Генсек ООН объявил о, казалось, уже недостижимом создании сирийского Конституционного комитета. Впервые стороны продолжающегося 8,5 лет конфликта смогли прийти к единому соглашению. В эксклюзивном интервью ТАСС спецпосланник генсека по Сирии Гейр Педерсен объяснил, как комитет будет работать на практике, и рассказал, боится ли провала столь долгих усилий ООН и стран-гарантов Астанинского процесса.
- Господин Педерсен, поделитесь секретом дипломатического мастерства, как, наконец, удалось согласовать имена членов комитета и детали его работы?
- Это, действительно, была командная работа. Я с первого дня своей работы сказал, что хочу установить доверие с правительством и с оппозицией. У меня было пять приоритетов, и это было одним из них. Также я сказал, что хочу работать с международным сообществом и сирийскими сторонами. И я думаю, что это комбинация всех этих факторов.
- И немного удачи?
- Пожалуй. И звезды сошлись!
- Теперь, когда у нас есть долгожданное объявление о создании комитета, важны детали. Кто, где и когда? Где – мы уже знаем, первое заседание состоится в Женеве…
- Это так.
- Есть две даты – 29 и 30 октября – какая из них правильная?
- Мы обсудим это сегодня вечером с министром иностранных дел [Сирии Валидом] Муаллемом, и в понедельник во время заседания Совета Безопасности я назову дату. Но это маленькие практические детали, которые нужно уточнить. Скорее всего, заседание, действительно, состоится в один из двух указанных вами дней (29 или 30 октября).
- В Москве у вас также еще запланированы консультации до первого заседания?
- Я пригласил представителей стран-гарантов Астанинского процесса приехать в Женеву. Но если есть вопросы, которые нужно будет обсудить в Москве, конечно, я буду готов вновь приехать в Москву.
- Не советую, там сейчас похолодало.
- (Смеется) У нас замечательные отношения с российскими представителями, особенно с заместителем министра иностранных дел Сергеем Вершининым, так что такие консультации могут быть важны для нашей дальнейшей совместной работы.
- А министры стран-гарантов, России, Ирана и Турции примут участие в первом заседании?
- Я надеюсь на то, что когда сирийские стороны смогут впервые в таком формате собраться и начнут совместную работу, ключевые международные игроки также смогут приехать и выразить их поддержку. Я веду переговоры с различными представителями международного сообщества о том, как лучше это организовать. Надеюсь, что я в понедельник на Совете Безопасности озвучу это. Но не секрет, что я хочу, чтобы "астанинская тройка" приняла участие в заседании, они должны быть там. Члены "малой группы" также должны быть там. И Китай, так как Китай – единственный постоянный член СБ ООН, который пока не принимал участие в работе в Женеве.
- Какой будет процедура голосования?
- Все решения будут приниматься только в случае одобрения 75 процентами комитета, то есть 113-ю его членами.
- Есть ли имя председателя Конституционного комитета?
- Будет два председателя, один от правительства, другой – от оппозиции. Правительство уже сообщило, кто это будет, оппозиция также назвала своего председателя. Но пока это не публично.
- Но от оппозиции – это не будет глава высшего комитета по переговорам Насер аль-Харири?
- Нет. Я не хочу сейчас называть имена. Но есть понимание, что это не он. Аль-Харири не входит в состав самого комитета, а председателем выбирается член комитета.
- Как долго комитет будет работать для выполнения своей задачи? Какие этапы его работы вы можете выделить?
- Я не знаю. Думаю, никто не знает.
- Но есть хоть какие-то ожидания? Примерные сроки?
- Я ожидаю, что когда комитет встретится в конце октября, все 150 человек соберутся в одном месте, мы постараемся гарантировать успешную первую встречу. Именно это создаст и нужную атмосферу, и даст основу для дальнейшего движения вперед. Затем непосредственно составлением проекта (конституции – прим. ТАСС) будут заниматься 45 человек – 15 от оппозиции, 15 от правительства и еще 15 от гражданского сообщества. Я надеюсь, что серьезная работа над этим начнется без промедления. Но как это будет сделано – это решают сами сирийцы. Работа над конституцией в первую очередь должна отвечать чаяниям сирийского народа.
- Так что вы не устанавливаете никаких временных рамок?
- Мы договорились, что я регулярно буду докладывать Совету Безопасности о прогрессе в работе Конституционного комитета. В правилах и процедурах прописано четко, как мы должны работать, чтобы добиться прогресса в работе комитета. Но в конечном итоге решать все равно самим сирийцам.
- Но в резолюции СБ ООН прописано, что в начале полгода отводится время на формирование правительства и другой срок на организацию выборов…
- Это так. В резолюции действительно есть некие временные рамки того, как бы они (члены СБ) хотели видеть этот процесс. Но там нет четких ограничений по времени работы комитета. Там прописано, что после принятия новой конституции должны состояться выборы. Для этого дан срок 18 месяцев. Это тот срок, который там упомянут. Но в резолюции, принятой в декабре 2015 года (в поддержку создания конституционного комитета – прим. ТАСС), тоже были прописаны определенные сроки, которые не были соблюдены. Так что это все нормальная ситуация в сирийском досье.
- Эти три группы, по 50 человек, с весьма разными взглядами, соберутся впервые в одном месте. Вы не боитесь, что они с ходу разругаются?
- Судя по переговорам, которые у меня были на данный момент, я уверен, что у них есть воля к диалогу. Это очень большая ответственность – собраться вместе и представлять все сирийское общество, работать сообща на благо будущего Сирии. Так что, принимая во внимание эту ответственность, уверен, что все 150 человек сделают все возможное для того, чтобы процесс продвигался. Уверен, они будут относиться друг к другу с необходимым уважением, что поможет установить доверие. Естественно, возникнут серьезные разногласия и сложности. Но это естественно и ожидаемо. Мы разработали правила и процедуры, которые помогут всем членам комитета работать вместе.
- Комиссия по расследованию авиаударов в Идлибе начнет работу в понедельник. Как вы считаете, эти обвинения в отношении России в момент достигнутого политического прогресса не повлияют на работу Конституционного комитета?
- Это две абсолютно разные темы. Идлиб – очень важный вопрос. В последнее время мы видим там самые кровопролитные боевые действия. Это сильно осложняет гуманитарную ситуацию, до 500 тыс. человек были вынуждены покинуть свои дома. К счастью, во время встречи президентов Турции и России удалось договориться о прекращении огня. Сейчас нам надо сфокусироваться на этом. Нужно, чтобы прекращение огня соблюдалось, чтобы мы не отклонялись от нашего политического трека. Конечно, параллельно нам надо работать над другими вопросами, помимо Конституционного комитета. Мы не можем просто сидеть и ждать, когда комитет закончит работать, параллельно мы будем добиваться выполнения всех положений резолюции (СБ ООН) 2224.
- О каких мерах идет речь?
- Меры по построению доверия и изменения "на земле" в Сирии. Тогда, я надеюсь, мы сможем прийти к прекращению огня во всей стране, и беженцы смогут возвращаться домой в больших количествах, чем сейчас.
- После стольких лет, вы все еще верите, что это возможно?
- Я понимаю, мы все перегружены сомнениями после восьми с половиной лет конфликта. Но мы смогли договориться о Конституционном комитете. Это первая договоренность между сирийскими сторонами за все это время. И все международное сообщество поддерживает это. Тут важно помнить, что это что-то совершенно новое. Этот консенсус нам нужно перенести и на проблемы в Сирии. Проблему террористов в Идлибе также нужно решать политическим путем. Нам нужно понимать, будет ли политический выход, если удастся установить перемирие.
Беседовала Мария Хренова