологию. Я думаю, что все больше зависит от человека и нет универсального рецепта, каких-то ключиков, чтобы "все получилось". Поэтому я изучала себя, свое поведение, свою реакцию и делала соответствующие выводы.
Конечно, в этом отношении мне очень помогали мои тренеры, которые следили за моим состоянием — видели, когда я волнуюсь, и пытались отвлечь, или же, если я была рассеяна, старались меня сконцентрировать. Тренер всегда старается помочь спортсмену, и работать с каждым приходится по-разному. Думаю, тренер в какой-то степени тоже психолог".
"У меня был опыт работы с психологом — Алексей Николаевич Мишин направлял меня пообщаться с таким специалистом, — рассказал бронзовый призер чемпионата мира Артур Гачинский, недавно начавший тренерскую карьеру. — Это общение, беседа, разговор по душам. Был такой опыт и с Татьяной Анатольевной Тарасовой. Не могу сказать, что это была какая-то серьезная целенаправленная работа, но такой опыт есть, и это было интересно. И кому-то это может действительно помочь в определенных случаях. Может, это кому-то поможет найти ключ к решению той или иной задачи. Все мы разные, и каждому из нас помогают разные вещи. Бывают сложности, когда спортсмен завершает карьеру. Ведь тогда перед тобой встает вопрос: что ты будешь делать дальше. Но у меня был четкий ответ на этот вопрос, поэтому никаких психологических травм по этому поводу у меня не было.
Мы спортсмены, в нашей жизни бывают и взлеты, и падения, с которыми нужно эмоционально мириться, — не бывает постоянного движения на повышение, и ты хочешь не хочешь привыкаешь к этим "качелям". Спорт воспитывает, он делает личность сильной, стрессоустойчивой — ведь любой выход на соревнования, выход на лед перед глазами больших трибун — это стресс, а для кого-то настоящий шок. Но бывают ситуации и посерьезнее, сложностей и вне спорта немало".
Гачинский считает, что тренер способен помочь спортсмену разрешить некоторые затруднения, однако увлекаться этим не стоит: "Сейчас я тренер, и сейчас я понимаю: это настолько многогранная профессия, ведь временами ты и тренер, и учитель, и психолог, и тот, кто должен быть рядом, должен поддержать. Я много времени провожу с детьми и понимаю: в их глазах я уже не просто тренер, хотя и ненамного старше их. С ними нужно разговаривать, многие вещи нужно объяснять. Наверное, я стал благодаря этой профессии немного мудрее, немного старше. Стараюсь не допускать ошибок, потому что дети это "подхватывают". Ты и мама, и папа, салфетка, в которую можно выплакать слезы. Нужно думать, нужно чувствовать, просчитывать свои слова и шаги, вспоминать себя в этом возрасте — нужно говорить, нужно общаться. Но если кому-то из моих учеников понадобится помощь именно психолога, я поддержу это желание. Нельзя быть мастером во всех профессиях, иначе можешь наломать кучу дров".
Конечно же, окончательное решение в вопросе, идти к психологу или нет, должно оставаться за фигуристами. Однако дать им саму возможность выбора, сделать психологическую помощь широкодоступной и качественной могут лишь спортивные чиновники. И если ISU пока не озаботился этим всерьез, то это должны сделать у нас. С учетом того, как много в России делается для массового и профессионального спорта, хочется верить, что рано или поздно этот вопрос будет серьезно проработан.
Владислав Жуков, Вероника Советова