В небе над Бейрутом — дым и запах горящих покрышек: демонстранты в Ливане завершают вторую неделю антиправительственных выступлений. Столица оказалась парализована: участники акций протеста, которые проходят с ливанским колоритом, под звуки музыки, с песнями и танцами, блокируют дороги города, перекрывают трассы, связывающие северные и южные районы страны. Вмешательство премьер-министра республики Саада Харири, выступившего в понедельник с рядом инициатив в качестве уступок, не умерило пыла ливанцев. Практически каждый день на улицы страны выходят по полтора миллиона (из чуть более чем 4 млн общего населения) манифестантов и требуют отставки правительства, роспуска парламента и проведения досрочных выборов. 24 октября в первом публичном выступлении после начала антиправительственных демонстраций о готовности к диалогу заявил президент республики Мишель Аун, манифестанты его призыв отвергли.
Требования демонстрантов отражают копившееся годами недовольство в ливанском обществе, весьма типичное для Ближнего Востока. Его причины — в безработице (почти 40% ливанской молодежи не могут найти работу в своей стране), системной коррупции, проблему которой признает само правительство, и неспособности политического истеблишмента решить экономические проблемы. Под похожими лозунгами в начале месяца прокатилась волна протестов и по Ираку, где власти быстро взяли ситуацию под контроль силовыми методами, однако общее число жертв превысило 150 человек. В Ливане демонстрации носят мирный характер, но тем не менее в результате вспыхивающих столкновений уже пострадали более 200 человек. Республика, которую миновал прямой огонь так называемой арабской весны, какое-то время казалась оазисом спокойствия на Ближнем Востоке. Но эта страна с критической массой палестинских, а теперь и сирийских беженцев, неспокойной границей с Израилем, по сути, всегда находилась в состоянии войны (гражданская война, июльская война 2006 года) или нестабильности.
На чем стоит ливанский кедр?
Ливан — этнически неоднородное, многоконфессиональное государство с уникальным социально-политическим устройством. Исторически там сложились два основных блока политических сил — христианский и мусульманский, на протяжении истории соотношение между ними менялось, а противоречия периодически приводили к столкновениям. Ливан — единственная арабская страна, в которой официально признаны 18 религиозных общин (12 христианских, пять мусульманских и одна иудейская). Там проживают христиане-марониты, католики, православные, шииты, сунниты и друзы.
В основу создания независимого Ливана в 1943 году легло соглашение между влиятельными маронитскими и суннитскими семьями. Согласно межобщинным договоренностям, пост президента страны должен занимать христианин-маронит, премьер-министра — мусульманин-суннит, спикера парламента — мусульманин-шиит. По конфессиональному признаку выстраиваются также избирательная система и структура парламента: он избирается по принципу представительства от религиозных общин (соотношение христиан и мусульман должно составлять шесть к пяти). В состав парламента при этом от мусульман должны входить и сунниты, и шииты, и друзы — в численности по убывающей. Портфели в правительстве также распределяются между представителями разных конфессий. Конфессиональное государственное устройство и партийная система Ливана тесно связаны и переплетены.
"Все — значит все!"
Уникальность нынешних протестов в Ливане заключается в том, что они этот конфессионализм словно перешагнули. Назревавшее годами недовольство перешло и этнические, и конфессиональные границы. Протесты охватили и шиитские, и суннитские, и христианские районы, и это указывает на то, что сейчас в крайне острой форме вскрылись именно внутренние противоречия. У движения нет ярко выраженных лидеров и структуры. Ливанцы выходят на улицы с национальными флагами по призывам в социальных сетях. Эта стихийность придает ему силу, лишает власти возможности использовать какой-то один рычаг для эффективного сдерживания движения, например, посредством влияния на его лидеров. У демонстрации нет лица, как и нет лица у тех, против кого она направлена. "Все — значит все!" — так звучит один из лозунгов манифестантов. Ливанцы устали от всего политического истеблишмента. От 81-летнего спикера парламента Набиха Берри, который занимает эту должность с ноября 1992 года, и от премьер-министра Саада Харири, который сменил на данном посту своего отца-миллиардера. Согласно Индексу восприятия коррупции за 2018 год, составленному антикоррупционным движением Transparency International ("Транспэренси интернэшнл"), Ливан занял 138-е место из 175. Рейтинг основан на восприятии степени коррумпированности государственного сектора: первая позиция свидетельствует о минимальном уровне коррупции, а 175-я — о крайне высоком. И корнем данной проблемы является конфессиональная политическая система, которая попросту изжила себя, оказалась неспособной противодействовать угрозам и вызовам современности. Это касается в том числе и общественной безопасности.
Раздел власти между элитой, представляющей различные сообщества, привел к тому, что страна оказалась поделена несколькими кланами, использующими конфессиональный фактор для поддержания собственной власти. Эти люди распределяют богатство и услуги между собой, что, по мнению экспертов, фактически привязывает граждан к правящей элите. Это препятствует развитию регулятивных госучреждений, не позволяет развиваться гражданскому обществу.
Ключевые посты в государстве удерживает шиитская партия "Амаль", представляющая крупнейшую из 15 религиозных общин Ливана. Ее лидер — один из видных местных политиков Набих Берри. Его личное состояние, как пишут СМИ, составляет около 6 млрд долларов. "Амаль" действует в тандеме с шиитским движением "Хезболлах" во главе с Хасаном Насруллой. Его поддерживает маронитское Свободное патриотическое движение во главе с генералом Мишелем Ауном, а также маронитская партия "Марада" и ее лидер Сулейман Франжье. "Хезболлах", по сути, создала в Ливане свое государство в государстве с собственной армией численностью до 30 тысяч человек. Если шииты оказались зависимы от проиранского тандема "Амаль" — "Хезболлах", то сунниты находятся под влиянием Саудовской Аравии. Основная политическая сила суннитов — "Аль-Джамаа аль-Исламия". Среди лидеров суннитов можно выделить Саада Харири — второго сына убитого премьер-министра Рафика Харири, родившегося и выросшего в Эр-Рияде, а также миллиардера Наджиба Микати. Лидер друзов Валид Джумблат также вовлечен в крупный бизнес и, по мнению наблюдателей, получает свой кусок государственного пирога.
Ливанские кланы, ряд представителей которых перечислен выше, оказались неспособны решить основные назревшие задачи: поддерживать благосостояние ливанцев, устранить проблему беженцев (как сирийских, так и палестинских) и снизить уровень безработицы, особенно среди молодежи.
Хватит ли пряников?
Почти сразу после начала антиправительственных манифестаций ливанская элита заговорила на языке уступок. Вечером 17 октября протестующие вышли на улицы в ответ на ставшее последней каплей решение властей ввести налог на пользование приложением WhatsApp в размере шести долларов в месяц, и уже на следующий день оно было отозвано. Кабмин незамедлительно отказался от введения новых налогов, которые послужили триггером процесса, вызвавшего всенародный бунт, и объявил о сокращении на 50% зарплаты министрам и депутатам парламента. Саад Харири заявил, что дает правительству 72 часа на то, чтобы подготовить ответы на его вопросы об урегулировании кризиса. Вторая неделя протестов заставила говорить президента Мишеля Ауна. В своем обращении, которое транслировали телеканалы, он объявил о готовности вступить с демонстрантами в конструктивный диалог. Аун признал необходимость реформ и развития политической системы и пообещал, что в скором времени будет разработан закон о возвращении незаконно присвоенных государственных средств. Но лидеры протестующих отвергли призыв к диалогу с властями, прозвучавший в речи президента. В своем воззвании они высказались за формирование правительства национального спасения с широкими полномочиями, роспуск парламента и проведение досрочных выборов.
Здесь нужно вспомнить, что формирование действующего кабмина Ливана, отставки которого сейчас требуют протестующие, длилось более восьми месяцев. Выборы состоялись в мае 2018 года, а состав правительства был объявлен только в январе 2019-го. Таким образом, есть вероятность, что дальнейшее обострение политического противостояния в Ливане и отставка правительства приведут страну к еще более тяжелым последствиям. При этом глава МИД республики Джебран Басиль уже выразил тревогу, что митинги в стране также могут поддерживать заинтересованные иностранные силы.
"Хезболлах" не участвует
Основная интрига, пожалуй, заключается в позиции проиранского движения "Хезболлах", которая могла бы серьезно повлиять на расстановку сил в Ливане. Насрулла заявил, что его активисты не участвуют в демонстрациях. По его словам, проведение досрочных парламентских выборов не является выходом из кризисной экономической ситуации, а у нового кабмина было слишком мало времени на ее исправление. При этом Насрулла подтвердил, что шиитская партия, которая представлена в коалиционном кабинете тремя министрами, выступает против введения новых налогов. Правительству же он указал на то, что пора сделать выводы и "изменить курс, чтобы за накопившиеся проблемы расплачивались не только бедняки, но и богатые, банкиры, весь правящий класс". Таким образом, Насрулла дал понять, что в целом вспыхнувшие волнения не слишком удобны шиитскому движению, располагающему при нынешнем правительстве необходимым влиянием, руководство группировки боится потерять контроль над шиитами Ливана. При этом шииты недовольны и политикой властей. Что касается возможного вмешательства "Хезболлах", то здесь играет роль сирийский фактор. Движение активно задействовано в соседней Сирии. Сейчас там, по оценкам наблюдателей, находятся от 5 до 10 тысяч бойцов, и ресурсов для того, чтобы вмешаться в ситуацию внутри Ливана силовым способом, у "Хезболлах" нет.
Сегодня ливанцы протестуют не только против налогов и безработицы, а против всей государственной системы, против разделивших страну на сферы влияния кланов. Они вышли на улицы, выступая за новое государство, способное решить проблемы ливанского общества. Малой кровью, вроде антикризисного плана Харири, не обойтись, но шанс выйти из кризиса при помощи договоренностей между политическими силами сохраняется.
Дарья Вавилина