Горох, бобы и "детская вешалка"
"Когда вы вошли, я читал "Час Быка" Ивана Ефремова, это мой любимый роман со студенческих лет", — говорит Александр Суворов. Александр Васильевич много читает и много пишет. Он доктор психологических наук, но по натуре — философ. Называет себя непоседливым, читает лекции, ездит по России и за рубеж. Его жизнь была бы похожа на жизнь обычного российского профессора (каковым он и является), если б не одно "но": он слепоглухой.
Он ослеп в три года, оглох — в девять. В сравнении с теми, кто родился уже без слуха, Александру Васильевичу повезло: он успел научиться говорить голосом (многие люди, глухие от рождения, всю жизнь изъясняются только жестами). Разобрать его речь бывает сложно, но возможно. Еще Суворов не может регулировать громкость голоса. "Когда рядом что-то шумит, он практически шепчет. А когда вокруг тихо и спокойно, наоборот, говорит очень громко. Я не знаю, почему так получается", — рассказывает Олег Гуров, помощник и друг Александра Васильевича. Он разговаривает с профессором с помощью дактильной азбуки — со стороны кажется, что они просто трогают друг друга за руки. Я задаю вопрос, Олег его переводит пальцами, а Суворов отвечает голосом.
С 11 лет Суворов воспитывался в Загорском интернате для слепоглухонемых детей (Загорск — прежнее название Сергиева Посада). Он, кстати, работает и сейчас, и это совсем не место, куда детей "сдают", чтобы не мучиться с их воспитанием. Наоборот: здесь слепоглухим ребятам стараются дать все, что им нужно для нормальной жизни. В 70-х годах четыре воспитанника этого интерната поступили на психологический факультет МГУ. Среди них был и Суворов.
Экзамены сдавали наравне со здоровыми абитуриентами, но в процессе обучения им, конечно, помогали — предоставили и переводчиков, и тексты, напечатанные шрифтом Брайля. Это вошло в историю как "загорский эксперимент". Он доказал, что люди без слуха и зрения могут учиться наравне со зрячеслышащими: все четверо не только выучились, но и стали заниматься наукой. Выпускники интерната (его нынешнее полное название — Сергиево-Посадский дом-интернат слепоглухих для детей и молодых инвалидов) могут поступать в вузы и сейчас. Хотя своя специфика в их обучении, конечно, есть: например, некоторые ребята осваивают программу 9-го класса только к 18 годам.
После учебы Суворов работал с детьми в Загорском интернате. "Самых маленьких я называю "горох". Лет с десяти — "фасоль", а еще старше — "бобы". Некоторые педагоги заразились от меня этой классификацией, — смеется он. — Как-то шесть малышей на мне повисли, а я чувствую — сейчас рухну и раздавлю этот горох! И уселся на пол специально, чтобы этого не сделать. А "горох" на меня сверху посыпался, получилась куча мала". За взаимную любовь к воспитанникам Суворова прозвали "детской вешалкой".
"Как пенопласт, ты не можешь тонуть"
В 1987-м, когда Суворову было 34 года, в его работе наступил кризис: "Я понял, что не понимаю детей, и надо либо оставить их в покое, либо научиться понимать". Тогда Александра Васильевича как раз пригласили в пионерский лагерь — к "обычным", зрячеслышащим ребятам. Он поехал не вожатым, а просто в гости.
"Страха не было — только тяга к детям, — вспоминает он. — Но в то же время я не хотел быть назойливым. Так что приходилось изворачиваться, привлекать к себе внимание". Суворов вытащил на улицу стол и поставил на него шахматы. Дети стали к нему подходить. "Я как бы отвлекался от работы, а на самом деле только этого и ждал", — смеется он. Александр Васильевич учил их дактильному алфавиту. Был еще один способ общаться — ребята "писали" пальцами буквы на его ладони: "На первых порах неуверенно, а потом — с космической скоростью". Позже Суворов стал привозить в пионерский лагерь слепоглухих воспитанников Загорского интерната. "Так и началась совместная педагогика", — говорит он. Совместная педагогика — это "включение" ребят с инвалидностью и без в жизни друг друга. По сути то же инклюзивное образование, только заниматься этим Суворов стал в конце 80-х, когда в нашей стране про инклюзию еще не говорили на каждом углу.
Александр Васильевич рассказывает, что ему не было страшно работать со зрячими детьми. Но тяжело — было. "Я все-таки "вываливался": хотел общаться, но слепоглухота…" — вздыхает он. И читает свои стихи: "В нормальную жизнь ты хотел нырнуть // (Она и не против бы вроде), // Но, как пенопласт, ты не можешь тонуть // Такой вот, как есть, — по природе". Пытаться "нырять" ему приходится и сейчас — каждый день.
Кажется, только в работе он чувствует себя полноценным на 100%. Помогают компьютеры со специальными брайлевскими мониторами. Суворов много пишет, он защитил докторскую и опубликовал десятки научных работ. Главная тема ученого — человечность, синоним которой для него — ответственность. "Человечество должно отвечать за всю вселенную", — говорит он. И каждый должен отвечать лично за себя. Незадолго до нашей встречи Суворов пошел в незнакомое место (он выходит на улицу самостоятельно и вообще с бытом справляется сам), упал и сломал ногу. Теперь передвигается с ходунками. "Пойти исследовать незнакомую обстановку было бесчеловечным выбором с моей стороны, — объясняет он свою концепцию. — Потому что я многих поставил в затруднительное положение".
Суворов много думает о том, чтобы "не обременять" собой других. Потому что жить полноценно слепоглухой человек может, но только благодаря помощи здоровых. "А когда со мной рядом тот, кто никогда с инвалидами дела не имел, он точно ошибок наделает, будь он хоть трижды добрым", — говорит Александр Васильевич.
Несмотря на дружбу с чужими детьми, своих Суворов не завел. Жены у него тоже нет. Несколько лет назад он написал, что людям с врожденной инвалидностью не стоит рожать детей: если есть риск передать болезнь по наследству, лучше его избежать. (У него самого болезнь стала результатом кровосмешения. Детство его родителей пришлось на годы коллективизации и голода, они рано осиротели. И, заключая брак, не могли знать, что они — троюродные брат и сестра. Выяснили это только годы спустя). Правда, на вопросы об этом он смеется: "Мне просто надоели вопросы о том, почему я не женился. Вот я и выдумывал, выкручивался. А чего выдумывать? Ну не женился — кому какое дело?"
О Суворове велик соблазн сказать: "Он добился больше, чем многие здоровые, прожил полноценную жизнь и доказал, что с любой болезнью можно быть счастливым". Но сам Александр Васильевич еще в конце 80-х писал: "...Я смертельно устал — бодриться, // Притворяться — "героем времени". Никто не знает точно, сколько таких "героев времени" в России: точной статистики нет. В переписи слепоглухих, которую проводил благотворительный фонд "Со-единение", приняли участие около 2,2 тыс. человек. Директор Сергиево-Посадского интерната Галина Епифанова считает, что в действительности таких людей в нашей стране гораздо больше — 8–10 тыс. Но Александр Суворов уверен, что число здесь неважно. "Даже если такой человек один — это слишком много, — говорит он. — Быть слепоглухим тяжело".
Бэлла Волкова, Габриэла Чалабова