Постоянный представитель России при Евросоюзе Владимир Чижов рассказал в интервью ТАСС о возможных контактах с ЕС по ситуации в Венесуэле, перспективах "Северного потока — 2", обвинениях в адрес России и Сирии, а также ответил на вопрос, что таит в себе Brexit.
— Страны Евросоюза практически одновременно делают ультимативного тона заявления с призывом к властям Венесуэлы провести выборы, иначе они признают "временно исполняющего обязанности президента". Чем можно объяснить подобную линию — проявлением "двойных стандартов"? Понимают ли в Евросоюзе реальную ситуацию в Венесуэле?
— Я бы не сказал, что реакция стран ЕС на события в Венесуэле идет "как под копирку". Есть действительно ультимативные заявления некоторых стран, в частности Франции, Германии, Испании; в то же время заявление Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини от имени Евросоюза от них несколько отличается. Заявление отражает различие в позициях стран-членов по этому вопросу. Да, в тексте тоже есть призыв к рассмотрению вопроса о досрочных выборах, но нет ультимативного восьмидневного срока, как и упоминания о возможном — в случае невыполнения этого срока — признании новоиспеченного лидера оппозиции временно исполняющим обязанности президента. Говорится, что Евросоюз в этом случае будет рассматривать "последующие шаги". Какими они будут, прояснится в течение недели: на 31 января запланирована неформальная встреча глав МИД стран ЕС в Бухаресте.
Касательно "двойных стандартов". Конечно, можно рассуждать, сравнивать реакцию на происходящее в Венесуэле с отсутствием таковой на известные события в ряде других стран, в том числе в государствах ЕС.
— Ведем ли мы контакты с ЕС по нынешней ситуации в Венесуэле?
— Рабочие контакты с Европейской внешнеполитической службой идут у нас в ежедневном режиме. Мы обсуждаем в том числе и эту тему. На более высоком уровне контактов с этой повесткой пока не было, но я не исключаю, что они также состоятся.
— На министерской трехсторонней встрече по газу в Брюсселе 21 января украинская делегация не приняла предложение "Газпрома" о продлении действующего соглашения о транзите газа, сославшись на то, что будущее соглашение должно соответствовать европейскому законодательству. Соответствует ли на данном этапе украинское законодательство европейским правовым нормам в данной сфере?
— Нынешний десятилетний контракт, который истекает 31 декабря 2019 года, конечно, имеет неоднозначную историю. С украинской стороны его подписала тогдашний премьер-министр Юлия Тимошенко, угодившая за это, как известно, в тюрьму. Но тем не менее, пока она сидела в тюрьме и потом, когда вышла на свободу как героиня, все эти годы контракт исполнялся. Этот контракт достаточно сбалансированный, поэтому российская сторона в лице "Газпрома" как хозяйствующего субъекта готова на продление документа, причем на достаточно длительный срок. Возможно, на очередные десять лет.
За прошедшие десять лет законодательство ЕС претерпело определенные изменения, можно говорить о том, что в чем-то оно обогнало контракт. Касательно же украинского законодательства, да, оно тоже эволюционирует под прямую диктовку Брюсселя, но, по нашим данным, до соответствия нормам Евросоюза еще далеко. Поэтому постановка вопроса о том, чтобы новый контракт (который, по идее, должен быть заключен до конца текущего года) заранее соответствовал еэсовскому законодательству, — это выглядит как всего лишь запросная позиция.
— Владимир Алексеевич, видите ли вы вообще перспективы заключения нового соглашения до конца года?
— Следующая министерская встреча намечена на май. До этого времени воды Днепра много чего унесут. На Украине 31 марта пройдут президентские выборы. Так что посмотрим, с кем нам придется иметь дело уже в мае.
— Польские политики заявляют, что противостоять реализации проекта "Северный поток — 2" будет непросто...
— Думаю, это осознание реальной ситуации.
— То есть непреодолимых препятствий для проекта нет?
— Каждые восемь минут в воды Балтийского моря погружается очередная труба. Уже пройдено 20% подводной части маршрута. Несмотря на то что сейчас зима и погода в Балтийском море не самая благоприятная для трубоукладочных работ, тем не менее работы идут по графику.
На сегодняшний день не вижу непреодолимых препятствий.
— Мнения о заключенном 22 января в Ахене новом договоре о сотрудничестве между Германией и Францией разделились. Кто-то считает это ответом евроскептикам о будущем ЕС на фоне Brexit. Чехия же, например, предложила странам Вишеградской группы (Чехия, Словакия, Польша и Венгрия) принять аналогичный документ. Не приведет ли это к еще большей фрагментации ЕС?
— Окончательно судить об Ахенском договоре пока рановато. После торжественной церемонии в Ахене было много комментариев относительно того, что договор будет значить. То ли это перезапуск франко-германского локомотива евроинтеграции, то ли это инструмент еще большего доминирования Берлина и Парижа над всеми остальными. Наверное, истина где-то посередине.
Некоторые, правда, многозначительно сравнивают этот "локомотив" со старым дизелем, у которого выхлопы не соответствуют нормам. Другие отмечают, что сам факт подписания такого двустороннего документа расходится со стратегическими установками самих стран-участниц, особенно Франции, в отношении реформы Евросоюза и укрепления единства стран-членов. Мол, какое же это единство, когда две крупнейшие страны обособляются, и вообще на нынешнем этапе евроинтеграции не место двусторонним сделкам.
— Италия уже выступила против перспектив включения Германии в СБ ООН в качестве постоянного члена...
— История с Советом Безопасности ООН — отдельный сюжет. Соответствующая формулировка была включена в текст договора в последний момент по просьбе ФРГ. Однако такому решению наверняка будет противодействовать в первую очередь сама Франция, потому что сейчас на фоне Brexit она уже начинает себя позиционировать как единственная в Евросоюзе ядерная держава со статусом постоянного члена СБ ООН. С этим статусом Парижу вряд ли сразу захочется расстаться.
— Как будут дальше развиваться отношения между ЕС и Великобританией, если Лондон покинет Евросоюз без соглашения? Как это может отразиться на диалоге между Москвой и Брюсселем?
— Brexit, по признанию обеих сторон, сам по себе, какой бы он ни был, в любом случае негативное развитие. Цель всех предпринятых сторонами усилий заключается в минимизации негатива, а не в получении каких-то преимуществ. Преимуществ не получит ни та, ни другая сторона. Вопрос лишь в том, кто пострадает больше.
Если все-таки дело закончится выходом без соглашения, то, конечно, это будет самый болезненный вариант. Возникнут практические проблемы, поскольку минимум контактов так или иначе придется сохранять относительно таможенного режима, поддержания транспортных коммуникаций. В момент Brexit нельзя допустить, чтобы самолеты гражданской авиации падали с неба на землю, а паромы через Ла-Манш встали на якорь, поэтому какие-то договоренности будут.
Это затронет и юридический статус граждан стран ЕС, находящихся в Великобритании, — таковых больше 3,5 млн человек, — и британских подданных, проживающих на континенте, — миллиона с небольшим.
Что касается наших отношений с ЕС, то, каким бы ни был Brexit, урегулирование вопросов Евросоюза с Лондоном еще не означает урегулирование проблем Евросоюза, вытекающих из этого события, со всем остальным миром. Многие страны уже сейчас задаются вопросом, как существующие соглашения, в том числе имеющееся Соглашение между Россией и ЕС о партнерстве и сотрудничестве 1994 года и сопутствующие ему совместные документы, адаптировать к новым реалиям.
Когда в прошлые годы Евросоюз расширялся, мы каждый раз проводили переговоры, подписывали, потом ратифицировали протоколы о распространении действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве на новых членов.
Сейчас, видимо, протокол будет иного содержания, отражающий не расширение, а сужение Евросоюза. Но это не значит, что разработать протокол будет проще. Приведу один пример. В нашем экспорте целого ряда товаров — металлов, минеральных удобрений, зерна — существуют количественные квоты, которые калькулировались из расчета 28 стран. Соответственно, их надо пересчитывать с учетом выхода Великобритании. То же самое и у других торговых партнеров Евросоюза. С коллегами-постпредами я периодически обсуждаю данную тему, у нас схожие озабоченности. Но по условиям Brexit, переговоры по ним будут возможны лишь после того, как участники этого марафона разберутся друг с другом.
— ЕС в рамках так называемого механизма по ответственности за применение химоружия ввел санкционные меры в отношении граждан России, в том числе в отношении руководства ГРУ, за якобы их причастность к инцидентам в Солсбери. Какие ответные меры разрабатывает российская сторона?
— Когда несколько месяцев назад вводился этот санкционный механизм, он подавался ЕС как горизонтальный, то есть не привязанный к какой-либо стране. Может быть, кто-то в это и поверил, но не мы.
Первыми кандидатами для того, чтобы санкционное жало было направлено в их сторону, стали Россия и Сирия. В том и в другом случае все делается без какого-либо документального подтверждения, что не меняет ситуации.
Пресловутую формулу highly likely (весьма вероятно — прим. ТАСС) наши доблестные британские и прочие партнеры уже отбросили за ненадобностью и теперь переходят к следующему этапу — уже никаких сомнений в голословных утверждениях не фиксируется.
Решение (о введении санкций — прим. ТАСС) фактически ничего не меняет, оно основано на домыслах, вымыслах и измышлениях.
— После массовой высылки российских дипломатов в марте прошлого года из ряда стран ЕС в связи с "делом Скрипаля" и ответных мер России восстановлен ли дипсостав в соответствующих странах Евросоюза?
— Постпредства России при Евросоюзе эти меры не коснулись. Что же касается стран-членов, то эти решения принимались на национальном уровне, соответственно, был дан зеркальный ответ каждой стране. Напомню, что по этому скользкому пути пошли далеко не все страны ЕС.
В большинстве случаев, когда объявлялись решения о выдворениях, формально дверь не закрывалась в отношении последующего замещения этих должностей. Кроме одного загранучреждения — постпредства России при НАТО, где численный состав довольно радикально был сокращен без возможности его восстановления.
Впрочем, у нас с альянсом, как показывает практика, позитивной повестки дня так и не появилось за это время.
— 28 января исполнилось пять лет Декларации с ЕС по антитеррору. Работает ли данный документ, на ваш взгляд? Когда состоятся соответствующие консультации?
— 28 января — пятая годовщина не только Декларации о сотрудничестве по антитеррору, но и последнего саммита Россия — ЕС, состоявшегося в Брюсселе. На следующий саммит в начале июня 2014 года в Сочи руководители ЕС, увы, так и не приехали.
Касательно конкретно взаимодействия по антитеррору, то оно до последнего времени шло, причем на двух уровнях: экспертном и высоком с участием заместителя министра иностранных дел России Олега Сыромолотова. Осенью прошлого года должен был пройти очередной раунд экспертных консультаций в рамках подготовки раунда на уровне заместителя министра. Однако практически в последний момент ЕС консультации отложил на неопределенный срок, сославшись на то, что сейчас "общая политическая ситуация такой встрече не способствует".
К сожалению, до настоящего момента позиция Брюсселя не претерпела изменений. Посмотрим, когда пройдут экспертные консультации, соответственно, после них можно будет говорить о следующей встрече высокого уровня.
Тем не менее по другим сюжетам экспертные консультации ведутся довольно активно. За последние месяцы прошли консультации по Латинской Америке, Африке, Западным Балканам, идет диалог по Ближнему Востоку. Взаимодействуем по реализации Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе (СВПД). Говорить о том, что политический диалог полностью замерз, было бы некорректно.
— Как бы вы могли охарактеризовать процесс создания специального механизма ЕС и Ирана, позволяющего европейским компаниям обходить американские санкции?
— Последнее, что мы слышали от наших партнеров: в самые ближайшие дни будет объявлено о создании данного механизма — т.н. special purpose vehicle. Посмотрим, как этот механизм будет функционировать.
Первый опыт его работы будет рассмотрен на заседании Cовместной комиссии по реализации СВПД, которое состоится, очевидно, в течение февраля. Будем надеяться, это поможет сохранить документ на плаву, несмотря на выход США из соглашения и их последующие усилия по противодействию деятельности этого механизма.
Беседовал Григорий Сапожников