Сотни разоренных с 1943 по 1944 год сел и около 100 тыс. убитых националистами-бандеровцами поляков — Волынская резня входит в число самых жестоких преступлений Второй мировой войны в особом качестве: ответственность за него и в наши дни не признает родина основных обвиняемых — Украина. Киев пробует убедить историков всего мира разделить вину на части, приняв в расчет гибель украинцев от рук поляков. Церемония в память о всех погибших с участием президентов Украины и Польши 9 июля в Луцке соответствует именно этой версии событий. Но нет оснований считать, что она возобладала: польские власти перед поминовением и непосредственно после него дали понять, что продолжат нажим на соседей, от которых ждут качественно иного подхода к прошлому — и безоговорочных извинений.
Тени Волыни
9 июля между двумя выступлениями о событиях Второй мировой прошло всего несколько часов. Сначала канцелярия польского президента Анджея Дуды опубликовала официальное заявление к годовщине убийств: "Вместе мы воздаем дань памяти всем невинным жертвам Волыни! Память объединяет нас! Вместе мы сильнее!" А вскоре комментарий местному каналу Polsat News дал ее глава Павел Шрот: "Это еще не конец трудного пути, суть которого в том, чтобы объяснять нашим украинским друзьям, в чем состоит историческая правда. И этот путь, без сомнения, будет продолжен".
Польша не прекращала движение по нему в течение всего нынешнего года. В мае пресс-секретарь польского МИД Лукаш Ясина поделился с местными СМИ мнением, что "понимание [масштаба Волынской резни] среди украинцев еще очень слабое", а на вопрос о целях своего правительства предложил Зеленскому произнести такую фразу: "Я извиняюсь и прошу о прощении". Прямолинейностью дипломата возмутились в украинском посольстве, опубликовавшем комментарий, впоследствии стертый: "Любая попытка навязать президенту Украины или Украине, что нам следует делать в отношении нашего общего прошлого, неприемлема и неудачна". Конфликт удалось загладить благодаря вмешательству заместителя министра иностранных дел Петра Вавжика: Ясину отправили в отпуск.
Однако в июне его коллега, другой заместитель главы МИД Павел Яблоньский, призвал Украину к формированию мемориальной программы, посвященной Волынской резне. "Мы не хотим одного заявления, одной декларации, одних извинений. Мы хотим, чтобы это дело было разрешено комплексно и долгосрочно. Речь идет не об одном заявлении, а о том, чтобы провести эксгумацию и отдать дань памяти жертвам", — перечислил чиновник.
В правящей партии "Право и справедливость" также не остались в стороне. "Мы ждем, что правда будет объявлена, а вещи названы своими именами", — в июле заявил ее представитель Рафал Бохенек.
Это наша Волынь
Назвать своими именами, как то предлагает Бохенек, — значит произнести слово "геноцид", с 2008-го официально используемое Польшей для обозначения Волынской резни. Национальный институт памяти этой страны насчитал не менее 100 тыс. убитых соотечественников, тогда как потери украинцев в ответных действиях оценивают то в 2–3, то в 15 тыс. человек. Это также внушительное число, что позволяет киевским историкам искать компромисса: заявлять о случившемся как об ужасающем "двойном геноциде". Для Польши такой подход неприемлем не только потому, что бандеровцы приступали к убийствам с желанием полностью очистить Волынь и Галицию от инородцев, а поляки отвечали разрозненными атаками. Важно и то, что именно украинские националисты начали первыми.
Рожденное между Первой и Второй мировой войной эмигрантское украинское националистическое движение с самого возникновения подпитывалось сильными антипольскими чувствами. В его состав вошли ветераны Украинско-польской войны — столкновений 1918–1919 годов, в ходе которых войска Юзефа Пилсудского не оставили шансов эфемерной Западно-Украинской народной республике. Второй кадровый резерв украинских националистов — антироссийские сепаратисты-петлюровцы также не имели к Варшаве сочувствия. Они помнили, как сначала Пилсудский заставил Симона Петлюру согласиться с потерей Западной Украины, а затем не оказал устроившей их поддержки в российской гражданской войне, переросшей в советско-польское противостояние.
Независимо от того, каким было их происхождение, все украинские националисты с негодованием взирали на переселенческое движение, охватившее Волынь. Ветераны советско-польской войны (1919–1921) получали в награду земли на территориях, считавшихся националистами исключительно украинскими. К 1939 году польское население Волыни возросло до 15% от общего числа жителей. Эти мигранты и не догадывались, что над ними нависла угроза: жившие в изгнании украинские националисты строили планы возвращения на родину — обсуждали инструкции и печатали воззвания, в которых требовали ассимиляции, изгнания или массовых убийств пришлых поляков.
Бандера, понадеявшийся на Гитлера
Территориальные захваты нацистской Германии в Восточной Европе предоставили украинским националистам шанс осуществить свою программу на деле. Перед этим в их движении произошел раскол: более молодой и энергичный Степан Бандера попробовал оттеснить номинального лидера Андрея Мельника, но добился лишь того, что разделил украинское подполье на две части — Организацию украинских националистов-бандеровцев (ОУН (б)) и "мельниковцев" (ОУН (м)) (запрещены в России). К началу Второй мировой обе группировки поддерживали тесную связь с нацистской Германией. Сохранились сведения о попытках немцев, не видевших разницы, помирить Бандеру и Мельника, но успеха эти начинания не имели.
Однако после нападения Германии на СССР отличие обнаружилось. Вперед выдвинулись бандеровцы: они проявили себя как активная и боеспособная сила. Следуя за немцами, активисты ОУН (б) входили в оккупированные советские города, где создавали "украинскую милицию" из своих сторонников с целью сформировать с ее помощью местные органы власти. Как и нацистов, бандеровцев влек образ страны, населенной одним-единственным народом — в их случае украинцами. Во Львове 1941 года тех насчитывалось не более 16%, и вошедшие в него боевики Романа Шухевича в первые же дни опустились до массового убийства — Львовского погрома 30 июня — 2 июля 1941 года.
Еще в мае 1941-го националисты сформулировали свой курс в документе под названием "Борьба и деятельность ОУН во время войны". В нем упоминались поляки, которые "уничтожаются в борьбе, кроме тех, кто защищает [нацистский] режим", а также то, что "уничтожать [надо] прежде всего интеллигенцию, которую нельзя допускать ни до каких правительственных учреждений, и вообще сделать невозможным появление интеллигенции, то есть доступ до школ и т.д. Так называемых польских селян необходимо ассимилировать, осведомляя их, тем более в это горячее, полное фанатизма время, что они украинцы, только латинского обряда, насильно ассимилированные. Руководителей уничтожать".
Однако в 1941 году репрессиям подверглись сами украинские националисты: поверивший в быструю победу над СССР Гитлер заранее стал тяготиться союзниками, и их лидера Степана Бандеру посадил в тюрьму. Другие руководители ОУН (б) во главе с Шухевичем остались на свободе. Питая опасения, что бандеровцы однажды могут повернуть оружие против Германии, нацисты расформировали их соединения, а Шухевичу предложили место в карательном батальоне в тылу. Признанный героем Украины в 2006 году (в 2021 году в честь него в Тернополе переименовали стадион) Роман Шухевич это предложение принял.
Лето большой крови
Победа Красной армии под Сталинградом в 1943 году еще раз перевернула отношения украинских националистов и Германии. С одной стороны, осознав, что шансы нацистов тают, бандеровцы решили заявить о себе как об отдельной силе. Весной 1943-го 5 тыс. их сторонников, трудоустроенных в оккупационную полицию, дезертировали и окопались в лесах: себя они стали называть Украинской повстанческой армией (УПА) (запрещена в России). С другой — отношения сторонников Бандеры и гитлеровцев до конца не прояснились. Взяв в руки оружие, украинские националисты обратили его против поляков, которых в Берлине с основанием считали потенциальными союзниками Красной армии в том случае, если та прорвет фронт и устремится в Западную Украину. Цели нацистов и бандеровцев продолжили частично совпадать.
Поэтому, когда в феврале 1943 года УПА опустилась до массовых убийств, немцы остались безучастными. При том что их комендатуры почти всегда находились поблизости, гитлеровцы не сделали ничего, чтобы помешать бандеровцам, — напротив, известны случаи, когда они выменивали у погромщиков отнятое теми в ходе чисток имущество на деньги. Под прикрытием нацистов бессудные расправы пошли по нарастающей. Самым кровопролитным днем историками признается 11 июля, в память о котором Польшей установлена поминальная дата. Действиями украинских националистов "на земле" тогда руководил Дмитрий (Дмитро) Клячкивский — в современной Украине ему поставлен памятник.
Вдохновленный примером нацистов, в июне 1943 года Клячкивский издал распоряжение о полном уничтожении поляков на Волыни, которое, к ужасу современников, фактически и было исполнено. Перед этим несколько тысяч украинцев, включая мирных жителей, погибли от рук польской самообороны. Однако составить конкуренцию украинцам, закрепившись, как и они, в лесах, поляки не смогли. Еще до завершения Второй мировой подавляющую часть польского населения выдавили из Волыни, после чего география массовых убийств сместилась к юго-западу: в 1944-м и позже боевики УПА нападали на польские поселения в Галиции, стремясь сделать невозможным выживание поляков уже там.
На эти попытки уже после войны польское правительство ответило операцией "Висла". Около 150 тыс. этнических украинцев с восточных рубежей Польши принудительно переселили на запад страны в надежде лишить УПА социальной базы. Массовое перемещение сопровождалось гибелью людей и вряд ли может быть признано вынужденной мерой: еще в 1990 году "Вислу" осудил Сейм Польши.
В 2023 году поляки рассчитывают добиться того же от Украины в отношении бандеровцев и Волынской резни. В 2017-м глава партии "Право и справедливость" Ярослав Качиньский потребовал от Киева отказаться от государственного культа Степана Бандеры, угрожая в противном случае не пустить украинцев в единую Европу. В 2018-м задетый отказом признать Волынскую резню геноцидом (на Украине используют термин "трагедия") президент Дуда отказался участвовать в совместных поминальных церемониях с тогдашним президентом Украины Петром Порошенко. На 80-ю годовщину убийств общее поминовение наконец состоялось. Но фасад единства хрупок: по вопросам истории никакого взаимопонимания у Польши с Украиной не находится.
Игорь Гашков