Бизнес сейчас с надеждой смотрит на будущее экономики России, однако остается множество нерешенных вопросов, ограничивающих развитие как внутри страны, так и вне. О том, как бизнес оценивает новый механизм "регуляторной гильотины" и что ожидает от реализации национальных проектов, в интервью ТАСС на Российском инвестиционном форуме рассказал глава "Деловой России" Алексей Репик.
— Как вы оцениваете решение правительства о "регуляторной гильотине"? Насколько готова наша система к сокращению излишних контрольно-надзорных функций? И как быстро этот механизм внедрится?
— Мне кажется, не нужно лишних подтверждений тому, что запрос на сокращение и актуализацию регуляторных требований существует — как общественный, так и предпринимательский. Говорить о том, насколько назрела эта необходимость, можно с разной степенью пассионарности. Многими предпринимателями, особенно не очень крупными, словосочетание "регуляторная гильотина" воспринимается буквально: так, будто все те, кто их замучил контролем и надзором, повторят путь Марии-Антуанетты.
Но на самом деле объявление председателя правительства России об этом направлении движения стало одной из самых оптимистичных новостей 2019 года. Ведь сейчас, к сожалению, предприниматель должен ориентироваться даже не в тысячах и не в десятках тысяч, а в миллионах различного рода предписаний, стандартов, часто противоречащих друг другу, не всегда исполнимых и иногда даже необязательных для исполнения, но в то же время в случае, если что не так, прекрасно попадающих в составы обвинительных заключений.
Но черт всегда скрывается в деталях: сейчас мы не можем точно представить, что именно будет отсекаться — это первое, второе — сроки реализации и третье — а что же будет на месте тех требований, которые потеряют свою актуальность? Потому что проблема в том, что, когда недействительными признаются различного рода нормативные акты, появляется регуляторный вакуум. Иными словами, возникает потребность быстрого замещения устаревших и уже недействующих норм новыми. И ключевой вопрос здесь — как заполнить этот вакуум быстро и качественно?
— Готовит ли "Деловая Россия" свои предложения?
— У нас есть идея, которую мы для себя назвали "регуляторный тест-драйв". Когда на место отсеченных устаревших норм приходит что-то новое, очень важно, чтобы это новое не оказалось хуже старого. Цель предложенной реформы — отказаться от малоадекватных норм, не соответствующих времени, нереальных для исполнения или просто необязательных и коррупциогенных, и заместить их теми, которые нужны для реального снижения рисков потребителя.
В этом контексте мне кажется очень разумным перед тем, как запустить что-то новое, дать это кому-то попробовать. В этом плане деловые объединения вместе могли бы представить такой добровольный полигон на два-три месяца среди профильных компаний по тем или иным видам бизнеса, для того чтобы посмотреть на новую инициативу в действии и дать свой отзыв. Может быть, необязательный с точки зрения прямого воплощения нормы, но как минимум полезный для тех, кто эту норму будет принимать.
— Вы эту идею уже озвучивали представителям министерств?
— Это свежая идея.
— На ваш взгляд, новое проектное направление поможет в реализации целей и задач, которые ставятся государством?
— Национальные проекты — это что-то вроде карты достижения целей развития, изложенных в новом майском указе. И этот вопрос касается не только бизнеса и предпринимателей, но и каждого гражданина, хотя для первых, возможно, он более актуален. Поэтому форум "Деловой России", который состоялся на прошлой неделе, был как раз посвящен роли бизнеса в реализации национальных целей, причем как в периметре самих проектов, так и шире, затрагивая то, что осталось за их скобками.
Ведь национальные проекты больше связаны с теми сферами, где требуется участие государства. Они реализуются либо самим государством за счет средств федерального или регионального бюджета, либо в рамках государственно-частного партнерства. А вот предпринимательские проекты представляют собой небольшие островки в национальных проектах. Среда и условия для ведения бизнеса оказывают на их реализацию ощутимое влияние, поэтому от того, в какой ситуации находится вся экономика, насколько хорошо себя чувствует бизнес, зависит в итоге и реализация национальных проектов.
— Все-таки национальные проекты достаточно масштабные и охватывают в основном федеральный уровень. Но так или иначе это будет касаться и предприятий — взять, к примеру, нацпроекты по производительности труда или цифровизации. Насколько активно внедряются эти проекты на предприятиях, которые входят в "Деловую Россию"?
— Если мы говорим про производительность труда, то это очень актуальный проект, хоть он и самый маленький с точки зрения финансирования (у нас же все меряют деньгами). Если же мерить не только затратами федерального бюджета, но и, например, возможным откликом экономики по результатам работы в соответствующем направлении, то проект "Производительность труда", по моему мнению, очень важен.
Причем для меня само его название не совсем полное или даже деформированное. Ведь в первую очередь речь в данном контексте идет о конкурентоспособности российской продукции, российских предприятий, компаний. Возможность снизить издержки, увеличить производительность за счет внедрения новых технологий — это, конечно, большая часть корпоративной культуры. Но, предположим, у меня есть новый большой современный завод, и он может выпускать миллион изделий в год, а спрос на российском рынке всего 50 тыс. Мне не нужно в данном случае, скажем, ставить вторую линию, чтобы повысить производительность до 2 млн, или просто разгонять темпы: у меня нет спроса на продукцию. Поэтому моя основная задача — сделать продукт более конкурентоспособным или адаптировать его под запрос внешнего рынка.
Хотя очень часто мы действительно буксуем с точки зрения производительности просто потому, что у нас есть набор избыточных никому не нужных ограничений — опять же то, о чем мы говорили ранее про контрольно-надзорную деятельность. Вот так, что ни обсуждаем, а все время возвращаемся к барьерам.
— Какие ожидания у бизнеса относительно российской экономики в ближайшее время?
— Если говорить философски, то для бизнеса очень важно настроение. Так вот, настроение бизнеса сейчас — это пока скорее настроение надежды. Потому что мы действительно считаем, что никогда раньше такие ресурсы не направлялись на формирование будущего, а не на сегодняшнюю потребность. Будущего, в котором Россия — страна с еще более сильной и успешной экономикой и, как следствие, предпринимателями.
На прошлой неделе в рамках форума "Деловой России" президент отметил, как важны для устойчивого роста экономики работа и развитие российских компаний не только в традиционных отраслях. И я считаю, что такая квинтэссенция отношения государства к бизнесу в части реализации национальных проектов и целей развития отражает ожидания бизнеса. Бизнес видит: "Нам не просто доверяют, но понимают, что от нас зависит многое. В этом контексте, наверное, надо серьезно задуматься над тем, чтобы это все попробовать воплотить в жизнь". В результате те, кто сомневался с проектами, какими-то решениями, финансированием, сейчас настроены чуть более бодро, заинтересованно. По крайней мере, мантра "сейчас, на фоне санкций, внешнеэкономического давления, волатильности энергоресурсов точно не время, посмотрим, что будет дальше" уходит, и общее ощущение меняется на "пожалуй, пора". Потому что потом может быть уже поздно: конкуренция подталкивает к решению.
Но неопределенностей по-прежнему очень много. И если проблема с обеспечением незыблемости мер государственной поддержки уже решается, то есть ряд факторов, на которые ни бизнес, ни государство повлиять не могут. Это наша новая геополитическая реальность: с одной стороны, поджимают сроки Brexit, с другой, непонятно, к чему приведут общественные недовольства и протесты во Франции, а в Италии свои проблемы. Куда ни посмотри, везде много неопределенностей. Поэтому, когда недавно на Всемирном экономическом форуме в Давосе говорилось о завершении периода глобализации и уходе к индивидуальным, страновым решениям, в том числе решениям бизнеса, с этим, к сожалению, было трудно не согласиться.
— Весной ожидается новый визит в Россию премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Российско-Японский деловой совет, сопредседателем которого вы являетесь, готовит ли какие-то предложения по расширению экономического взаимодействия двух стран? Как вы в целом оцениваете экономическое взаимодействие двух стран? Какое влияние на него оказывает политика, то, как идут переговоры по вопросу о заключении мирного договора и островам?
— Идет проработка визита президента Российской Федерации в Японию в июне в рамках саммита стран "Большой двадцатки", который будет в Осаке. Примерно в то же время, возможно, состоится визит в Токио, если будет соответствующее распоряжение дипломатического ведомства. Российско-Японский деловой совет, соответственно, готовится к этим встречам.
Что касается череды приездов руководства Японии в нашу страну, то они все-таки больше касаются вопросов политического характера, а потому Российско-Японский деловой совет в них принимает минимальное участие. Как подойти к мирному договору, соблюдая свой суверенитет, не совсем вопрос бизнеса. Но все же это важный процесс, хоть и сложный и требующий дискуссии. Российская Федерация много теряет, не имея возможности использовать рычаг японских технологий, японского финансирования, японского рынка для собственного развития. Япония в свою очередь тоже теряет российский рынок, и вся наша торговля пока в значительной степени связана с commodities (сырьем — прим. ТАСС), природными и энергоресурсами.
У нас масса возможностей взаимодействия, которые мы пока в полной мере не используем во многом из-за устоявшихся психологических проблем. Поэтому было бы правильнее и взаимовыгодно поставить точку, перевернуть страницу истории и начать вместе делать то, что позволит предпринимателям двух стран лучше жить, больше зарабатывать, больше тратить. Учиться друг у друга.
Беседовали Лана Самарина и Анна Дементьева