Глава Росрыболовства: за рубежом востребована вся продукция российского рыбного промысла

В марокканском городе Агадире в течение недели прошло сразу три события рыболовной отрасли, в которых приняла участие Россия: четвертая сессия российско-марокканской смешанной комиссии по рыболовству, завершившаяся подписанием протокола, международная рыбопромышленная конференция "Голубой пояс" и, наконец, пятая международная рыбохозяйственная выставка "Альотис" (Halieutis). Представленный на последней большой российский стенд был отмечен специальным дипломом и наградой "За лучшее позиционирование национальной рыбной индустрии".

По итогам всех мероприятий заместитель министра сельского хозяйства РФ — руководитель Федерального агентства по рыболовству (Росрыболовство) Илья Шестаков рассказал корреспонденту ТАСС о сотрудничестве с Марокко, о достижениях рыболовной отрасли России, о кругосветных экспедициях парусников и перспективах вылова глубоководной продукции.

— Илья Васильевич, в 2020 году, как ожидается, будет подписано новое соглашение между правительствами России и Марокко в рыболовной сфере. Как вы оцениваете реализацию текущего соглашения, подписанного в 2016 году? Довольна ли Россия тем, как выполняет свои обязательства марокканская сторона?

— Мы начали обсуждать этот вопрос, и наши марокканские коллеги заверяют, что соглашение полезно и выгодно для обеих стран. Надеемся, что подпишем его до января 2020 года. Что же касается выполнения обязательств действующего соглашения, то мы довольны ходом его реализации. Действительно, мы совместно решаем все возникающие вопросы и понимаем ту озабоченность, которая есть у марокканцев в связи с небольшим снижением запасов и введением дополнительных ограничений для их сохранения. Выгода наших рыбаков и страны в целом — это, конечно же, возможность работать в марокканской зоне, это дополнительные рабочие места, дополнительные налоги в российскую казну. Поэтому в целом реализацию соглашения мы оцениваем очень позитивно.

— В настоящее время российская квота на вылов рыбной продукции в экономической зоне Марокко составляет 140 тыс. тонн в год. Планируется ли увеличение квоты? Идут ли переговоры по этому вопросу с властями королевства?

— Обсуждение, какой именно будет квота России на 2020 год, еще предстоит. Лимит в большей степени будет зависеть от состояния запасов. Пока состояние запасов на стабильном уровне с небольшим снижением. Мы предполагаем, что в будущем соглашении не будет прописан сам объем квоты, оно будет рамочное, а все решения по объему выделяемой квоты, по финансовым условиям будут определяться на ежегодных комиссиях. Но хочу сказать, что мы серьезно относимся к оценке запасов, и, конечно, понимаем, что нужно очень бережно подходить к возможности изъятия ресурсов для того, чтобы была возможность возобновления запаса.

— Квоту 140 тыс. тонн вы считаете оптимальной для российских интересов?

— 140 тыс. тонн — эта та цифра, на которую мы договорились и которую марокканская сторона может нам предоставить. Российская квота намного больше, чем объем, который предоставляется марокканскими властями Европейскому союзу. Если наши ученые совместно с марокканскими скажут, что есть биологические возможности для изъятия большего объема, то, конечно, я думаю, этот вопрос мы будет обсуждать.

— Проявляет ли Марокко интерес к наращиванию сотрудничества с Россией в научно-исследовательской области в части, касающейся рыболовной отрасли?

— Марокканцы всегда нас просили о том, чтобы мы делали не одну съемку запасов, а две: оценку состояния популяций и их пополнения. В этом году мы учли этот момент и предусмотрели финансирование двух исследовательских работ в зоне Марокко, то есть будут проведены две съемки совместно с марокканскими учеными. Потом эти результаты вместе обрабатываем. Но марокканцы и самостоятельно проводят исследования. И, к сожалению, мы не знаем их результатов. На прошедшей сессии мы договорились усилить межсессионную работу нашей научной группы для того, чтобы ученые России и Марокко не только оценивали состояние запасов, а в ближайшей перспективе создали модель оценки запасов, сформировали план по их управлению. Такая работа позволит прогнозировать, какое будет состояние запасов в среднесрочной перспективе, что важно и для российских рыбаков, и для марокканской стороны при определении политики в области рыболовства.

— Как завершила Россия 2018 год с точки зрения показателей улова рыбной продукции?

2018 год был очень позитивный. Мы выловили более 5 млн тонн. И это рекордный показатель с 1992 года, когда после распада СССР рыболовный флот приватизировали

— Дальше мы будем стараться приблизиться к цифрам советского периода, хотя это достаточно сложно. Если мы правильно сработаем в мировом океане и по тем перспективным объектам, которые есть в наших водах, то рассчитываем в течение пяти лет достичь 6 млн тонн. Такая задача перед нами стоит. Рекордного показателя прошлого года удалось добиться благодаря нескольким факторам. Первый — биологический: массовые подходы лосося и пелагических рыб (сардины, скумбрии) на Дальнем Востоке. Второй фактор — активная работа по организации промысла. Мы на еженедельной основе проводим оперативные штабы, работаем с рыбаками по всем основным путинам. В определенных случаях сигнализируем рыбакам, куда направить свой флот, на каких объектах сконцентрироваться. Мы восстановили для перспективных пелагических объектов промышленную разведку, когда наше научное судно участвует в промысловой экспедиции и наводит рыбаков на скопления рыб. Большая работа проведена в области рыбоохраны лососевых. Удалось сделать так, что интересы рыбаков сконцентрировались на сохранении запасов, на приоритетности заполнении нерестилищ.

— Насколько внутренний рынок России обеспечен рыбной продукцией?

— Внутренний рынок всегда был обеспечен рыбной продукцией. Мы вылавливаем больше, чем потребляем. Вопрос в другом, потребности внутреннего рынка сейчас, к сожалению, стали ниже по сравнению с теми, что были. Это связано, прежде всего, с покупательной способностью населения.

— Фиксирует ли Росрыболовство рост цен на рыбную продукцию внутри РФ?

— Ценовая ситуация в России зависит от вида водного биологического ресурса, от бассейна вылова и сезона. В целом, если брать среднестатистические данные, то есть незначительный рост цен. Но ситуация достаточно стабильна.

— Планируется ли строительство новых заводов на фоне роста показателей ловли рыбы?

— В рамках механизма инвестиционных квот, который мы запустили, будет построено 22 рыбоперерабатывающих завода в течение трех-четырех лет. На самом деле ряд проектов уже на стадии завершения строительства, часть заводов планируется запустить в наступившем году. Это достаточно большой объем с точки зрения переработки. Рассчитываем, что это будут современные предприятия, выпускающие качественную продукцию, в том числе глубокой переработки. Думаю, пока, на данном этапе, перерабатывающих мощностей будет достаточно. Хотя, безусловно, будут появляться еще заводы в регионах — для конечной доработки рыбы, в том числе соления, копчения, производства рыбных снеков и кулинарии. А заводов индустриальных, перерабатывающих сырье, — достаточно.

— Учитывая успехи рыболовной отрасли России в последние годы, какие бы меры вы предложили для популяризации рыбной продукции в России и повышения объемов ее потребления?

— Основной стимул — снижение цен на рыбную продукцию. Это будет лучшим механизмом популяризации. И мы всегда говорили, что, к сожалению, в этой части не все зависит от нас, потому что существует большая цепочка посредников между рыбаком и торговой сетью.

Цены вырастают от рыбака до прилавков в три-четыре раза. Думаю, если бы нам удалось сделать разницу между ценой рыбака и прилавком не более 50 процентов, то это был бы самый лучший механизм популяризации нашей отечественной рыбы

И тогда объемы ее потребления значительно вырастут. Поэтому приходится заниматься непрофильным для нас направлением: для того чтобы изменить ситуацию, мы налаживаем работу с розницей, с предприятиями общественного питания.

— Обладает ли Росрыболовство правовыми механизмами для сокращения цепочки посредников?

— Есть ряд мер, которые мы сейчас принимаем. Мы много сделали с точки зрения развития логистики и возможности доставки рыбы с Дальнего Востока, в том числе в рамках рабочей группы с РЖД. Из Владивостока запущены маршрутные поезда, которые сейчас довозят рыбу в срок до десяти дней в центральные регионы России. В прибрежных регионах модернизируем холодильные мощности для приемки уловов, уже многое сделано, но еще предстоит работать в этом направлении.

Мы планируем стимулировать поставки на внутренний рынок в рамках изменений в налоговый кодекс за счет льгот. Кроме того, стали появляться крупные оптовые игроки, что тоже важно для рынка с точки зрения сокращения посредников. Но, безусловно, есть еще к чему стремиться. И мы надеемся, что эта цепочка посредников будет сокращаться.

— Когда в РФ может быть создана рыбная биржа, о которой вы говорили на встрече с главой государства в декабре 2018 года?

— В настоящее время рыба, которая поставляется на экспорт, в основном выловленная на Дальнем Востоке, вывозится в Китай и Южную Корею, где хранится и продается на аукционных площадках, практически минуя российский берег. Мы считаем, что пришло время изменить ситуацию: аукционные площадки должны появиться на территории России, чтобы иностранцы приезжали во Владивосток и на Сахалин за российской рыбой.

Это даст возможность увидеть реальную стоимость экспортной рыбной продукции. Потому что, к сожалению, есть случаи, когда рыба продается через компании-посредники для занижения таможенной стоимости и ухода от налогов. Биржевые аукционные площадки позволят сделать прозрачной цепочку ценообразования. Для этого должна быть создана необходимая инфраструктура, а требования к торгам регламентированы в законе, где также будут прописаны обязательства компаний продавать часть продукции или всю продукцию на аукционной площадке. При этом мы понимаем, что задача достаточно сложная. Начнем с валютоемкой продукции — это краб, икра минтая, возможно, лососевые и другие морепродукты.

Уже есть проекты по строительству такой инфраструктуры, надо выбрать площадки и законодательно обязать компании продавать там часть продукции. Думаю, что мы сможем таким путем обеспечить реализацию достаточно больших объемов продукции и, что важно, нарастим холодильные мощности для хранения рыбы на территории России, а не в Южной Корее или Китае. С учетом создания инфраструктуры, этот вопрос может решиться в течение трех-четырех лет.

— Какова в настоящее время судьба законопроекта о распределении части квот на добычу краба через аукционную систему?

— Закон согласован со всеми министерствами. Сейчас по поручению правительства проходит оценку регулирующего воздействия. В ближайшее время мы обсудим те замечания, которые поступили в рамках публичного обсуждения. По его итогам подготовим заключение для согласования с Минэкономразвития. Затем законопроект с возможными корректировками в рамках оценки регулирующего воздействия будет рассмотрен в правительстве для внесения в Госдуму. Мы нацелены на то, чтобы закон был рассмотрен в Госдуме в весеннюю сессию.

— Есть ли планы снять запрет, введенный в рамках продовольственного эмбарго в августе 2014 года, на поставки рыбы из некоторых стран мира?

— Нет. Таких планов нет.

— В водах какого количества стран российские суда в настоящее время ведут рыболовный промысел?

— Мы ведем промысел в достаточно большом количестве стран, в открытой части Мирового океана и конвенционных районах — там, где рыболовство регулируется региональными рыбохозяйственными комиссиями. В 2018 году мы добыли более 700 тыс. тонн за пределами экономической зоны РФ. Основные объемы — это воды Северной Атлантики, Западной Африки. Российский флот работает на промысле в южной и северной части Тихого океана.

— Есть ли планы расширять географию?

— Достаточно сложно смотреть на эти перспективы. Поскольку многие страны, которые раньше предоставляли СССР ресурс для вылова, сейчас сами нарастили свои производственные мощности и добывают сами. Где-то выросли объемы кустарного промысла, где-то появился промышленный вылов. Например, Марокко раньше, еще в конце ХХ века, выделяло России квоту 400 тыс. тонн в год. Сейчас ее размер — 140 тыс. тонн. Понятно, что в дальнейшей перспективе все сложнее и сложнее будет договариваться со многими странами о возможности осуществления промысла. Но у нас есть другая перспектива для наращивания объемов. Во-первых, это Антарктика. В конце года по поручению президента совместно с РАН мы начнем исследования оценки запасов антарктической части Атлантики. Считаем, что есть перспективы по увеличению объемов вылова за счет этой зоны. Во-вторых, наш основной резерв — это глубоководные объекты, к их исследованию мы уже приступили.

— В каких странах и регионах больше всего востребована рыбная продукция России? Какой вид продукции наиболее популярен за рубежом?

— С точки зрения экспорта есть основные страны, куда мы поставляем наибольшие объемы. Это прежде всего Китай (более 50% общего объема), Южная Корея, Япония, Евросоюз. Вся продукция российского рыбного промысла востребована. Это и крабы, и морепродукты, и минтай, и лосось, и треска. В целом можно сказать, что практически на все виды водных биоресурсов есть спрос. Что касается объемов экспорта консервированной продукции, то они небольшие — менее 1% в структуре экспорта. По итогам года, по предварительным данным Росстата, из России вывезено около 19 тыс. тонн готовой и консервированной рыбной продукции.

— Каковы перспективы вылова глубоководной продукции?

— Здесь вопрос гораздо сложнее. Глубоководные запасы прежде чем осваивать, предстоит исследовать. Далеко не все виды гидробионтов известны ученым. И конечно, надо аккуратно и бережно подходить к этим запасам, так как их состояние еще не изучено, у нас нет ни оценки запасов, ни истории наблюдений, мы не знаем, как отражаются на глубоководной экосистеме различные климатические и биологические изменения, не знаем периоды воспроизводства популяций и так далее. Есть очень много научных вопросов, которые требуют обсуждения и понимания с тем, чтобы не подорвать запасы, — это для нас самое важное. Второй момент — технический, над которым мы сейчас тоже начали работать. Глубоководные запасы находятся на глубине свыше 1,5 тыс. метров. Нужны другие орудия лова, другие методы добычи, механизмы переработки и использования. Есть еще экономический вопрос. Поскольку понятно, что на освоение глубоководных ресурсов потребуется гораздо больших усилий и затрат. При этом объем изъятия на одно усилие будет меньше, чем, например, вылов тралом минтая или сельди. Стоимость их будет достаточно высокая, они будут несравнимы по цене с традиционными ресурсами. Но при этом набор полезных компонентов в глубоководных ресурсах таков, что их использование будет востребовано в фармацевтике и косметологии.

— А если кому-то придет в голову половить рыбу на слишком больших глубинах вроде Марианской впадины? Такое вообще реалистично?

— Наука и промышленники постепенно увеличивают глубины. Еще недавно рекордным был промысел на глубине 1,5 км, а сейчас одна из наших дальневосточных компаний уже преодолела 2,5 км — осуществляли экспериментальный вылов черного макруруса у Восточной Камчатки. Конечно, это требует перевооружения флота и помощи наших ученых.

— Расскажите поподробнее об участии учебно-парусного флота Росрыболовства в кругосветной экспедиции в 2019–2020 годах, а также о предстоящих научно-исследовательских съемках в Антарктике в рамках экспедиции совместно с Российской академией наук.