Службе крови в Российской Федерации во время пандемии, как и многим учреждениям, пришлось перестраивать порядок своей работы, чтобы сохранить на необходимом уровне запасы крови и ее компонентов. О том, достаточно ли их заготовлено сейчас, насколько увеличилось количество доноров в 2021 году, может ли группа крови влиять на течение COVID-19 и какими новыми разработками занимается Федеральное медико-биологическое агентство (ФМБА) России, рассказала в интервью ТАСС начальник управления медицинского обеспечения конверсионных и экстремальных работ и Службы крови ФМБА Ольга Эйхлер на полях Восточного экономического форума.
— Ольга Валерьевна, в последнее время в разных источниках довольно часто появляется информация о дефиците донорской крови и ее компонентов. Есть ли свежие статистические данные, какой запас сейчас сформирован в Российской Федерации? Достаточно ли его?
— Да, безусловно. Хотелось бы отметить, что Служба крови принимает очень много усилий, для того чтобы ежедневно в учреждении складывался запас компонентов всех групп. Федеральное медико-биологическое агентство в силу компетенции осуществляет мониторинг не только запасов, но и в целом работы — работы с донорами, той пропаганды, которая ведется.
На данный момент мы отмечаем, что запасы компонентов достаточные. С учетом того, что компоненты у нас все-таки разные, как и условия их хранения, поддержание запаса гибкое. Свежезамороженная плазма в обязательном порядке проходит этап карантинизации в течение четырех месяцев с запретом на ее использование, поэтому заготавливается она в больших количествах. На данный момент для выдачи по всей стране имеется 250 тонн свежезамороженной плазмы, что по общим потребностям достаточно на четыре месяца работы всех лечебных учреждений страны. Но это не весь запас, это только то, что готово к выдаче. На хранении в морозильных отделениях имеется годовой запас плазмы, которая прошла карантинизацию.
Что же касается короткоживущих компонентов, имеющих срок годности не три года, как у плазмы, например, эритроцит-содержащие среды, которые хранятся в течение полутора месяцев, тромбоцитные компоненты, то их тоже достаточно. К ним применяются такие высокотехнологичные методы заготовки и хранения, как криоконсервирование, то есть возможность заморозить и редкие группы, и активно используемые компоненты.
Необходимо отметить, что вообще в этом году мы наблюдаем увеличение численности заготовки компонентов на 12%, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Мы находимся полностью на уровне заготовки компонентов, соответствующем стабильному 2019 году. Второй год подряд мы наблюдаем увеличение заготовки плазмы. В прошлом году мы тоже отмечали, что, несмотря на ограничительные условия для прихода доноров, у нас все равно наблюдалось увеличение заготовки такого компонента плазмы. Мы связываем этот эффект прежде всего с тем, что у нас появилась новая задача по заготовке иммунного компонента — антиковидной плазмы, в части лечебных учреждений он востребован. Поэтому Служба крови как элемент здравоохранения подстраивается под новые задачи, возникающие в системе, и мы в короткие сроки приступили к ним.
— Вы упомянули доноров. Увеличилось ли их число по сравнению, например, с 2020 годом? Вернулись ли показатели к допандемийным по числу приходящих добровольцев? И есть ли, может быть, какие-то регионы, которые лидируют по их количеству?
— Да, безусловно, мы вернулись к показателям доковидного периода, 2019 года, и у нас количество доноров сопоставимо с уровнем 2019 года. По сравнению с 2020 годом количество доноров увеличилось за аналогичный период на 9%.
Что касается эффективной работы по субъектам, наверное, не хотелось бы отмечать какие-то отдельные, поскольку задача Службы крови в каждом регионе, по сути, одна — обеспечивать потребности лечебных учреждений. Но в связи с их неодинаковым распределением у каждого региона свои потребности. Не секрет, что где-то нет крупных федеральных, высокотехнологичных центров, просто исторически это могут быть не очень крупные регионы. В таких же мегаполисах, как Москва и Санкт-Петербург, или крупных центрах Уральского, Сибирского региона, конечно, сосредоточены крупные клиники, федеральные, перинатальные центры. Данные лечебные учреждения, безусловно, являются основными потребителями компонентов за счет того, что выполняют высокотехнологичную медицинскую помощь в глобальном, масштабном объеме. Они активно потребляют компоненты, соответственно, учреждения Службы крови, которые работают в таких регионах, являются активными заготовителями и работниками с донорами. Поэтому, конечно, количество доноров там всегда выше: проводится более активная пропагандистская работа, большое количество мероприятий, акций.
— Сколько запасено антиковидной плазмы? И насколько часто ее именно сейчас применяют в лечении?
— Вообще, антиковидной плазмы было заготовлено — и в прошлом году, и за неполный период этого — практически одинаково, в прошлом году — 23 тонны, в этом — 25 тонн. В этом году было выдано для клинического использования уже 7,7 тонны антиковидной плазмы. Но это небольшой показатель, на мой взгляд, потому что все-таки по сравнению с прошлым годом лечебные учреждения уже получили огромный опыт в лечении новой коронавирусной инфекции, отработаны алгоритмы, протоколы. Многие учреждения для себя определили необходимость применения антиковидной плазмы или ее отсутствие. Но Служба крови данный компонент заготавливает в обязательном порядке, поскольку перед нами сейчас стоит задача обеспечить производство специфического иммунного продукта, антиковидного иммуноглобулина. И для того, чтобы производственные площадки могли произвести этот иммуноглобулин, конечно, мы должны поставить им соответствующее сырье, то есть антиковидную плазму.
— Получается, сейчас ведется разработка какого-то специального препарата?
— Да, сейчас проходит третью стадию клинических исследований препарат, разработанный иммунобиологической компанией "Нацимбио" госкорпорации "Ростех" — специфический антиковидный иммуноглобулин.
— А где его будут применять: в стационарах, амбулаторно, на дому?
— Я думаю, что, как и любое лекарственное средство, он должен применяться прежде всего по назначению врача и под наблюдением медицинского персонала. Вообще, применение иммуноглобулинов имеет само по себе очень большое значение и влияние. Мы и применяем, и производим иммуноглобулины человека, которые применяются при определенных нозологиях, согласно протоколам и клиническим рекомендациям лечения. Существуют в том числе такие специфические иммуноглобулины, как антирезусные, противоклещевые, когда требуется применение именно специфического иммунного ответа при определенном заболевании.
— Некоторое время назад появлялись публикации, что группа крови может оказывать влияние на частоту заражений и течение коронавирусной инфекции. Так ли это? Есть ли научное обоснование? Допустим, люди с первой или второй группой крови заражаются чаще просто потому, что их больше.
— Мы очень скептически относимся к такой информации, как и научное сообщество в целом. Потому что, конечно, это не доказано. Таких серьезных, глобальных, фундаментальных работ на эту тему, насколько я знаю, и мы отслеживаем, не проводилось. Статистические выкладки действительно имеются, и, как правильно вы отметили, все-таки это связано с особенностью распространения в популяции — не только в нашей стране, но и во всем мире — именно групп крови. По разным данным, в мире превалирует первая группа крови, с небольшим отрывом — вторая, и по нисходящей — третья и четверная группы. В нашей стране в популяции распространена больше вторая, с небольшим отрывом на 3% — первая, и дальше тоже третья и четвертая группы.
Поэтому, если учитывать, что в популяции больше второй группы, то при любых заболеваниях, не только новой коронавирусной инфекции, но и хирургических, акушерских кровотечениях, в большей степени всегда требуется вторая группа крови. Поэтому и доноров в популяции, получается, больше со второй группой. Такая вот статистическая игра по поводу распространения группы крови
— А может ли, допустим, группа крови влиять на выработку антител после применения антиковидной плазмы?
— Тоже, на мой взгляд, сомнительное заключение. По крайней мере, это требует очень подробных, фундаментальных и крупных исследований, опять-таки из-за особенности распространения группы крови в популяции. Классически проводится научное исследование, то есть сравнение равных групп с равными количествами. Для того чтобы подтвердить какой-то эффект, необходимо, чтобы глубина этого исследования была очень большая.
— В публикациях иногда встречается такой термин, как "золотая кровь". Действительно ли существуют люди с нулевым резус-фактором? И как часто они встречаются в популяции?
— В обиходе мы обладаем информацией, что существуют группы крови и резус-фактор. На самом деле есть всего 35 систем групп крови, не только АВ0 и Резус. Они все отражают наличие антигенов на наших эритроцитах. Таких антигенов больше 300, на данный момент открыто уже 350 антигенов. Система Резуса, например, самая большая, потому что в ней отмечается 61 антиген. Основной, такой превалирующий, — это антиген D, именно по его присутствию или отсутствию наш резус подразделяется на отрицательный и положительный. Но необходимо понимать, и специалисты это знают, что система Резус наполнена не только антигеном D, но еще и рядом других.
Такой феномен, как полное отсутствие антигенов группы Резус, то есть всех 61, действительно в природе встречается. Это очень редкое явление, и на данный момент, по литературным данным, имеется информация, что во всем мире зарегистрировано 43 таких человека.
— А в России такие есть?
— Нет, в России таких данных не было. Конечно, это очень редкое явление, его даже можно назвать патологией. Безусловно, этим людям уделяется такое внимание, прежде всего, исходя из научного интереса. Поэтому на данный момент это одна из самых редких групп крови при полном отсутствии антигенов системы Резус. Но для клинического использования на самом деле это не является каким-то нонсенсом.
— То есть люди спокойно живут и никак от этого не страдают.
— Конечно. На их жизнь это никак не влияет.
— Работа ФМБА очень обширно представлена на стенде на Восточном экономическом форуме, в рамках которого мы с вами общаемся. Не могли бы вы подробнее рассказать, какими разработками сейчас занимается агентство?
— Система Федерального медико-биологического агентства — очень крупная, большая, вертикально-интегрированная. Она объединяет в себе высокотехнологичные медицинские центры, осуществляющие все виды медицинской помощи, которые представлены в России.
ФМБА также занимается научными разработками в совершенно разных областях — как в молекулярно-биологическом направлении, так и в направлении медицинской реабилитации, космической, спортивной, морской и водолазной медицины
И как раз таки такое переплетение научного потенциала, который может быть использован непосредственно в практическом здравоохранении, и реальную реализацию этих направлений мы постарались отразить на стенде, который у нас присутствует на VI Восточном экономическом форуме. То есть представлены именно научные разработки, которые уже внедрены или внедряются в практическое здравоохранение. Это разработка Санкт-Петербургского института вакцин и сывороток — уникальная, одобренная Всемирной организацией здравоохранения четырехвалентная вакцина против гриппа. Это разработки Института иммунологии, в том числе препарат "Мир-19" для лечения и профилактики новой коронавирусной инфекции, который сейчас проходит клиническое исследование.
Также представлены медицинские центры, например современный Центр мозга и нейротехнологии ФМБА России, который располагается в Москве. Он обладает технологиями в области нейрохирургии, нейрорегенерации, лечения заболеваний головного и спинного мозга и методик восстановительного лечения указанных патологий. На стенде присутствуют и разработки, представленные в Дальневосточном федеральном округе и в нашем Дальневосточном окружном медицинском центре, — технологии восстановительного лечения и реабилитации, прекрасно себя показавшие во время Олимпиады в Токио, потому что все наши олимпийские и паралимпийские спортсмены проходили через Дальневосточный окружной медицинский центр.
И конечно, современные технологии молекулярной биологии, достижения, которые реализованы в нашем Центре стратегического планирования. Данный центр имеет всю базу для производства тест-систем для выявления инфекций, в том числе новой коронавирусной. На данный момент разработаны уникальные тесты, которые позволяют определять не просто наличие или отсутствие вируса, но и его вид. В его структуре также работает уникальный Центр мониторинга биологических рисков.