"Скандалы мне точно не нужны". Александр Большунов об эмоциях, популярности и сырах

Прямо сейчас популярнее Александра Большунова спортсмена в России не найти, в сторону на время отошли даже феноменальные фигуристки. За последние три месяца лыжник выиграл практически все: общий зачет Кубка мира, многодневку "Тур де Ски" и первое для себя золото чемпионата мира. И все это на фоне громких разборок с соперниками на лыжне: сначала с финном Йони Мяки, после — с норвежцем Йоханнесом Клебо. Международный сезон для Большунова завершен. Вернувшись домой, он рассказал в интервью ТАСС о том, чего раньше не успел.

— В прошлом году большой радости от победы в общем зачете Кубка мира не было. Норвежцы тогда поздравить не приехали, соревнования и вовсе отменили. Даже церемонии награждения не было. Сейчас другие эмоции?

— Да, все прошло так, как я и хотел. Сначала же вообще не было понятно, состоится ли сезон, но в итоге практически все прошло согласно плану.

— По итогам сезона завоевано два "Хрустальных глобуса": один — большой, второй — малый, за победу в зачете дистанционщиков. Есть ли желание залезть на территорию Клебо и побороться за "Малый глобус" в спринте? Либо надо идти своим путем?

— У меня все же своя дорога. За спринтерский глобус побороться будет сложно, Йоханнес пока еще сильнейший в этом виде программы.

— Сильно напрягает, что под конец сезона он стал хозяйничать и на вашей территории?

— Он будет пытаться залезать на мою территорию, я — на его.

— На Кубке мира удалось завоевать не только множество наград, но и сыров, которые вручают победителям и призерам соревнований? Какова их судьба?

— Да это только кажется, что их много. Делюсь с тренером, со смазчиками, так что они расходятся очень быстро. У меня-то остался всего один сыр — последний, что я забрал.

— Чемпионат мира еще вспоминается? Отпустили эмоции после заключительной гонки на турнире?

— Все, уже успокоился. Самыми тяжелыми были три-четыре часа после гонки, дальше переживать смысла уже не было — надо было готовиться к следующим стартам. Нужно ставить новые цели и не вспоминать старое, а если и вспоминать, то только с точки зрения приобретенного опыта.

— Какие изначально были цели на чемпионате мира? Что удалось, а что — нет?

— Выиграл золото — это очень круто. А вот второго золота завоевать не получилось, и это очень плохо.

— Не посещали мысли, что вся эта история с Клебо в марафоне — знак свыше? Может, судьба уготовила вам стать королем лыж на Олимпиаде?

— Посмотрим. До Олимпийских игр осталось 11 месяцев, ждать недолго.

— Чемпионат мира запомнился тем, как вы эмоционально реагировали на поражения. Приходилось слышать, что вы не умеете проигрывать. Действительно тяжело справиться с эмоциями?

— Конечно. Особенно если понимаешь, что в проигранной гонке мог бороться не только за тройку, но и выигрывать. При этом ты понимаешь, что неправильно поступил или выбрал неверное решение. Как на "пятнашке", где я решил старовать в числе первых, хотя надо было уходить на дистанцию позже, идти по времени главных соперников. Тогда я взял слишком высокий темп и в итоге перебрал со скоростью. В конце гонки мне было очень сложно бороться за тройку.

— С "пятнашкой" понятно. Но чем объясняется схожая реакция на четвертое место в личном спринте? После финиша вы промчались мимо всех журналистов, даже не остановившись.

— Да нет, тогда я был в нормальном настроении. За неделю до чемпионата мира я приболел, у меня была простуда, и я не понимал, смогу ли вообще пробежать чемпионат мира. Заняв четвертое место, я понимал, что это только начало.

— После командного спринта норвежцы зацепились за то, что вы не подошли к напарнику Глебу Ретивых. Что там произошло?

— Да ничего там особенного не произошло, я поздравил его после. А то, что сразу не подошел… после финиша я отошел и даже не смотрел, как сложится гонка. После гонки мы поздравили друг к друга с окончанием гонки, все нормально. Ничего такого, что увидели норвежцы, не было.

— Высказывались даже предположения, что это связано с высокомерием. Мол, Большунов зазнался.

— Плохо, что обо мне так думают. Но доказывать обратное я никому не должен.

— То есть вы остаетесь таким же парнем, каким и были два-три года назад?

— Конечно. А какой смысл мне меняться?

— Вы сейчас все же самый популярный зимник России, слава не напрягает?

— Ничего плохого в популярности нет, тем более что я совершенно спокойно к этому отношусь.

— Скандальная история с Йони Мяки, после — с Клебо. С одной стороны, для вас ничего хорошего нет, с другой — именно они подогрели интерес к лыжным гонкам в этом году. По полярности они даже биатлон превзошли. Как думаете, все-таки нужны такие истории лыжным гонкам?

— Дмитрий Губерниев, наверное, сказал бы, что нужны, но мне скандалы точно не нужны (смеется).

— То есть интерес к лыжным гонкам будете подогревать только победами?

— Да, победа — это главный шаг к успеху.

— Норвежцы уже придумали план, как лишить вас этих побед, — пообещали у себя дома повесить плакаты с вашим изображением для мотивации. Ждать ответа?

— Посмотрим, может, сделаю.

— С Клебо?

— Может быть.

— Впереди еще чемпионат России. Побежите всю программу?

— Да, все шесть гонок.

— За Югру в эстафете побежит интересный состав: Турышев, Дементьев, Легков, Устюгов. Каким этапом будет ваш?

— Да я не знаю, мне без разницы. Могу все четыре пробежать.

— Тогда и правда можно будет к госнаграде представить. Слышали о таком предложении из Госдумы? Как относитесь к таким инициативам?

— Да я особо об этом и не думаю. Но, как говорится, куй железо, пока горячо. Если это правда, то почему бы и нет.

Беседовал Артем Кузнецов