Завершающий работу на посту госсекретаря Союзного государства Григорий Рапота рассказал в специальном интервью ТАСС о перспективах интеграции, поделился мнением об отношениях с Западом, а также оценил шансы на слияние РФ и Республики Беларусь.
— Вы занимали должность госсекретаря Союзного государства более девяти лет. За это время и сама структура Союзного государства трансформировалась, и интеграционные процессы разворачивались на ваших глазах. Не ощущали ли вы нехватку полномочий на этой должности и считаете ли вы нужным их расширение или, может быть, даже наделение новыми обязанностями вашего преемника?
— Понимаете, это вопрос иногда бывает не столько производственный, сколько амбициозный. Ведь некоторые хотят иметь больше полномочий, чтобы увеличить свою значимость. У меня таких амбиций никогда не было. Считаю, что нужно максимально использовать те возможности, которые предоставляют нынешние полномочия. Я считаю, мы их еще не до конца использовали. Поэтому не было у меня таких амбиций, чтобы увеличили полномочия.
Они вообще, честно говоря, здесь достаточно широкие. Даже очень широкие. Я не испытывал какого-то дискомфорта, что, мол, мне не хватает полномочий и так далее.
— Довольно чувствительный вопрос, касающийся осложнений отношений России и Белоруссии с Европой. В последние полгода и Россия, и Белоруссия заявляли о давлении извне. Является ли Запад угрозой Союзному государству?
— Если Союзное государство сильно, то никакая угроза не страшна. Если взаимодействие мощное, отношения, экономика, инфраструктура транспортная и энергетическая развиваются.
Понимаете, я сколько живу, столько и слышу об угрозе Запада. Могу уже на основании собственного опыта сказать, что это такая константа. Но она может либо нанести ущерб, либо нет — все зависит от внутренней сопротивляемости тех, кому эта угроза опасна
— Относительно дальнейших перспектив интеграции. Вы почти 10 лет участвовали в этих процессах, и как вы считаете, возможно ли в ближайшем будущем продвижение интеграции? Станет ли она более глубокой?
— Конечно, [интеграция] должна развиваться и в сфере научного взаимодействия, и в сфере промышленного, и в сфере экономического и сельскохозяйственного взаимодействия, культура — это уже само собой. Во-первых, нет предела для совершенствования. Во-вторых, надо четко себе представлять, чего бы мы хотели. Такое представление есть.
Для меня, например, приоритетом сейчас является взаимодействие в области энергетики и транспорта. Я так себе представляю. Вполне возможно, есть и другая точка зрения, и мы готовы рассмотреть. Я думаю, она будет рассмотрена 2 апреля 2021 года на нашей торжественной конференции, посвященной развитию Союзного государства. Там все эти вопросы будут подниматься так же, как это было сделано в прошлом году.
— Считаете ли вы, что у России и Белоруссии должен быть какой-то отдельный, более глубокий альянс Союзного государства в военной сфере или углубленного диалога в рамках ОДКБ достаточно в этом плане?
— Ну, во-первых, Союзное государство имеет собственные соглашения на этот счет, и ОДКБ — это лишь одна из форм взаимодействия. У России и Белоруссии есть свои двусторонние соглашения. У нас есть совместная военная доктрина, у нас есть региональная группировка войск, у нас проводятся тактические учения: полевые учения и штабные учения. И это совершенно двусторонний инструмент военного и оборонного сотрудничества.
— Если позволите, перейдем к вопросу о роуминге. Ранее белорусские СМИ сообщали, что Комиссия по информационной политике Парламентского собрания Союза России и Белоруссии выступила с оценкой, что все мероприятия по отмене роуминга могут быть завершены к 2 апреля — ко Дню единения народов России и Белоруссии. Реально ли это сделать в такие сроки и когда, по вашей оценке, может быть отменен роуминг?
— Я вообще отношусь к той категории людей, которые считают, что реально все. Все можно сделать, все можно сделать достаточно быстро, была бы политическая воля, были бы, так сказать, соответствующие жесткие решения приняты на этот счет. Мы, я имею в виду исполнительные органы, к которым относится Постоянный комитет [Союзного государства], внимательно всегда относились и относимся к рекомендациям Парламентского собрания и форума регионов, который проходит под эгидой наших парламентариев. Если Парламентское собрание такую рекомендацию или пожелание высказало, значит, сейчас будет дано поручение не только изучить, а принять все меры для того, чтобы все-таки такое пожелание было выполнено. Получится у нас или не получится — давайте посмотрим. Но то, что мы к этим вещам относимся серьезно, это совершенно очевидно.
— Прошлый год выдался очень тяжелым, в том числе с точки зрения реализации проектов из-за пандемии. Тем не менее расскажите, на какой стадии находится проект высокоскоростной магистрали Санкт-Петербург — Гамбург. Вы говорили, что интерес к проекту выражали иностранные инвесторы, в том числе европейские. Сохраняют ли они заинтересованность с учетом ущерба, который наносит экономике пандемия, а также в контексте общего ухудшения отношений с Евросоюзом?
— Пандемия действительно несколько осложнила нашу жизнь в той части, которая касается массовых мероприятий с участием большого количества лиц. Мы их все отменили. У нас были и летние лагеря для разных категорий молодежи, и молодежные форумы, фестивали и так далее. Нам пришлось все это отменить. В этом смысле у нас, конечно, есть совершенно очевидные издержки, потому что, я считаю, личные контакты ничто не заменит. Онлайн — это, конечно, хорошая история, но она, совершенно очевидно, не может заменить личного общения. В этом смысле мы понесли определенные потери.
Что касается остальных сфер деятельности, там потерь никаких не было. Наши программы как выполнялись, так и выполняются, более того, некоторые из них выполнялись даже более успешно, чем в прошлом году. Наверное, потому что отвлекаться не на что всем участникам этих программ. Решения Совета министров как принимались, так и принимаются, мы просто отработали более энергичную форму принятия решений в рабочем порядке. Это не значит, что Совет министров теперь должен вообще не собираться, потому что, я опять хочу подчеркнуть, личного общения ничто заменить не может. Другое дело — есть формальные решения каких-то вопросов, они решаются. Вот у нас, я не помню, делали мы подсчет или нет, свыше 30 решений Совета министров было принято. У нас и в лучшие годы всегда где-то такое количество решений принималось, но только дополнялось еще личным общением.
В этом году за неполные три месяца мы приняли 12 решений Совета министров в рабочем порядке, три решения принято Высшим госсоветом по бюджету, поэтому работа как продолжалась, так и продолжается. Здесь мы издержек не видим. Экономическое взаимодействие если и страдает, то от каких-то внутренних проблем каждой страны. Где-то падение производства… Но никак не из-за какого-то несовершенства механизмов взаимодействия, которое еще усугублялось бы пандемией, это надо понимать.
— А если говорить конкретно о высокоскоростной магистрали?
— Тут тоже пандемия ни при чем. Здесь скорее вопрос, который в свое время марксистами был сформулирован так: "Идея должна овладеть массами". У нас идут активные консультации по этому вопросу — они как продолжались, так и продолжаются. Сейчас формируется позиция российского правительства и Республики Беларусь по поводу проведения предварительного технико-экономического обоснования. Если такое решение будет в ближайшее время принято, а вроде бы все подготовлено к этому, и будет проведено предварительно технико-экономическое обоснование, это будет очень хороший шаг вперед, который позволит нам вести дальнейшие консультации не вообще, а с цифрами в руках. И мы продолжаем рабочие консультации с теми, кто производит в РФ высокоскоростные тепловозы, и с нашими железнодорожными структурами, прежде всего РЖД, которые всегда поддерживали и поддерживают этот проект, и в правительственных структурах, и в администрации президента. В общем, процесс идет. Конечно, не так быстро, как хотелось бы, это я честно скажу. Но что сделаешь, это такая серьезная тема, которая требует глубокого осмысления.
— В СМИ в последнее время с разной степенью серьезности и частотой поднимается тема слияния двух государств… Ходят слухи…
— Вот вы когда говорили по роумингу, вы четко сказали, что это наши парламентарии поставили так вопрос.
А кто о слиянии-то ставит вопрос? Я такой категории не слышу, не вижу и не знаю. Надуманная вещь, понимаете
— То есть на официальном уровне это никак не обсуждается?
— Нет, [вопрос] никогда не ставится. По крайней мере, такой задачи не ставится. Если бы стояла, то мы бы уже работали над этим. Вот вы сами говорите: "слухи ходят". А чего мы будем слухи обсуждать?
— Но просто звучит это иногда как реальное опасение. Например, белорусская сторона неоднократно подчеркивала, что такого не будет...
— Этих опасений ни в мой адрес, ни в адрес наших структур никогда не звучало и предложений по слиянию не звучало. Если бы были эти предложения, они были бы сформированы на достаточно авторитетном уровне, и мы бы над этим работали.
— Если позволите, вопрос личного характера. Прививались ли вы от коронавируса? Каким препаратом? Не было ли у вас каких-то побочных эффектов после инъекции?
— Да, привился. Уже была вторая прививка вакциной "Спутник V". Нормально себя чувствую. Мог бы и ненормально, тоже не видел бы ничего такого особенного, потому что, наверное, это [недомогание после вакцинации] вписывается в такую обычную практику.