Три года назад Калининградская область перешла на новый формат работы с бизнесом — 1 апреля 2016 года региону пришлось решать так называемую проблему-2016. Это отмена таможенных пошлин и налоговых льгот на товары, произведенные в регионе с иностранными комплектующими. Звучали разные прогнозы развития территории, скептики говорили о закрытии сотен предприятий и сокращении тысяч сотрудников действующих предприятий.
Перед Антоном Алихановым, который на тот момент был самым молодым главой региона — он был назначен врио губернатора в возрасте 29 лет — стояла непростая задача вместе с федеральными властями не только сохранить производства, но и привести новых инвесторов, вывести из стагнации янтарную отрасль, в которой процветала серая нелегальная добыча. Спустя три года, в марте 2019 года, Алиханов был включен в список молодых глобальных лидеров (Young Global Leaders, YGL) швейцарской некоммерческой организации, действующей под эгидой Всемирного экономического форума (ВЭФ).
В интервью ТАСС Антон Алиханов рассказал, почему он считает работу в регионе более перспективной, чем в федеральном министерстве, на что сейчас делает ставку Калининградская область, как выстраиваются отношения с европейскими соседями и куда ушли нелегальные добытчики янтаря после увеличения штрафов.
О себе, достижениях и молодых управленцах
— В октябре 2016 года вы стали самым молодым в России временно исполняющим обязанности губернатора, спустя год победили на губернаторских выборах. И тогда, и сейчас некоторые эксперты высказывают мнение, что — как перспективный молодой чиновник — вы будете строить карьеру и, набравшись опыта в регионе, покинете его, перейдя на работу в федеральный центр. Насколько оправданны такие предположения?
— Вообще не оправданны. Я исполнял обязанности губернатора почти целый год, очень признателен президенту за доверие, которое мне было оказано. Потом меня избрали губернатором жители Калининградской области, и я благодарен им за то, что поверили в нашу команду. Ни о чем, кроме как о потребностях и нуждах региона, не думаю. Не все получается идеально, но стараюсь делать все, что в моих силах. У меня здесь родился сын — калининградец, я уже пускаю корни — расту здесь.
— И все же вы вошли в список молодых мировых, в ежегодный Список глобальных мировых лидеров (Young Global Leaders, YGL), вы успешный управленец, молоды, перспективны, а такие люди нужны — наверное, предложения все-таки поступают?
— Страна у нас большая, а с возвращением Крыма и Севастополя стала еще на два с лишним миллиона человек больше. Думаю, что с учетом огромного интереса к программе "Лидеры России", к проекту "Россия — страна возможностей" всем уже стало понятно, что количество грамотных, перспективных людей не ограничивается теми, которые были назначены и потом избраны, в том числе на губернаторские посты. У нас огромный потенциал, у молодых и не очень молодых людей, который, я считаю, будет реализован в полной мере. Говорить о том, что свет клином сошелся на двух, трех, четырех или даже паре десятков управленцев и что без них мы никуда не двинемся, наверное, не стоит. Я думаю, мысль о том, что у нас короткая "скамейка" кадров, ошибочна. Как бы приятно ни звучало для кого-то, что все мы тут такие распрекрасные, единственные, это не так.
Недавний финал конкурса "Лидеры России" в Сочи — простой пример. Честно могу сказать, очень разный уровень, есть участники такие… средненькие, я бы сказал, но есть реально люди очень высокого уровня.
— Вы участвовали в этой работе уже как наставник. Выбрали для региона кого-то?
— Уже во второй раз. В первый было трое подопечных, наставляемых. В этом году, наверное, больше двух не возьму. Это требует времени, внимания, здесь формализм недопустим. Больше двух курировать будет тяжело, потому что нужно работать еще и с теми, кого уже пригласил. Буду внимательно относиться к выбору. Возьмем одного из победителей и одного из финалистов конкурса. Конечно, будем общаться с теми, кто прошел до полуфиналов конкурса, — это люди, прошедшие серьезный отбор, будет интересно пообщаться с теми, кто из Калининграда заявлялся на конкурс.
У нас была своя такая программа. Мы ее проводили бы, конечно, каждый раз, но это стоит определенных денег, тяжело все время изыскивать средства на поддержание вот этого качественного кадрового резерва, а это все-таки технологически достаточно затратная процедура.
— В 2016 году вы фактически возглавили новый для вас регион. Насколько быстро пришло понимание специфических проблем, насколько это было сложно? И по вашему мнению, является ли эффективной практика направления молодых управленцев в регионы?
— Все-таки я сюда приехал в 2015 году не исполняющим обязанности губернатора, а его заместителем, и десять месяцев работал в этом статусе. Потом, когда Евгений Николаевич Зиничев (ныне глава МЧС РФ — прим. ТАСС) возглавлял регион (28 июля — 6 октября 2016 года — прим. ТАСС), два месяца работал председателем областного правительства. У меня было время для того, чтобы вникнуть в проблемы региона на месте, хотя представление о том, что такое Калининградская область с точки зрения экономики, было и раньше. Я продолжительное время работал в Минпромторге РФ, занимался внешнеторговой повесткой, общался с Минэкономразвития РФ и Евразийской комиссией и понимал проблематику Калининградской особой экономической зоны (ОЭЗ), в том числе проблему отмены ряда таможенных льгот с 1 апреля 2016 года для местного бизнеса, которая тогда была одной из самых острых. То есть о том, какие проблемы стоят перед территорией, я знал и работал с ними и до, и уже по приезде сюда.
Если говорить об отсутствии "пророщенности", что ли, в территории с точки зрения социальных связей, каких-то контактов… Может быть, это даже и неплохо. Это позволяет абстрагироваться от личных взаимоотношений, построить систему рабочих отношений не на принципах личных связей — с кем ты учился, делал бизнес или еще что-то, а на основе выгоды для населения, для региона. Конечно, невозможно полностью отказаться от каких-то человеческих контактов внутри региона, быть роботами, но мы с командой стараемся сохранять принцип равноудаленности в работе. Должны быть ясные, четкие правила, исключающие решения, которые могут трактоваться как кумовство, коррупция и так далее. Вот и все.
Проблема-2016, отмена таможенных льгот ОЭЗ и изменения структуры экономики
— В апреле 2016 года предприятия области лишились ряда таможенных льгот — на вывоз товаров, произведенных с зарубежными комплектующими, на территорию стран Евразийского экономического союза. Высказывались опасения, что закроются десятки предприятий, тысячи людей лишатся работы. Прошло три года, можно говорить, что сложности преодолены?
— Понятно, что какое-то решение взамен этих таможенных льгот должно было быть принято. И оно было принято Дмитрием Анатольевичем Медведевым, он возглавляет правительственную комиссию по социально-экономическому развитию региона. Разработали специфический механизм "субсидия на поддержку рынка труда", регулирующий выделение региону субсидии, средства которой направляются предприятиям с учетом новых затрат на создание и содержание рабочих мест, импортозамещение, локализацию сборочного производства и в целом на улучшение социально-экономических условий в регионе. Стояла задача сделать механизм прозрачным, понятным, автоматическим, не зависящим ни от каких субъективных оценок — будь то губернатор, министр и еще кто бы то ни был. На наш взгляд, она решена, и уже в 2016 году, в апреле, механизм заработал. Были технические проблемы, в том числе в части сроков доведения денег до предприятий, но они устранены, и бизнес в общем и целом доволен.
Сейчас на то, чтобы довести деньги до предприятия с момента возникновения у него расходов, мы тратим от семи до десяти дней. Практически все делается в электронном режиме. К предприятиям предъявляются определенные требования, например отсутствие задолженности по налогам. Бизнес высказывал недовольство: "Как же так, вот у меня там рубль задолженности, а вы мне денег не даете", но это дисциплинировало компании, собираемость налогов выросла, да и в общем финансовая дисциплина.
— Сколько денег получают производители?
— Объем выплат предприятиям растет — если за неполный 2016 год это было около 26 млрд рублей, то прошлом году 139 компаний получили почти 56 млрд. На текущий год в федеральном бюджете на эти цели заложено 56,7 млрд, на 2020 год — 71,3 млрд рублей, на 2021-й — 77,3 млрд рублей. Пока остается проблемой 1 января — переход на новый финансовый год, это вопрос подписания соглашений, доведения средств. Мы, условно говоря, месяц не видим этих денег, но я надеюсь, что мы сможем решить проблему и в 2020 году ее не будет. Будем обсуждать вопрос заключения соглашений не на год, а на более длительный период, например на трехгодичный, чтобы не возникали такие разрывы.
Понятно, что сумма субсидии может быть увеличена в зависимости от прогноза объемов производства, так обычно и случается в сентябре, в октябре, когда принимаются поправки в федеральный бюджет. Не думаю, что эта схема изменится, что она такой же примерно и останется, как это было в предыдущие годы.
— Как бизнес адаптировался к новым условиям?
— Мы изначально понимали, что, несмотря на поддержку, которую оказывает государство, предприятия свою экономику все равно должны были перестраивать, наращивая локализацию производства. Проиграли только компании, которые работали по упрощенной схеме, занимаясь еще и оптимизацией налога на добавленную стоимость (НДС). У них не было НДС, и объем потерь серьезно возрастал. В итоге многие перешли на общую систему налогообложения. Произошло сокращение числа чисто технических компаний. Были попытки манипулирования льготой за счет создания фиктивных потоков документов, но мы достаточно быстро вместе с коллегами из ФСБ пресекли такие манипуляции.
В основном бизнес сумел перестроиться. Например, крупнейший получатель субсидий — автомобильный холдинг "Автотор", который ведет в Калининграде сборку автомобилей иностранных брендов, — в этом году дополнительно ставит уже на сварку и окраску три или четыре модели автомобилей. Это означает углубление локализации до 35–40% как минимум по восьми моделям автомобилей, и это неплохо.
В свое время General Motors (GM) ушел c мощностей "Автотора", тогда производство автомобилей в области сократилось с 270 тыс. до 90. Последние два или даже уже три года наметилась серьезная, хорошая, положительная динамика. Уже больше 200 тыс. автомобилей мы производим, думаю, что и в этом году тоже будет продолжено такое движение вверх — до уровня 220–230 тыс. машин. Будут и новые бренды, которые уже подписали свои договоры с "Автотором", и скоро мы приступим к выпуску. Мы видим тренд на возвращение компаний на российский рынок, и мы рады тому, что некоторые из них выбирают Калининград.
"Автотор" производит больше 30 различных моделей машин, и локализовать производство в силу схемы бизнеса на уровне 50% им будет сложно, но новые правила локализации в автопроме с системой баллов, которую сейчас разрабатывают Дмитрий Николаевич Козак и Министерство промышленности и торговли РФ, создаст для компании возможность приобретения автокомпонентов, которые производятся в Российской Федерации. Это может быть интересным производителям с точки зрения локализации производства в области с учетом льгот ОЭЗ, и уже ведутся такие переговоры.
Можно сказать, что ОЭЗ трансформировалась в части таможенных льгот и эта трансформация прошла вполне успешно, условия для бизнеса мы не ухудшили.
— С 2020 года начинается период ежегодного снижения объема этих "субсидий на поддержку рынка труда", регион готов к этому?
— То, что эти таможенные льготы имеют конечный характер, было понятно еще в 2005 году. В 2006 году заработал закон о Калининградской ОЭЗ, и всем было понятно, что это десятилетний переходный период. В 2016 году, в соответствии с правилами ВТО, он завершился, и произошла отмена этих преференций. В следующем году начнется ежегодное пятипроцентное снижение субсидий на поддержку рынка труда. Мы исходим из того, что у нас растет объем производства, растет объем инвестиций и объем продукции выпускаемой будет больше, поэтому компенсаций в денежном выражении тоже будет больше, несмотря на то, что начнется снижение их объемов.
Решение о постепенном снижении объема субсидии до 2031 года принималось с учетом того, что мы все-таки должны стимулировать компании к более глубокой локализации производства и выходу на новые технологические уровни для сокращения зависимости от этого рода льгот. Честно могу сказать, мы думаем, что, возможно, плавность снижения нужно будет повышать, то есть, может быть, не так все это делать резко. Посмотрим, как это произойдет в 2020–2021 году. В этом году начнем обсуждать вопрос с Минэкономразвития РФ и с Минфином РФ, с Антоном Германовичем Силуановым, а в следующем году, если сможем согласовать все позиции, возможно, выйдем с какими-то предложениями на премьер-министра.
— Рассчитываете на поддержку?
— Если смотреть вообще на всю современную историю, начиная с 1999 года — с того момента, когда Владимир Владимирович Путин стал исполнять обязанности президента, и до настоящего времени, поддержка области федеральным центром не прекращалась. Внимание, которое нам оказывают президент и председатель правительства, наши коллеги в федеральном правительстве, всегда было особым, и мы надеемся, что так будет и впредь. В стратегии пространственного развития РФ мы названы геостратегическим регионом, и это тоже не случайно. Стараемся не подводить и поручения, которые даются, и по национальным проектам, и по другим направлениям выполнять так, чтобы не было мысли, что пора эту поддержку прекращать.
Эта поддержка обусловлена нашей географией. Если бы не было объективных ограничений в виде наших коллег из Евросоюза, через территорию которых мы вынуждены периодически передвигаться с точки зрения перемещения наших товаров, то, наверное, можно было бы говорить о том, что нас чересчур много поддерживают. Но такие ограничения есть, и этими ограничениями в том числе обусловлено особое внимание к экономике региона.
— Какой должна стать структура экономики региона, где перспективы роста?
—Те инструменты поддержки, которые у нас есть от Федерации, и то, что мы создаем на территории сами, например, в виде индустриальных парков, должны стать основой для развития второго измерения для нашей экономики.
Догнать за два, три, четыре года "Содружество" (один из крупнейших переработчиков семян масличных культур в СНГ и Европе) или "Автотор" по объемам производства, конечно, тяжело, но есть перспективы в развитии сельского хозяйства, переработки, наукоемких производств, производстве новых материалов.
У нас большие планы по развитию GS Group, занимающейся в том числе разработкой программного обеспечения и производством электроники, стараемся максимально использовать в регионе их локализованную продукцию
С президентом агрохолдинга "Мираторг" Виктором Линником на Сочинском форуме мы подписали соглашение на 2,5 млрд рублей по развитию мясного скотоводства, на ближайшую перспективу в регионе у них планы по инвестированию 6 млрд рублей.
Большой проект у калининградской группы компаний "Залесское молоко". При нашей помощи и поддержке Россельхозбанка они строят селекционно-генетический центр, новый молочный комплекс, практически на 4 тыс. коров. Аграрное направление и направление переработки, особенно с 2014 года, когда были введены контрсанкции, набрали в регионе очень хорошую динамику, и мы видим здесь еще большой потенциал для роста.
Наши гиганты "Автотор" и ГК "Содружество" планируют развивать новые проекты. У "Содружества" большие планы по углублению переработки, выходу на новые товары, которые обладают огромным экспортным потенциалом. Компания в этом году начнет строить завод, который будет производить на экспорт продукцию на суммы от $130 млн до $150 млн в год. Это альтернатива рыбной муке — белковые концентраты, важный компонент для питания ценных пород рыб в аквакультуре. "Автотор" реализует проект так называемого города Калининград Z — жилого и производственного комплекса. Этот проект у нас тоже в приоритете, мы представляли его недавно Антону Германовичу Силуанову совместно с РСПП, он нашел поддержку, и, надеюсь, мы все-таки выйдем уже сейчас на такое реальное строительство не только инфраструктурных объектов, за счет федерального бюджета, но и, собственно говоря, увидим частные вложения в эту территорию в виде построенных там заводов, жилья.
У нас есть большие проекты в туризме — это музейный квартал, такой центр города Калининграда, и большой проект на побережье, который объединит курорты от Куршской косы до поселка Янтарного, где действует уже известный многим пляж, получивший международную награду "Голубой флаг". В перспективе включение в него самого западного города страны Балтийска и Балтийской косы. Уже запущен ряд проектов, очень больших, которые мы планируем сделать скелетом, на который будут как раз наращиваться малый и средний туристический бизнес.
Мы, с учетом того, что я возглавляю рабочую группу Госсовета по развитию малого и среднего предпринимательства, верим в то, что можно заниматься серьезной диверсификацией и развитием экономики, в том числе и на мощностях частной предпринимательской инициативы, а не только на гигантских проектах крупных корпораций. И мы делаем ставку на то, что у нас хоть и есть нефть, которая добывается на шельфе, но есть и потенциал развития наукоемких производств, IT-производств, у нас есть неплохие заделы и в этой сфере. Хотя, и об этом тоже надо сказать, мы крайне рады тем объектам энергетики, которые построили у нас коллеги из "Интер РАО", "Россетей" и "Газпрома", потому что объем собираемого налога на имущество теперь вырос очень существенно, что дает нам хороший финансовый задел для реализации нацпроектов в том числе.
IT-бизнес и промышленный каннибализм
— Для резидентов в IT-сфере в рамках особой экономической зоны предусмотрены особые преференции, насколько они востребованы?
— На наш взгляд, условия с точки зрения фискальной нагрузки у нас лучшие в стране для всех резидентов. Обновленный в прошлом году закон об ОЭЗ — это сниженные налоги на прибыль, на имущество, на землю, это выплата 7,6% вместо 30% по страховым взносам, режим свободной таможенной зоны — то есть возможность ввозить сюда без НДС и таможенных пошлин любое технологическое оборудование, отсрочка по уплате таможенного НДС при вывозе продукции с нашей территории до 180 дней и многое другое. Это лучшие предложения по аренде участков в индустриальном парке "Храброво".
Для новых резидентов в сфере информационных технологий минимальный порог инвестиций для внесения в реестр резидентов ОЭЗ снижен до одного миллиона рублей. Преимущественно для этой сферы разработана специальная программа релокации специалистов. Мы готовы компенсировать затраты, связанные с переездом специалиста в регион, в пределах 225 тыс. рублей и частично возмещать первоначальный взнос по ипотеке в сумме до 297 тыс. рублей.
За прошлый год в области зарегистрировались 25 новых резидентов в IT-секторе. В первые три года они заявляют в общей сложности более 331 млн инвестиций в свои проекты и создание более 1,3 тыс. рабочих мест. Надеюсь, что приток новых компаний в сфере информационных технологий в регионе продолжится и эти программы будут им интересны.
— Среди заявивших о намерении работать в области есть крупные представители этой сферы?
— У нас есть уже давно работающая компания "Битрикс" Сергея Рыжикова, которую знают в стране. В ближайшее время можем вас пригласить на открытие инжинирингового центра международной компании ABB, специализирующейся в области электрических сетей, электрооборудования, промышленной автоматизации, робототехники. В этом году они уже набрали для калининградского офиса больше 20 инженеров, до конца года их будет 100. Будем вести переговоры с руководителями компании о том, чтобы они нарастили количество инженеров до 400 и этот инжиниринговый центр стал площадкой, которая обслуживала бы всю Европу и СНГ.
У ABB большие компетенции в сфере роботофикации и автоматизации производств. Мы думаем над региональной программой, направленной на компенсацию затрат калининградских предприятий по внедрению таких решений. Уверен, что этот инжиниринговый центр будет тоже пользоваться популярностью с учетом того, что у нас стоит в целом задача по стране по повышению производительности труда: применение роботов, информационных систем — ключевые решения с этой точки зрения.
— Вы говорили о планах создания IT-кластера в районе города Светлогорска, этот проект уже реализуется?
— Проект IT-деревни существует, но, к сожалению, сейчас у нас предложение в части коммерческих площадей явно не поспевает за спросом. Обсуждаем этот вопрос в том числе с GS Group, предлагаем им территорию рядом со Светлогорском, пользуясь случаем, вашей площадкой (ТАСС), готов предложить. У нас есть больше 400 гектаров прямо рядом с городом. Мы готовы обсуждать использование этой территории для девелоперского проекта, создания жилых и офисных площадей под IT-индустрию. Пока это только проект.
— Создавая все более выгодные условия для развития бизнеса на своей территории для новых резидентов, вы ориентируетесь на привлечение к себе действующих производств из других регионов страны?
— Нет. Позиция калининградского правительства следующая: мы не переманиваем действующие производства.
Мы не нацелены на то, чтобы коллеги, которые где-то уже открыли свое производство, закрывали свои предприятия там и переезжали к нам, хотя многие таким "каннибализмом" занимаются среди регионов
Мы считаем, что это неправильно, и я, как губернатор, понимаю, что это неправильный подход, такой обидный по отношению к моим коллегам, и ничего хорошего в этом нет. Наша общая задача — увеличивать объем производства и количество новых рабочих мест в России в целом, а не только в Калининграде. Когда мы говорим о том, что кого-то приглашаем, мы говорим исключительно о новых производствах и не стремимся к тому, чтобы в Калуге кто-то закрылся или в Татарстане, в Ульяновске или еще где-то, мы думаем о новых производствах, а не о том, чтобы переманить действующие откуда-то к себе.
О янтаре, добыче, монополии и ответственности за браконьерство
— Калининград — единственное место в России, где ведется промышленная добыча янтаря, единственный официальный добытчик на сегодняшний день — Калининградский янтарный комбинат, насколько весом вклад отрасли в экономику региона, как выстраиваются отношения с комбинатом?
— Отношения выстраиваются прекрасно. Я рад тому, что произошло за последние годы: в 20 раз рост по налоговым отчислениям в региональный бюджет — серьезный показатель. Это в том числе результат того, что комбинат стал продавать свою продукцию напрямую на экспорт. Мы видим все контракты, видим цены, комбинат ввел классификатор янтаря, принял торгово-сбытовую политику, ввел вполне адекватные, нормальные принципы продажи. Есть аукционы, например, только для художников, торги через биржу, доступные для всех желающих.
Единственное, что мне бы хотелось, чтобы состав того сырья, что продается на экспорт и здесь, был бы одинаковым, то есть срез выдерживался бы и при экспорте, и при продаже на внутренний рынок. Но напряжение на рынке в целом уже далеко не то, что было три года назад, когда переработчики жаловались на поставки некачественного сырья или его нехватку, непрозрачный механизм ценообразования.
Комбинат помогает нам, в том числе оказывает спонсорскую помощь нашему футбольному клубу "Балтика". Борются с воровством у себя, на своей территории, приводят в порядок здания, склады. Очень много всего сделали позитивного.
— В 2018 году сообщалось, что продажи сырья комбинатом упали на 40%, снизился спрос на янтарные изделия и, соответственно, сырья переработчикам, от IPO были вынуждены отказаться, в чем причины?
— Мне не хотелось комментировать эту ситуацию. Надо очень внимательно следить за рынком и аккуратно подходить к вопросу о заключении контрактов. Если ты обладаешь огромным количеством запасов, то ты управляешь рынком, ты должен своим складом регулировать цену. Помните притчу о семи тучных коровах и семи худых? Никто ее не отменял. Хочешь пережить тяжелые времена — к ним надо заранее готовиться.
Если посмотреть на динамику цены янтаря начиная с 1990 года и по сегодняшний день, это синусоида, вполне очевидная, ожидать, что цена будет бесконечно расти, невозможно. Я считаю, что у Калининградского янтарного комбината есть возможности в рамках своей коммерческой деятельности регулировать и влиять, очень существенно, на международный рынок.
Если объем сырья, проданного за последнее время, таков, что основные покупатели не испытывают в нем недостатка, когда этого сырья так много, что покупатель уже может долго держать паузу, это является риском для комбината. Ровно поэтому, я считаю, именно комбинат и его совет директоров должен этот вопрос регулировать очень тонко. Но бизнесу никого учить не собираюсь, это не мой профиль. Главное для нас в свое время было определить правила игры, мы совместно их определили.
— Комбинат сохраняет монополию на добычу янтаря или она может прекратиться, есть перспективы появления конкурента?
— Вторая лицензия на добычу есть. Есть живая компания, которая ей владеет, какого-то законодательного ограничения на то, чтобы эта компания начала добычу, нет. Исходя из этого, допускаю, что добыча может начаться, может появиться разрабатываемое месторождение.
— Серьезной проблемой для региона была нелегальная добыча янтаря, на законодательном уровне были приняты решения, кратно увеличившие штрафы за браконьерство, проблема по-прежнему актуальна?
— Да, она актуальна. Практически прекратилась незаконная добыча на земле, хотя есть еще отдельные факты. Поднявшаяся до минимума 200 тыс. рублей сумма штрафа, конечно, быстро всех отрезвила, но люди взяли лодки, купили оборудование и пошли в море. Добывают янтарь там — размывают морское дно, ныряют. Те, кто ведет добычу, говорят: "Дайте нам возможность этим заниматься". Позиция, условно, Янтарного комбината: "Нет, нельзя, оставьте за нами монополию".
Моя позиция средняя. Я считаю, что это можно легализовать, хотя бы потому, что мы повысим безопасность для людей, которые сейчас рискуют и нередко тонут. Можно было бы организовывать какие-то артели, давать разрешения на эту ловлю, установить квоты на добычу, определить порядок сдачи сырья, например, комбинату для дальнейшей продажи. Это сложный труд, и ничего плохого в нем нет. Важно ответить только на вопрос, наносит ли этот промысел экологический ущерб.
Вопрос с незаконной добычей на земле для меня абсолютно понятен: добытчики приводили земли в состояние экологической катастрофы, на это было страшно просто смотреть. Но есть ли негативный эффект от добычи на морском дне, пока непонятно. Янтарь лежит неглубоко, метр — два, и рано или поздно его может вытолкнуть из песка. Если нет экологического ущерба в том, что его извлекут, то, возможно, стоит подумать о механизме легализации промысла.
Наказывать ребят, которые стоят на берегу с сачками в шторм, вообще не понимаю — зачем? Они точно не наносят никакого ущерба, собирают то, что выбросило море
— Много добытчиков в море?
— Порядка 200 лодок, я думаю, 600–700 человек там есть. Янтарный комбинат, в силу обязательств по лицензии, добывает все: от мелкого янтаря до самородков весом больше 1,5 кг, как "Крымский", который добыли в начале сезона этого года. Ловцы извлекают только хороший янтарь. С точки зрения влияния на рынок в денежном выражении они вполне могут занять половину.
— То есть это все-таки достаточно выгодный бизнес?
— Давайте представим себе такую ситуацию: привозишь туриста из Китая, где янтарь — сакральный (священный) камень, рассыпал на дне немного не очень крупного и не очень ценного янтаря 16-й фракции, обеспечил оборудованием, научил нырять, обеспечил безопасность. И вот он своими руками со дна Балтийского моря поднимает эти камни, он счастлив будет. Это отдельный бизнес.
То есть вопрос с промыслом в море пока не имеет однозначного ответа. Свою позицию я озвучил.
О мусорной реформе и тарифах
— Как регион справился с переходом на новую систему обращения с твердыми бытовыми отходами, не возникло проблем?
— Был напряженный период в начале года, когда происходил переход к работе с единым региональным оператором. Сейчас все достаточно ритмично, мусор вывозится регулярно. На оперативных совещаниях часто поднимается вопрос загрязненности территорий, стихийных свалок. Это было всегда, но сейчас, понятно почему, возникает шум: "Ах! Смотрите, вот они — результаты мусорной реформы!" Присылают фотографии, например, газона рядом с домом, на котором окурки раскиданы, кто-то пакет бросил… Дом обслуживает ваша управляющая компания, это ее некачественная работа, это культура тех же жильцов, как мы можем это называть последствиями мусорной реформы? Ну, это-то как бы про разруху в головах.
Единый региональный оператор по вывозу мусора в области начал работу 1 января. У него возникают такие же проблемы, как и у операторов в других субъектах РФ. В первую очередь это касается законодательства: существует много пробелов, не хватает официальных разъяснений. Были сложности с получением информации о потребителях и площадках накопления ТКО, но в целом оператор со своими задачами справился.
Мусор вывозится, объекты инфраструктуры работают в нормальном режиме, потребители получили квитанции на оплату услуги по вывозу коммунальных отходов. Стояла проблема по составлению списка тех, кому надо доставлять эти платежки, мы и сейчас работаем с этой базой. В январе разослали нулевые платежки, чтобы уточнить информацию, число ошибок при выставлении счетов в феврале удалось сократить, корректировку данных о потребителях продолжим с учетом их обращений в феврале-марте.
— Что произошло с тарифами на вывоз мусора? Бизнес, учреждения культуры жаловались на их многократный рост. Музей Мирового океана, например, сообщил о 30-кратном увеличении цены услуги, указав, что норматив по накоплению мусора в Калининграде оказался значительно выше, чем в других регионах страны.
— Нормативы определяются по результатам натурных замеров, поэтому данные показатели различаются во всех субъектах Российской Федерации. В последний раз нормативы для Калининградской области рассчитывались в 2016 году. К 2020 году будут определены новые нормативы, возможно, они станут более дифференцированными. Учреждения культуры смогут оплачивать услуги регионального оператора по фактическим объемам отходов наравне с другими юридическими лицами. Но они должны будут зарегистрировать собственную контейнерную площадку и выполнить ряд требований, связанных с раздельным накоплением отходов.
Важно, что снижение платы становится возможным благодаря внедрению раздельного сбора. То есть тот мусор, который нельзя захоронить, должен собираться отдельно для отправки предприятиям, которые могут его переработать. Также проводится планомерная работа по анализу и уточнению действующих нормативов.
Если говорить о жителях, то мы сразу решили вопрос социальной защиты. Приняли специальное решение по предоставлению 50-процентной скидки на оплату вывоза твердых бытовых отходов для многодетных семей, ветеранов боевых действий и Великой Отечественной войны, ветеранов становления области.
Об отношениях с европейскими соседями
— Область со всех сторон окружена границами европейских государств. Как складываются отношения с соседями, чувствуется охлаждение?
— На уровне гуманитарном связи такими же плотными и остаются по большому счету, как и раньше. Мы стараемся их поддерживать, ежегодно проводим форум регионов — партнеров Калининградской области, форум предпринимателей региона Балтийского моря. Бизнес-контакты, контакты на уровне муниципалитетов, региона на хорошем уровне, и мне кажется, что здесь никакого серьезного охлаждения не произошло.
Реализуем программы приграничного сотрудничества "Россия — Польша" с общим объемом финансирования €62,3 млн и "Россия — Литва" — €25 млн на период с 2014 по 2020 год. Программы финансируются со стороны России, Евросоюза. Проекты нацелены на поддержку сотрудничества в социальной, экологической, экономической и институциональной сферах, сохранение культурного и исторического наследия.
— При этом не так давно глава польского МИД Яцек Чапутович заявил, что Европе пошло бы на пользу, если бы США разместили свои ракеты с ядерными боеголовками, и не исключил, что атомные арсеналы НАТО будут размещены в Польше...
— Я все время пытаюсь как-то миротворчески выступать… К сожалению, такая популистская волна в мире очень сильна. Надеюсь, что она не перейдет от популизма в какой-то реализм, в применение каких-то средств. Если перейдет, то тех средств, которыми обладает Балтийский флот и наземные силы, достаточно, чтобы ответить. Очень надеюсь, что ума у наших коллег и партнеров хватит, чтобы нас ни на что не провоцировать. Постоянные попытки нарушать наше воздушное пространство, например, натыкаются на серьезный жесткий ответ и показывают, что нас не надо постоянно тестировать, за что мы благодарны нашим военным.
Недавно мы устраивали презентацию области в представительстве Евросоюза в Москве для послов европейских государств. Отдельно общались с теми, у кого есть консульства у нас в регионе. Обсуждали и военную тематику, в том числе размещения у нас "Искандеров", С-400.
Мы объясняли, что Россия не собирается ни на кого нападать, но у нас должна быть инфраструктура, которая перекрывает с запасом все военные возможности наших соседей
Когда у тебя под боком ставят ракетную систему, у тебя должна быть противоракетная система, которая позволяет спокойно спать и ни о чем не переживать. И мы действуем как раз в логике ответа на те вызовы, которые перед нами ставят наши соседи в этой сфере. Честно говоря, мне кажется, что для того, чтобы с учетом всей тысячелетней истории нашей страны думать о том, что с нами можно разговаривать с точки зрения языка силы и уж тем более перейти, так сказать, к кулакам, — надо быть сумасшедшим.
— На настроения в области как-то пытаются влиять из-за рубежа, например, через деятельность НКО?
— Больше 20 стран имеют разные "интересы" в регионе. Работают с общественностью, продвигают повестку не всегда позитивную. Были случаи такого тихого, очень аккуратного внедрения истории с тем, что нацисты тоже страдали во время войны. Они страдали потому, что они на нас напали, жгли наши деревни, убивали наших людей. Вспоминаю рассказы моей бабушки про то, как деревня, в которой она жила маленькой девочкой с братом, переходила из рук в руки во время боев во время войны по восемь раз за день. В этом смысле у меня достаточно жесткая позиция. Приравнивание каких-то страданий фашистских солдат к тому, что пережили наши люди, неприемлемо.
У нас произошло усиление внимания к соблюдению законодательства со стороны НКО. Сделано достаточно много, чтобы им стало сложнее это делать, и ничего плохого в этом не вижу. Они, правда, жаловались на эту тему, но закон есть закон. Надо соответствующим образом регистрироваться, заявлять о себе, раньше все это нарушалось. Мы вполне довольны сейчас тем уровнем прозрачности, который показывают НКО. Сменившееся руководство, например, Немецко-Русского дома в Калининграде — мы видим конструктивную работу. Надеюсь, она в таком ключе и продолжится.
— Польша планирует строительство судоходного канала в Калининградский (Вислинский) залив через Балтийскую косу, как вы относитесь к этой перспективе?
— С очень большим опасением. Проект, который они представляют, несет риски для экологии залива, вообще существования Балтийской косы, которая появилась в XVI веке. Мы боимся, что у нас пропадет рыба, потому что изменится уровень солености воды в заливе, и на польской стороне, где планируются работы по строительству, происходит нерест разных видов рыб. Они сами себя ущемляют, нас ущемляют, зачем они это делают, зачем тратить на это миллионы долларов, непонятно.
Канал, по заявлениям польской стороны, планируется построить, чтобы обеспечить беспрепятственный проход судов в порт Эльблонга. Но они могут проходить через Балтийский канал, и в этом праве им никогда и никто не отказывал — никаких проблем, ни одного запрета или ограничения
Этот проект, как мы считаем, нелегитимен, потому что мы, Российская Федерация и Польша, совместно пользуемся Калининградским (Вислинским) заливом, и, несомненно, этот проект должен был быть согласован с нами. Мы на этом настаиваем, исходя из двустороннего договора между Россией и Польшей. Власти Поморского воеводства Польши разделяют негативное отношение к этому проекту. Местные жители в Польше против. Еврокомиссия говорит, что строить нельзя — надо провести согласования. К сожалению, нашего инструментария, чтобы решить проблему, не хватает. Надеюсь, все-таки Министерство иностранных дел, по своим каналам в том числе, сможет их призвать к выполнению договоренностей, которые существуют между нашими государствами.
Об энергонезависимости
— Прибалтийские страны неоднократно заявляли о намерении выйти из энергетического кольца Белоруссия — Россия — Эстония — Латвия — Литва (БРЭЛЛ). Для Калининграда это тоже вызов, область готова к такому развитию событий?
— После недавнего запуска в эксплуатацию Прегольской тепловой электростанции (ТЭС) мы полностью независимы и готовы к выходу из БРЭЛЛ.
— Но вам же еще нужно Приморскую ТЭС достраивать?
— Приморская ТЭС является резервной. Она рассчитана на работу на угле, на случай, если вдруг что-то случится с поставками газа по системе магистральных трубопроводов Минск — Вильнюс — Каунас — Калининград. Но и для газа у нас предусмотрены резервные источники — подземное хранилище газа и терминал по приему газа с плавучей регазификационной установкой, которые были открыты в январе 2019 года президентом России. То есть у нас есть резервный источник поставки газа на 2,7 млрд кубометров в год, что превышает потребности региона на сегодняшний день. Мы уже имеем и резервный источник газа, и полностью введенные, работающие электростанции. Можем считать, что хоть завтра готовы выйти из энергокольца.
Российская Федерация никогда не давала повода Евросоюзу, балтийским государствам переживать относительно стабильности поставок, перетока электроэнергии в рамках БРЭЛЛ. Это инициатива балтийских государств, поддержанная Европейским союзом. Они заявляли о выходе. И президентом РФ, Советом безопасности РФ было принято решение об ответе на этот вызов. Мы оказались готовы раньше, чем европейские, балтийские государства.
Как губернатор, я крайне рад тому, что произошло. Во-первых, строительство станций — это рабочие места. Во-вторых, это огромный рост инвестиций. В-третьих, для регионального бюджета очень существенная подпитка по деньгам от налоговых поступлений. И конечно, вопрос энергетической безопасности для нас решен. Причем стоимость электроэнергии для жителей региона от строительства станций никоим образом не изменилась.
— В мае будет протестирована работа энергосистемы области в изолированном режиме?
— Да, это будут полноценные учения по изолированному режиму энергосистемы области, но не выход из энергокольца БРЭЛЛ. Литва в рамках энергокольца забирает до 300 мегаватт энергии, почти треть того, что мы генерируем на ТЭЦ-2 в Калининграде. Мы, конечно, заинтересованы, чтобы такая схема работы сохранялась, потому что это возможность экспорта электроэнергии и, соответственно, заработок. Более того, я надеюсь на то, что мы все-таки сможем в перспективе вернуться к вопросу строительства Балтийской атомной станции (БАЭС). Будущий энергобаланс в сопредельных государствах указывает на необходимость дополнительных энергетических мощностей, и БАЭС могла бы стать надежным источником, но здесь, как говорится, мяч уже на стороне европейских партнеров.
— Здесь, по крайней мере, какой-то намек на гонку экономик с точки зрения строительства энергомощностей.
— По классической экономической теории, экономика — наука о том, как ограниченное количество ресурсов направить на максимальный результат. Кажется мне, что, ни будь этого постоянного видения химер и угроз со стороны нашего государства, которые все время мерещатся кому-то в Европе, можно было бы направить ресурсы на благо, гораздо большее для их граждан. Я призываю просто к этому, чтобы они этим занимались, а не отвечали на несуществующие угрозы и вызовы.
Беседовали Людмила Борщева, Александр Архипов