Санкт-Петербургский международный культурный форум пройдет с 16 по 18 ноября после трехлетнего перерыва. У него новый директор, новый формат и даже название — Форум объединенных культур. В интервью ТАСС советник президента РФ Владимир Толстой сообщил, что в будущем форум могут ждать более глобальные перемены, как и российскую культуру в целом. Он также рассказал о самых ожидаемых фильмах 2024 года, увеличении бюджета Фонда кино и поделился своим мнением о ситуации с отзывом прокатных удостоверений у картин "Сказка" и "Айта".
О культурном форуме, искусственном интеллекте и гениях
— Форум не проходил уже три года. Почему сейчас стало необходимо его провести, ведь можно было сослаться на некоторые неудобные обстоятельства?
— Мы хотели провести его и в прошлом году. Такой длительный перерыв неправильно делать. Действительно есть запрос. Есть потребность у деятелей культуры из России, и, как мы видим, у наших коллег из зарубежных стран также совершенно беспрецедентный интерес — 73 страны, 56 официальных делегаций, 34 министра культуры. Все это говорит о том, что любая важная вещь должна вызреть. И вот, мне кажется, сейчас вызрела такая потребность, необходимость поговорить о том, что надо добиваться того, чтобы сфера культуры, культурные диалоги, культурные взаимоотношения не зависели напрямую от политической конъюнктуры. Необходимо потребовать для культуры особой формы существования. Мы все понимаем, что от отсутствия этих контактов, этих диалогов страдают и чувствуют себя ущемленными люди в разных странах.
Выставочные обмены, гастроли оркестров, театральных коллективов, встречи деятелей культуры с публикой существенно объединяют всех. Мы попробуем пока делать это с теми странами, которые готовы, а в дальнейшем пригласим к этому диалогу культурные сообщества тех стран, которые пока оказались вне дружественного контекста.
— Ходили слухи о том, что этот культурный форум может стать последним, но вы уже опровергли их на пресс-конференции — подготовка к юбилейному в 2024 году уже начата. Нет ли планов как-то изменить формат?
— Он уже меняется, но в будущем возможен поиск новых совмещенных форматов. В какой-то момент мы думали о том, чтобы сделать культурный дискуссионный клуб "Валдай", но тогда мы отсекаем огромный и важный пласт. Мы поняли, что это не очень правильно. Возможно, нужен формат "2 в 1". Мы сейчас попробуем, как работает промежуточный вариант — много гостей, открытые сессии, но в то же время и большая интеллектуальная работа. Если он будет признан удачным, то не исключаю, что на будущий год мы попробуем сохранить такой широкий формат и собрать концептуальный пул мыслителей. Но все познается в практической работе. После этого форума все вовлеченные в его организацию встретятся, подведут итоги, проанализируют и наметят планы на будущее.
— Вы также рассказали, что Владимир Путин по-прежнему планирует посетить форум, очень интересуется подготовкой к нему. Если у него все-таки получится, какие вопросы планируется с ним обсудить?
— Если действительно состоится его участие, мы планируем организовать довольно свободный диалог президента с зарубежными и отечественными деятелями культуры. Мы не раздаем им вопросы, которые они должны задать президенту, а поскольку это люди совсем из разных уголков мира, то и вопросы могут носить самый неожиданный характер.
— А какие сессии форума вы планируете посетить? Официально, как я поняла, вы пока что заявлены на дискуссии об искусственном интеллекте.
— Я в музейной сессии точно приму участие, возможно, приду на сессии о кино и театре. Я буду смотреть по времени, но хотелось бы принять участие во всех дискуссиях, которые мне важны и интересны. Сессия про искусственный интеллект одна из них.
— Как вы считаете, угрожает ли его развитие сокращением творческих вакансий в будущем?
— Опасность такая существует. Искусственному интеллекту гонорар платить не надо, как известно, необходимо лишь вложиться в разработку системы, поэтому соблазн заменить человека большой. Но это тупик, мы придем к унифицированному искусству. Это наш новый вызов, каким в свое время был интернет. Кто-то не смог справиться с ним, стал игроманом, потерял себя, проводит все время в социальных сетях. Думаю, слабые и неуравновешенные люди также могут заболеть искусственным интеллектом. Это может стать новой формой зависимости. Но если человечество глобально сможет к нему приспособиться, использовать его как суперинструмент, который не подавляет творческие способности человека, то будет спрос на гениев.
— А сейчас его нет?
— У меня ощущение, что спрос на качественных ремесленников. У нас появилось очень много курсов "Как написать великолепный сценарий", "Как снять кассовое кино" и так далее. Возникла глобальная идея, что этому можно научить посредством строгих алгоритмов, приемов.
— Но ведь нет.
— В том и дело, но такой масштабный обман существует. С помощью искусственного интеллекта возможность его тиражирования растет. Если мы обернемся назад, в XIX веке потребность в гениях была остра, поэтому они появлялись целыми плеядами. Это же относится ко временам Великой Отечественной войны, к послевоенному времени. Отчасти этому будет посвящена не только эта сессия, а весь форум — спрос на людей, способных рождать новые и важные смыслы, растет. У меня интуитивное предчувствие, что искусственный интеллект и дискуссии вокруг него породят потребность у общества в ярких фигурах, лидерах в разных сферах искусства и философии.
О цензуре и самоцензуре, новинках проката и конкуренции с Голливудом
— Недавно стало известно, что "Сказка" Сокурова не получила прокатное удостоверение, ранее прокатка была отозвана у "Айты" Бурнашева. Такие истории всегда остро воспринимаются режиссерами и зрителями, особенно первыми. Нет ли рисков, что это навредит их творческому энтузиазму или даже натолкнет на мысли об отъезде из России?
— Это, конечно, болезненный вопрос. Мое личное мнение не как государственного чиновника, а просто как человека из культуры — эти меры показались мне чрезмерными. Я не увидел в якутской картине какого-то опасного посыла в контексте разжигания межнациональной вражды. Надо внимательно смотреть кино. Здесь, как говорил Козьма Прутков, кто-то "перебдел". В отношении Александра Николаевича Сокурова — тем более, потому что, во-первых, он большой художник, один из крупнейших кинорежиссеров XX–XXI веков, национальное достояние. Я видел его фильм, можно по-разному к нему относиться, спорить с какими-то художественными подходами, но опять же — никакой угрозы или опасности общественному сознанию я в этом фильме не увидел. Наверное, то, что там соседствуют в кадре Сталин, Гитлер, Муссолини, кому-то могло показаться кощунственным по отношению к этим деятелям истории, но, мне кажется, надо доверять своему народу. Он разберется.
— Может, необходимо создать какой-то механизм защиты для режиссеров в таких ситуациях?
— Мне кажется, он постепенно выстроится, выработается, потому что мы живем в очень острое время, когда очень болезненно многие вещи воспринимаются. Всегда, конечно, есть опасность, что какое-то произведение искусства может эмоционально дать толчок к каким-то деструктивным действиям, и, собственно говоря, у прокатного удостоверения задача быть регулирующим механизмом в этой сфере. Но у нас по-прежнему нет цензуры и не может появиться, об этом многократно говорил и президент.
— Но не может ли это приводить к самоцензуре?
— Самоцензура должна быть у художника всегда, без каких-либо документов или законодательных актов. Речь про этическую самоцензуру. Настоящий, подлинный, большой художник никогда не позволит себе идейные провокации, только художественные. Он несет огромную ответственность. Так что самоцензуру я бы точно не отменял.
Художник должен реагировать на самые сложные темы, но грамотно. Он острее и тоньше остальных чувствует общественные болевые точки. Я часто привожу такой пример — английские шахтеры брали с собой канарейку в шахту, потому что она быстрее человека распознает опасность, начинает нервничать и волноваться, когда люди еще не понимают, что что-то может произойти. Деятели культуры — это такие же канарейки, которые раньше других в обществе начинают чувствовать какую-то опасность и своими произведениями пытаются это предотвратить. Я бы доверял интуиции художников.
— В продолжение темы кино. Ассоциация владельцев кинотеатров ожидает, что сборы по итогам года достигнут 35 млрд рублей, а для нормального функционирования сферы необходимо 40 млрд. Могут ли такие показатели привести к закрытию некоторых кинотеатров?
— Таких угроз нет, на мой взгляд. Во-первых, есть надежда, что это будет не 35 млрд, а ближе к 37. Есть такие тенденции, есть релизы, которые вышли недавно и подтверждают ее, демонстрируя хорошие кассовые сборы. Тем более календарный год закончится, а за ним сразу январские премьеры, новогодние каникулы и огромные сборы. У нас очень оптимистичные прогнозы на первый квартал 2024 года, так как к выходу готовится много картин.
— На какие фильмы делается ставка?
— Фильмы будут выходить самые разные — "Мастер и Маргарита", "Холоп-2", "Бременские музыканты", "Воздух". То есть будут и семейные картины, и артхаус, и зрительское кино. Думаю, они смогут привлечь внимание и показать хорошие сборы.
У нас на весь 2024 год позитивные ожидания. Я никакой угрозы для кинотеатров не вижу. К счастью, у нас начинает прослеживаться обнадеживающая, хоть пока и робкая, тенденция ряда продюсерских компаний ставить свои релизы на летний период, который считался довольно провальным всегда. Сейчас целый ряд фильмов, выход которых ожидается во время летних каникул. Дело в том, что, если сфера хочет выживать и развиваться, она приспосабливается к условиям. Государство следит за какими-то критическими точками и помогает, если речь идет о пандемии или уходе Голливуда, например. Сейчас все видят, что фильмы производятся, причем достаточно качественные и разножанровые. Хотелось бы больше, и мы стремимся к этому.
— То есть в дополнительной поддержке от государства или Фонда кино сфера в 2024 году пока не нуждается?
— У Фонда кино большие надежды на следующий год, в частности из-за увеличения бюджета. Он еще не принят окончательно, но, скорее всего, он будет в районе 9,4 млрд рублей. В этом году у нас вышло около 6 млрд. До конца 2023 года запланирована еще одна защита, которая позволит запустить несколько новых проектов. Мы стремимся к тому, чтобы процесс выхода картин был достаточно равномерным в течение года, чтобы не образовывались лакуны, чтобы каждую неделю в российский прокат выходили самые разные фильмы. Но это не означает, что мы будем поддерживать слабые проекты. Кроме того, в следующем году мы планируем начать проводить питчинги как можно раньше. Правда, это зависит от бюджетного процесса, нельзя проводить защиту без живых средств на поддержку. Постараемся сделать все максимально быстро, чтобы в конце февраля — начале марта уже запустить новые этапы производства фильмов. Мы будем продолжать работу по интеграции кино с другими сферами искусства. Кроме того, у нас есть планы по расширению системы ЕАИС. Ряд соседних стран выражает заинтересованность в ней, потому что такой прозрачной системы, которая дает реальную оценку, нигде нет.
— В онлайн-кинотеатрах сообщают об огромном росте аудитории российских фильмов и сериалов за последнее время. У "Кинопоиска", например, она выросла сразу на 40%. С чем, по вашему мнению, это связано прежде всего — уход зарубежных компаний или рост качества отечественного контента?
— И то и другое. Конечно, такой массовый уход не мог не повлиять. Но нельзя отрицать, что интерес к отечественным проектам тоже вырос. Российскому зрителю все интереснее становятся истории о нем. Здесь важно отметить очень важную тенденцию — наша продукция стала активно выходить за пределы Садового кольца и МКАДа. В последнее время много появляется проектов, связанных со всей широкой географией нашей страны. Это делает ее более востребованной, и она объединяет людей. Качество работ тоже улучшается, потому что конкуренция очень высокая — за сценаристов, за ведущих актеров, хороших режиссеров. Эта конкурентная борьба заставляет искать новые лица, рисковать, искать и воспитывать хороших сценаристов. Сейчас уже нельзя снять плохой сериал и рассчитывать на хоть какую-то популярность. Планка стала гораздо выше.
Мы, например, пытаемся искать и воспитывать кинокритиков. Я очень доволен тем, как прошла "Школа кинокритики" в Ясной Поляне. Там были потрясающие ребята из разных городов, которые умеют писать, размышлять. На меня это произвело очень позитивное впечатление, поэтому мы будем продолжать это делать. Это также важно, так как, на мой взгляд, нам не хватает объективных анализов, содержательных блогов о кино или каких-то профильных изданий. Это могло бы помочь и зрителям, и режиссерам, и сценаристам.
— Существуют прогнозы о росте стоимости билетов в кино на 20–25% в 2024 году. Это, наверное, позитивный фактор для индустрии, но не скажется ли это негативно на посещаемости?
— Ценообразование никогда не идет в отрыве от ряда факторов. Никто не будет задирать цены искусственно, это отпугнет покупателей, но бывают вынужденные подорожания. Они связаны с объективной реальностью, сейчас она такая — стоимость производства контента растет, и она должна быть компенсирована, но очень аккуратно. У кинотеатров нет идеи просто поднять цену ради прибыли. Это лишь следствие экономических тенденций, но это всегда соотносится с платежеспособностью населения.
— Как вы относитесь к кинопиратству и предсеансовому обслуживанию, в рамках которого активно показывали "Барби" и "Оппенгеймера", например?
— Это очевидное лукавство. Мне не симпатично этически и нравственно никакое воровство. Отчасти, я могу понять, почему так произошло, — наверное, российскому зрителю было обидно оставаться в стороне от обсуждения громких релизов, поэтому была придумана такая возможность. Но это не должно становиться практикой, тем более у нас активно показывают зарубежные фильмы, в том числе участников и победителей Каннского и Венецианского фестивалей. Что касается этих голливудских картин, мне кажется, мы не потеряли много, не стали беднее. Они и в своих странах собрали гораздо меньше, чем ожидалось.
За этот год, я думаю, мы поняли, что ценность многих вещей была преувеличена. Мы не упустили ничего глобального, жизнь не прекратилась. Да, технические способности у Голливуда выдающиеся, их бюджеты несоизмеримы с нашими, но при этом говорить, что мы отстали от них на века, нельзя. Разве мы как-то глобально отстаем по уровню актерской игры, юмору, сценарным находкам? У меня нет ощущения, что мы где-то на периферии, где-то там в хвосте. У нас сейчас внутренняя усиливающаяся конкуренция, и она дает очень хороший стимул делать качественный контент.
О потерях, здоровой культуре и трудностях
— Какие страны выступают нашими союзниками на культурном фронте или у нас здесь нет никаких сражений?
— В культурной сфере мы вообще не воюем ни с кем. Как правильно отметила Татьяна Алексеевна Голикова, Россия не запрещает и не отменяет культуру каких-либо стран. Ни прошлую, ни настоящую.
— Но есть же страны, с которыми у нас разная идеология, так скажем, взгляды на современное искусство и темы, которые должны отражаться в нем. Какие у нас с ними отношения?
— Сейчас сама жизнь все отфильтровала и разделила. У нас были изменения: Основы государственной культурной политики, ряд других законодательных актов, то есть какие-то вещи в России невозможны, потому что они противоречат действующему законодательству. Это ограничивает тех, кто хотел бы как-то эпатажно самовыражаться. Какие-то деятели культуры не могут к нам приехать, так как правительство их стран не поощряет контакты с Россией. Какие-то деятели культуры просили, например, российское гражданство и получили его, в том числе достаточно известные люди из таких стран, как Испания, Италия и ряда других. Им ближе наше понимание традиционных ценностей культуры, и они хотят жить и работать в России. Это их выбор. Я знаю, что довольно много людей в мире, которые сейчас очень пристально следят за событиями, происходящими в России, с симпатией относятся именно к тому, что она пытается сохранить семейные ценности, классическую школу в живописи, театральном искусстве, литературе. Это им ближе, чем тотальная вседозволенность. Россия хочет быть и стремится быть каким-то камертоном, эталоном здорового, позитивного, открытого и объединяющего отношения к культурным связям и обмену.
— Год подходит к концу, и он был сложным для культуры. Со всеми трудностями удалось справиться или же есть сферы, которые еще нужно реанимировать?
— Никогда нельзя будет сказать, что мы преодолели все сложности, потому что мы не знаем, с чем еще столкнемся. Завтра могут возникнуть новые вызовы, но Россия будет продолжать стараться достойно их преодолевать. Мы глобально не потеряли ничего. Да, мы потеряли отдельные фильмы, отдельных людей, которые не приняли происходящее, где-то потеряли время, где-то — источники финансирования, но способности, умения и желание творить у нас остались. Нет провалов в работе музеев, библиотек, театров. У меня нет ощущения упадка, падения или провала. Трудности заставляют людей искусства и культуры искать новые формы.
Никогда не стоит благодарить за трудности, но надо использовать их для поиска новых смыслов и произведений