Режиссеру серии мультфильмов "Обезьянки", художнику-постановщику мультфильмов о Чебурашке и Крокодиле Гене, котенке по имени Гав и другой классики советской мультипликации, народному художнику России Леониду Шварцману в пятницу, 30 августа, исполняется 99 лет. О том, как он планирует отмечать день рождения, как сохранить хорошее настроение в любом возрасте и где должны были быть уши у Чебурашки, он рассказал в интервью ТАСС.
— Как вы планируете отмечать день рождения?
— Планирую отмечать день рождения в кругу семьи, будут домашние посиделки. Если позволят обстоятельства, а прежде всего здоровье и самочувствие, поскольку вы сами понимаете, что мне много лет и от этого зависит почти все, то придут самые близкие, посидим за столом, как обычно.
— Кого пригласите?
— Я думаю, что много народа нам сейчас собрать сложно, застолье будет небольшое — самые близкие друзья и родственники. Соберемся дома, вы не забудьте, сколько мне лет исполняется, это главное.
— Я восхищаюсь вами, потому что вы обладаете талантом сохранять хорошее настроение в любом возрасте. В чем секрет?
— Настроение — это решающий момент успеха, бесспорно.
Все идет от настроения, самочувствия и от того, есть ли у тебя какое-то интересное занятие в жизни, тем более если есть творчество, а я этим всю жизнь занимаюсь. Во-первых, я художник, а во-вторых, я оказался художником мультипликации для детей
Я много времени иллюстрировал книги, писал очень много — с этюдником ходил. У меня был период, когда я совмещал деятельность художника в мультипликации и режиссера, в частности, вся эта серия с мамой обезьяной и ее шаловливыми детишками ("Обезьянки", "Союзмультфильм", 1983 год — прим. ТАСС) была сделана мной как режиссером и художником-постановщиком, который придумывал все декорации, фоны, на которых происходит все это.
Я много лет проработал и в кукольной, и в рисованной анимации, поэтому мне близка и та и другая. В кукольной я вспоминаю наш самый лучший фильм с режиссером Романом Качановым "Варежка", ну и серию работ с Крокодилом Геной, Чебурашкой и Шапокляк. Потом большая серия у нас была с другим режиссером замечательным — Иваном Васильевичем Уфимцевым, с которым я сделал "38 попугаев" и много других фильмов.
— А в рисованной мультипликации?
— В рисованной я начинал, когда учился во ВГИКе на третьем курсе, мой преподаватель Анатолий Пантелеймонович Сазонов пригласил быть своим ассистентом на фильме "Федя Зайцев". Это мой первый фильм в мультипликации, где я был ассистентом художника-постановщика, а режиссерами были знаменитые, одни из основателей российской мультипликации сестры Зинаида и Валентина Брумберг. А когда я закончил и защитил диплом в 1951 году, замечательный режиссер Лев Константинович Атаманов, которого я считаю не только близким человеком, но и учителем в мультипликации и по жизни, пригласил меня быть художником-сопостановщиком с моим другом Александром Васильевичем Винокуровым на фильме "Аленький цветочек".
А потом мы сделали фильм, который до сих пор востребован, — "Золотая антилопа", затем — полнометражный фильм "Снежная королева", который тоже до сих пор смотрят зрители. Меня очень радует то, что фильмы, над которыми я работал как художник, а потом и как художник-режиссер, до сих пор живут, они востребованы и любимы многими зрителями, в том числе не только маленькими детьми, но и взрослыми. Это, конечно, радует, жизнь прожита не зря, и это меня до сих пор поддерживает.
— Сейчас рисуете?
— Я даже сейчас стараюсь что-то рисовать, придумывать какие-то темы, потому что рисование — это символ всей моей жизни, потому что я художник. Мой путь довольно длинный, начинал я с художественной школы в Минске, откуда я родом. Во время учебы в средней школе у нас открылась художественная студия, которой руководил Валентин Викторович Волков, еще будучи студентом Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге, он, видимо, уже тогда лелеял мечту обучать молодых ребят этому великому искусству.
После того как я получил какие-то основы, знания и умения, у меня, конечно, была мечта поступить в Ленинградскую академию художеств, и после окончания школы я поехал в Ленинград, там жил мой старший брат. Я попытался сдать экзамены в Академию художеств, но подготовки у меня не хватило, и мне предложили поступить в среднюю художественную школу при Академии художеств, я согласился и стал учиться.
— Получается, что любимое дело — это секрет долголетия?
— По-моему, да (смеется).
Это очень поддерживает жизнь, я бы даже сказал, придает смысл ей, когда ты чувствуешь, что не зря прожил, сделал много хорошего, особенно для маленьких детей
— Когда говорили о мультфильмах, то говорили, что вам сил придает то, что их смотрят до сих пор. Сейчас появилась тенденция осовременивать анимационную классику, а как бы вы отнеслись, если ваши мультфильмы захотели бы переснять?
— Отрицательно, я считаю, что вмешательство компьютера в такую тонкую и живую вещь, как творчество художника, — уничтожение этой великой профессии и деятельности живого человека. Компьютер — это фактически инструмент, а не человек, а создает все абсолютно в мире только человек, его разум и тонкое чувство в искусстве и жизни. И в этом прелесть того искусства, которое создает человек, даже с его ошибками, дрожанием рук, но в этом заключается индивидуальность и неповторимость каждого произведения.
Там, где появляются элементы творчества, там компьютер вреден, он разваливает уникальное творчество каждого отдельного человека: художника, режиссера, композитора
А вот как инструмент для тиражирования, там компьютер помогает, там его можно использовать. Поэтому я бы на пушечный выстрел не подпустил бы компьютерную мультипликацию к своим фильмам, тем более не стал бы сам привлекать компьютер, если бы мог работать дальше в мультипликации.
— Леонид Аронович, то есть получается, что вы не против новых серий легендарных мультфильмов, главное, чтобы компьютер не "съел" их индивидуальность и человечность?
— Конечно! Если бы у меня были силы и возможности, я бы сам по-прежнему вручную делал самую интересную творческую часть в создании фильма.
Компьютер — это инструмент, это как карандаш или кисть в руках художника
— Немного философии... Что вы считаете своим главным достижением в жизни?
— Это то, что я сделал в мультипликации как художник и как режиссер. Ну и вообще за всю мою жизнь я кое-что оставил: у меня много интересных эскизов к мультфильмам, много этюдов, которые я писал на натуре, везде ездил с этюдником. Я считаю достижением, что я оставил что-то хорошее и положительное для наших маленьких зрителей. Ну и потом, мне очень приятно, что в 1997 году я ездил в Нью-Йорк, где мне вручили приз за вклад в мультипликацию для детей, и называется он "Голливуд детям". Это такая красивая хрустальная звезда, где написано об этом вкладе, естественно, по-английски.
И потом то, что я получил звание народного художника России — это огромная честь. Также то, что у меня есть круг близких друзей в творчестве, с которыми я до сих пор общаюсь, для меня ценно. Ну и то, что мы с моей женой живем очень много лет в согласии, — это тоже очень важно в жизни.
— Что вас вдохновляло, когда вы придумывали, как будет выглядеть Чебурашка?
— Многое от Чебурашки — это, конечно, произведение Эдуарда Успенского ("Крокодил Гена и его друзья"), который написал вместе с режиссером Качановым сценарий к фильму "Крокодил Гена". Это был первый фильм, где родились всеми любимые персонажи, потом они еще были в наших фильмах "Чебурашка", "Шапокляк" и "Чебурашка идет в школу". Последний уже был сделан без меня. Потом персонаж Чебурашки попал в Японию и стал там очень популярен и любим, особенно у японских женщин, которые видели в нем маленького, очаровательного ребенка.
Нужно сказать, что режиссер мультипликации Макото Накамура сделал даже два или три фильма — продолжения нашего сериала, которые он постарался сделать так же, как они были сделаны режиссером Качановым, сохранить эту тонкость, обаяние, трепетное отношение к детям. Они изучили его творчество, язык и сделали фильмы с другим сценарием, но главные персонажи остались наши — Крокодил Гена, Чебурашка и Шапокляк. И когда Накамура бывал в Москве, то всегда приезжал к нам. К одному из его последних фильмов "Кьери и Черри" о девочке и ее медвежонке, который потом вырос в большого медведя, он попросил меня сделать персонаж медвежонка. Фильм успешно прошел на многих международных фестивалях, получил разные премии, мне это очень приятно, так что я до сих пор не теряю связи с Японией.
— Насколько анимационный Чебурашка похож на своего книжного персонажа?
— У Успенского есть "Вступление, которое можно и не читать" (в книге "Крокодил Гена и его друзья"), и там он пишет, что, когда он был маленький, ему родители подарили бракованную игрушку, это был мохнатый зверек с большими желтыми глазами, как у филина, с большой круглой заячьей головой и с маленьким хвостиком, как у медвежонка.
— А про большие уши?
— Про большие уши ни слова не было сказано.
Когда Роман Качанов и Эдуард Успенский закончили сценарий, я его прочел и стал придумывать первые наброски персонажей, и если Крокодил у меня получился довольно быстро, Шапокляк тоже, то над Чебурашкой я работал почти весь подготовительный период, а он длился полгода. Персонаж был необычным. Ко мне довольно часто приходил режиссер Роман Качанов, и я показывал ему наброски, мы обсуждали, спорили, и так постепенно рождался персонаж
Эдуард Успенский ни разу не приходил, поскольку в подготовительном периоде я работал дома. Нужно сказать, что в начале у Чебурашки были обыкновенные "ушки на макушке", как у всех зверушек, потом они постепенно сползали вниз по бокам головы, как у человека, и постепенно увеличивались, даже я не могу сейчас вспомнить по какой причине. То есть это был процесс довольно длительный. Причем вначале у него был хвостик и небольшие ножки, но потом, когда мультипликаторы, в частности Юрий Норштейн, стали работать в кукольной мультипликации, то они сказали, что с ними неудобно двигать героя, и мы оставили только ступни. Потом мы убрали хвостик. А глаза я с самого начала сделал не желтыми, как у филина, а черными, и получились такие удивленные глазки маленького ребенка. Таким образом из "неизвестного науке зверя" получился Чебурашка.
— Что делать современным аниматорам, чтобы их мультфильмы получались такими же душевными?
— Во-первых, я бы посоветовал оставить компьютер в нашем сложном процессе. Его можно использовать разве что для технической части — для раскраски фаз на целлулоиде, например. Работа длительная, но абсолютно нетворческая. Творчеству компьютер не помогает, а вредит.
Второй мой совет современным мультипликаторам, которые работают в рисованной мультипликации, — быть наполненными. Я думаю, что главная причина (успешности советских мультфильмов — прим. ТАСС) — это наполненность художника, будь то режиссер, художник-постановщик или аниматор. Главное — в наполненности этого человека, в его способностях и талантах. Если ты как человек интересен и высоконравственен, тогда тебе есть что сказать, и поэтому те наши фильмы, которые были сделаны в эпоху расцвета "Союзмультфильма", до сих пор живы и до сих пор их помнят и любят большие и маленькие зрители.
Беседовала Дарья Павлова