Первый замглавы МЧС России: численность пожарных подразделений увеличивается

30 апреля российские пожарные отмечают профессиональный праздник. В этом году пожарной охране, старейшей службе России, исполняется 370 лет. В преддверии юбилея первый замглавы МЧС России, генерал-полковник внутренней службы Александр Чуприян рассказал в интервью ТАСС о том, что делается для развития противопожарной службы МЧС, без чего и без кого нельзя решить вопросы пожарной безопасности и почему пожарные не смогут без пожаров.

— Александр Петрович, пожар в кемеровском торговом центре "Зимняя вишня" выявил в том числе проблемы в пожарной охране — это и некомплект личного состава, и дефицит топлива, не позволявший проводить тренировки и учения на объектах. Действительно ли настолько серьезными были эти проблемы? Удалось ли их решить за год?

— Пожар действительно отразил существовавшие проблемы. В их числе — изменения в законодательной базе, произошедшие еще в 2008 году, когда государственный пожарный надзор прекратил осуществлять свои функции на строительной площадке. Мы не рассматриваем проекты при строительстве, но в случае с "Зимней вишней" с МЧС должны были согласовывать специальные технические условия, так как это многофункциональный комплекс. Мы единственная организация, которая это техническое задание не согласовала, то есть мы не давали разрешения на то, чтобы там появился этот центр. Но закон позволяет это обойти, в результате случилась трагедия.

Что касается пожарных, их материально-технического обеспечения…

Такой способ подготовки действительно есть. Но он неэффективный, если его не подкреплять практическими навыками, оперативно-тактическим изучением объектов. Я уже не говорю о том, что на объекте с массовым пребыванием людей, таком как "Зимняя вишня", необходимо проводить учения.

Кроме того, тогда же в министерстве существовал тренд, направленный на оптимизацию. Она привела к тому, что увольняли 45-летних опытных пожарных, набирали молодых ребят. Но для того, чтобы минимально безопасно и уверенно ощущать себя на пожарах, необходимо два-три года поучаствовать в боевых действиях. От оптимизации пострадал и государственный пожарный надзор. Я раньше об этом уже публично заявлял и повторю сейчас, что это был не государственный подход. Это были ошибочные решения.

Сейчас ситуация меняется. Мы уходим от занятий в классах, уже в прошлом году подразделениям было дополнительно выделено топливо. Думаю, что и в этом году дополнительные средства будут направлены в том числе для закупки ГСМ.

— Проблема дефицита кадров, некомплекта пожарных частей как сейчас решается? Набор идет?

— Сейчас наши подразделения уже комплектуются. Принято решение об увеличении в этом году численности подразделений на 24 тыс. человек, 2 тыс. из них уйдут в государственный пожарный надзор. Но надо понимать, что, в отличие от оптимизации, это небыстрый процесс, для этого понадобится время, потому что специалистов надо еще отобрать, обучить, поставить в боевой расчет.

— И этого количества, 24 тыс., достаточно?

— Этого недостаточно, но мы не можем сделать все сразу, одномоментно. Можно выделить и большую численность, но зачем мы будем заявлять о том, что не сможем выполнить. Декларация сейчас не в наших правилах. Мы будем отвечать только за то, что действительно сможем реализовать сейчас. Но я думаю, что и в следующем году у нас появится возможность доукомплектовать наши подразделения. Для этого надо будет понять, где необходимо усиление, что нужно подкорректировать и так далее.

— Техническое перевооружение пожарных ожидается? Достаточно ли закупается техники для пожарно-спасательных подразделений?

— Новые образцы техники закупались и будут закупаться, обновление технического парка будет осуществляться и дальше. После обращения главы МЧС Евгения Зиничева к президенту России было дано поручение Совету безопасности совместно с Министерством финансов проработать вопрос об оснащении, и мы выйдем со своей программой о материально-техническом обеспечении пожарно-спасательных подразделений. Чем мощнее будет МЧС, тем меньше горя будет у людей. Это прямая зависимость. Главная составляющая часть МЧС России, его главные силы и средства — это пожарная служба. Поэтому скажу точнее: чем мощнее пожарная служба, тем меньше проблем у наших граждан.

К сожалению, мгновенно взять и вооружить подразделения высокотехнологичной техникой невозможно, это в том числе зависит от процессов ее производства, производства оборудования, различных аппаратов.

В последние годы у нас появился термин "аэромобильность", и это неплохой задел на будущее. К аэромобильным относятся и специальные пожарные части. Они появились после катастрофы на Чернобыльской АЭС, и сейчас таких спецчастей 65 — это высокопрофессиональные пожарные подразделения. Также у нас есть и воинские спасательные формирования, и федеральные спасатели. Вот эта группировка и есть основной костяк, спецназ МЧС.

Если эти подразделения будут оснащаться в первую очередь новейшими образцами техники, оборудованием, снаряжением, это как раз и будет та группировка, которую можно перебрасывать достаточно оперативно в любой регион России. И мы этим будем заниматься, чтобы наши спецподразделения, спецназ МЧС был готов к решению любых задач.

— По статистике, сколько примерно совершается выездов на пожары в день? Много ли людей удается спасти?

— В среднем до 3 тыс. выездов на пожары. Помимо возгораний, пожарные выезжают и на ДТП. По данным МВД, за прошлый год в России произошло более 168 тыс. ДТП, на 113 тыс. из них реагировали подразделения МЧС. Из 113 тыс. выездов на ДТП в 95 тыс. случаев выезжали пожарные службы. Ими деблокировано (это когда из разбитой машины при помощи гидравлического аварийно-спасательного инструмента извлекают людей), спасено таким образом 11,5 тыс. человек. В целом МЧС России ежегодно спасает 200–250 тыс. человек, это фактически областной центр.

— По сравнению с другими странами достаточен ли уровень развития пожарной охраны России? Нам есть чем гордиться?

— Нам есть чем гордиться и есть чему учиться у них. В России достаточно сильно развита пожарная наука, которой практически нет ни в одной другой стране. С 1937 года работает ВНИИ пожарной обороны в подмосковной Балашихе. Он был создан в предвоенные годы специальным решением руководства страны. И благодаря именно его разработкам во время Великой Отечественной войны пожары не уничтожили Москву и Ленинград. В этом институте были разработаны огнезащитные растворы, которыми обрабатывались все деревянные конструкции. В Лондоне при бомбардировках целые кварталы выгорали.

Разработок много и сейчас, наука в этой области развивается достаточно быстро. Но эти разработки надо подкреплять системными закупками, тем самым мы дадим возможность развиваться предприятиям, сможем следить и за качеством поступающей продукции.

Кроме того, в отличие от многих стран, у нас очень серьезная подготовка специалистов, вузы МЧС готовят инженеров в области пожарной безопасности. Выпускники наших вузов в перспективе могут стать руководителями министерства, они растут, становятся на ноги в своей профессиональной среде, что очень важно.

— Пожарные выполняют действительно очень важную и сложную работу, временами с риском для жизни. Понятно, что финансовые возможности у всех ограничены. Но хорошо ли пожарные защищены в социальном плане? Самый болезненный вопрос, наверное, это жилье. Как его планируете решать?

— Труд огнеборцев до сих пор по достоинству не оценен в финансовом плане. В идеале хотелось бы, чтобы молодые люди, которые приходят к нам работать, были уверены в том, что зарплаты будет достаточно для содержания семьи, чтобы они были обеспечены жильем, чтобы не было проблем с устройством детей в детские сады, в школы, чтобы у нас была сеть своих пансионатов, лечебных учреждений, в которых пожарные могли проходить достойную реабилитацию. В принципе, это все существует, только это происходит через очереди.

Мы стремимся к тому, чтобы у пожарных была более значимая социальная поддержка. Сейчас мы решаем вопрос, чтобы они могли получать льготную ипотеку. В этом году МЧС заключило соглашения с двумя банками — Сбербанком и ВТБ. Они готовы индивидуально рассматривать выдачу льготного ипотечного кредита для наших сотрудников, процентная ставка по этой ипотеке будет намного ниже рыночной.

Конечно, нам еще многое надо проинвентаризировать, понять, какими мы обладаем финансовыми и материальными ресурсами, чтобы выйти на системное планирование и реализацию планов по повышению уровня социальной защищенности пожарных.

— Но помимо пожарных МЧС есть еще муниципальная, ведомственная, частная пожарная охрана. Зарплаты у всех пожарных равнозначны?

— Муниципальная пожарная служба не отличается высоким уровнем зарплаты. А вот объектовые пожарные могут получать больше, чем федеральные. Но я уверен, что во многих субъектах РФ местные власти стремятся и делают все, чтобы улучшить эту ситуацию.

— В России по-прежнему много людей погибает в пожарах, ущерб от них также еще достаточно большой. В чем причина? Как планируется менять эту ситуацию? 

— В США происходит пожаров больше, чем у нас. Но они регистрируют все, что горит.

Но несмотря на то, что в США пожаров гораздо больше, чем у нас, гибель людей от огня там значительно меньше. У них выстроена хорошая профилактическая система — это работа со школами, студентами, это высокий уровень культуры безопасности, ответственность бизнеса намного выше.

Сейчас мы меняем нормативную базу, разработан целый пакет документов, в их числе частичное возвращение ГПН в строительство, что, с моей точки зрения, правильно. В советские времена раз в два года ГПН проверял все проектные институты, все проекты на соответствие нормам и правилам пожарной безопасности. Сейчас этого не существует, каждый может проектировать что угодно и не согласовывать это. Но такой подход не повысил ответственность бизнеса.

Среди других разработанных мер — увеличение числа противопожарных проверок, по ряду объектов изменится их периодичность, то есть частота проверок, также появятся внеплановые рейды. Впервые у нас появится четкое определение "объект с массовым пребыванием людей", "помещение с массовым пребыванием людей", чего раньше не было. Для них будут выработаны критерии, определена численность, начиная с которой они и будут относиться к объектам и помещениям с массовым пребыванием людей. Соответственно, к ним будут предъявляться и более жесткие требования в области пожарной безопасности.

Кроме того, в рамках цифровизации многие процессы мы планируем сделать автоматизированными, что позволит инспекторам как можно меньше бывать на объекте, при этом знать все, что там происходит. Допустим, в той же "Зимней вишне" автоматика (системы пожаротушения, сигнализации, оповещения) была не в рабочем состоянии.

Мы тут же по электронной почте будем сообщать об этом собственнику, ответственному лицу и предупреждать его, что если это нарушение не устранят, информация будет направлена в прокуратуру и будут приняты меры административного воздействия.

В будущем мы планируем внедрить и электронные протоколы о привлечении к административной ответственности. Таким образом, мы сможем следить за состоянием объектов в режиме онлайн. Наши подразделения смогут видеть всю информацию об объекте на своих планшетах.

— И техническая база для этого есть?

— Да, есть. Мы сейчас уже приступили к этой работе, для автоматизации этих процессов выделены финансовые средства.

— В какие сроки эта система может заработать? 

— Мы хотим в следующем году внедрить эту работу в пилотных регионах. Это интересное и перспективное направление.

— В России достаточно много сел, деревень и поселков, где нет федеральных пожарных частей.  Как, на ваш взгляд, должна решаться проблема пожарной безопасности в таких населенных пунктах?

— МЧС не сможет в каждом поселке, в каждом селе держать федеральную пожарную часть, поэтому однозначно будущее за добровольными формированиями. Сейчас весь мир построен на развитии добровольной пожарной службы. Даже в европейских странах пожарные комплектуются из добровольцев. Вопрос в другом: какие у них льготы, существуют ли у них бонусы? В этом плане у каждой страны свое законодательство, но добровольцем там быть почетно. В советское время в свою первую зарубежную командировку я отправился в ФРГ. Уже тогда я был удивлен уровнем развития их добровольной пожарной службы, ее оснащением. В Германии, кстати, никаких особых привилегий для добровольцев нет. На мой вопрос, а почему вы стали добровольцем, один из них ответил: "Я доброволец, потому что я мужчина". Понимаете, он — мужчина, и он бережет свой дом, свою семью, своих соседей в этом маленьком городке.

— У нас сейчас сколько добровольных пожарных?

— Сейчас в России зарегистрировано примерно 800 тыс. добровольных пожарных. Но тех, кто реально выезжает на пожары, в десятки раз меньше. Нам надо развивать добровольную пожарную охрану. В XIX веке добровольчество в России считалось одним из лучших в Европе, в СССР также была настоящая добровольная пожарная служба, за счет минимальных взносов содержались пожарные части. Нам надо возвращаться к этому.

Сейчас в МЧС каждую неделю поступают запросы от депутатов, в них предложения: постройте в том или ином населенном пункте пожарную часть. Но бюджет принят, дополнительного финансирования быть не может, государству просто не хватит финансовых ресурсов. Так почему с этими населенными пунктами не провести профилактическую работу, почему не создать там добровольные пожарные дружины? Мы можем обучать их в своих учебных центрах, мы готовы помогать им техникой.

В целом для повышения уровня пожарной безопасности нужен комплексный подход всех органов государственной власти, всего общества. Нам пока не хватает и культуры поведения, и культуры безопасности, и ответственности. 

Бизнес пытается уйти от проверок, откупиться от инспекторов. И у нас достаточно много таких фактов, по которым возбуждаются уголовные дела, хотя таких случаев становится меньше. Вот представьте, я приду к врачу и дам ему денег, чтобы он у меня не нашел никаких заболеваний. Это же ненормально.

Но, к сожалению, люди не всегда ответственно подходят к защите своей жизни, своих близких, своего жилья. Во многие дворы пожарная техника не проедет из-за припаркованных машин, хотя во время пожара от секунд все зависит.

— Да, в мой двор не проедет…

— В мой тоже, высотную технику там не поставить. Сейчас созданы площадки для пожарных машин, но ведь и на них паркуются.

Изобрести можно что угодно, принять любые решения, даже пожарную ракету можно создать. А вот культуру безопасности, культуру поведения нельзя привить ни одним предприятием, ни одним заводом, ни одним руководителем, это огромный пласт работы всего общества.

Исходить надо из того, что мы можем сделать самостоятельно. Ну, например, первичные средства пожаротушения мы же можем поставить в свой дом. Но одни этого не делают из-за отсутствия понимания, другие из-за нежелания. Приедет МЧС — и пусть разбирается.

— Пожарных потом же еще и критикует. Вы к такой критике как относитесь?

— Чтобы кого-то оценивать, для начала нужно в этом ремесле разбираться.

Пожарные, как правило, приезжают самыми первыми. И часто на нас срывают злость из-за всех своих проблем — захламленности дворов, мусора на площадке, нехватки дворников на территории, плохой уборки в подъездах. И пожарные это все выслушивают. Но, справедливости ради, спасибо тоже говорят. И это очень дорогого стоит, это и есть высшая награда.

— Вы в пожарной охране 40 лет. Помните свой первый пожар? Людей лично приходилось спасать?

— Когда я был начальником караула, мне лично пришлось спасти трех женщин с говорящими фамилиями: первая была Гробовская, вторая — Погорелова, третья — Бессмертная.

В пожарную охрану я пришел после срочной службы в армии. В феврале 1979 года я был назначен рядовым пожарным в 14-ю пожарную часть седьмого отряда Московского района Ленинграда. Я помню свои первые ощущения — два месяца я кашеварил на кухне в пожарной части, мыл посуду, два месяца — в учебном центре, только потом допускали к тушению пожаров. Первый свой пожар, будучи начальником караула, помню хорошо, потому что там люди пострадали, произошло обрушение лестничной площадки. Свою беспомощность помню. Если бы не опытные командиры двух отделений, я бы точно дров наломал. Главными моими помощниками были как раз сержанты, командиры отделений, которые и ввели меня в пожарное ремесло. А дрожь выезда на пожар до сих пор осязаема, когда сигнал тревоги ночью поступил, когда ты оделся и не заметил, что оделся. В машине едешь, а тебя пробирает дрожь. На командира смотришь — он спокоен, проговаривает информацию по радиостанции. Я думаю, у многих были такие ощущения.

— Вы бываете на сложных пожарах в Москве. До сих пор хочется надеть боевку и выехать на пожар?

— Пожары манят, они затягивают. Без них нашему брату нельзя, без них мы атрофируемся. Они должны быть, иначе не сверишь себя.

Теоретически мы все же можем рассказать, например, как управлять автомобилем, а вот самому сесть за руль — это другие ощущения.

Боевку надеть хочется всегда.

— По вашему представлению, какой он — современный пожарный? Есть отличия от советского?

— Отличий нет. Они во многом схожи. Это люди, которые идут на службу не ради зарплаты, здесь разбогатеть невозможно. Современные пожарные — достаточно молодые, но умудренные жизнью люди, познавшие утрату ближнего, ощутившие людское горе, при этом знающие цену победы. Слова благодарности делают их намного сильнее и ответственнее. Это современные люди, которые обладают многими профессиями. Это достаточно скромные люди, но они всегда протянут руку помощи и никогда не бросят другого человека в беде. Это люди, влюбленные в свою работу, преданные своей Отчизне, закаленные в борьбе с огнем. Вот это все и характеризует наших пожарных, это отличает их от кабинетных чиновников, хотя многие из них при сигнале тревоги на глазах преображаются. Опять же ради жизни на земле. 

— Как вы будете праздник отмечать? 

— Трудовыми буднями, как это ни банально звучит.

Беседовала Татьяна Хан