В последний день ноября, в 84-ю годовщину ее вступления во французское гражданство и 46 лет спустя после ее кончины, Париж воздаст высшие почести Жозефине Бейкер. Государственная церемония в память ярчайшей солистки парижского мюзик-холла и отважной разведчицы сил Сопротивления пройдет в Пантеоне, где покоится прах выдающихся деятелей Франции.
Бейкер станет первой темнокожей француженкой, причисленной к сонму легендарных соотечественников наряду с Вольтером, Виктором Гюго и Александром Дюма (отцом). Правда, по желанию родных ее прах останется там, где она похоронена: на кладбище в Монако. Но в парижском Пантеоне во время торжественной церемонии, которую пожелал возглавить лично президент Франции Эмманюэль Макрон, в ее честь будет открыта мемориальная плита.
Как подчеркнул французский лидер, утвердивший программу официальных почестей, американка по рождению, Бейкер посвятила жизнь борьбе за свободу и равенство, избрав новую родину. "Жозефина Бейкер воплотила дух Франции и заслуживает ее признания", — пояснил Макрон свое намерение отдать долг памяти соотечественнице в Пантеоне.
75 мужчин и пять (+1) женщин
Усыпальницей выдающихся людей Франции Пантеон, построенный на территории аббатства Святой Женевьевы, служит с 1791 года. За два с лишним столетия там были похоронены 80 человек — 75 мужчин и пять женщин. Бейкер станет шестой и первой темнокожей француженкой, увековеченной записью на стене некрополя. К этому давно призывали в департаменте Дордонь на юго-западе Франции.
Бейкер прожила там больше двадцати лет в замке Миланд в Кастельно-ла-Шапель. Взяв на себя заботу о 12 сиротах разных национальностей, она окружила их в своем владении теплом, любовью и вниманием. Как заметил Жерминаль Пейро, глава департамента, это стало ее личной борьбой с расовой дискриминацией, которую довелось ей самой испытать в Америке.
Ее биографы считают, что появившаяся на свет в Сент-Луисе (Миссури) 3 июня 1906 года Жозефина Макдональд множеством своих талантов хотя бы отчасти была обязана смешению кровей — испанских, афроамериканских, индейских, а возможно, и других. Старт жизни оказался трудным: отец создал новую семью, бросив детей, среди которых она была старшей. В первый раз она вышла замуж уже в 13 лет, а во второй — в 15 лет. Фамилию второго мужа — Бейкер — актриса сохранила и после развода.
Ее мечтой был Бродвей, но американские танцевальные труппы предлагали ей лишь второстепенные роли. В одном из спектаклей Жозефину, однако, приметила жена американского торгового атташе в Париже, которая и позвала ее с собой во Францию. "Я задыхалась в Нью-Йорке, — объясняла Жозефина годы спустя свой отъезд. — Тогда я поняла, что живу в стране, где мне страшно быть темнокожей".
В мире культуры на новой родине она, безусловно, оставила яркий след. Впервые главную роль ей отвели в ревю, поставленном в знаменитом кабаре "Фоли-Бержер". Сценический костюм солистки не был обременительным: розовый плюмаж и связка бананов вместо юбки. Но завоевать публику она сумела не только зажигательными танцами, но и джазовым вокалом. В век музыки Нового Орлеана она стала любимицей парижан.
С началом Второй мировой войны и оккупации Франции Бейкер вступила в ряды борцов с нацизмом. Солистка ревю, танцовщица, певица и муза художников стала теперь одним из лучших офицеров разведки французского Сопротивления. Свои донесения она наносила симпатическими чернилами на поля нотной тетради. Ее отправляли с секретными миссиями в Марракеш, Каир, Бейрут, Дамаск, Лиссабон, и ей удавалось добыть ценную информацию, раскрыть нацистских агентов.
В послевоенную эпоху она всем сердцем поддержала Мартина Лютера Кинга и его движение в защиту гражданских прав в США, приняла участие в кампаниях Международной лиги борьбы против расизма и антисемитизма. Не было дела, которое она не была бы готова поддержать, если считала его правым. К середине 1960-х годов все личные сбережения ушли на эти кампании. Содержать замок в Кастельно-ла-Шапель становилось все труднее. На помощь ей пришла Брижит Бардо, организовавшая в стране сбор средств, но сохранить владение тогда не удалось. Трудно сказать, как сложилась бы ее судьба, если бы князь Ренье и княгиня Грейс не приютили ее в Монако, где она оставалась до своей смерти в 1975 году.
Сейчас в замке основан музей, посвященный ее памяти. Его организовала графиня Анжелика де Лабарр де Сент-Экзюпери, владеющая шато Миланд с 2001 года. Два последних десятилетия она непрестанно стремилась увековечить память Жозефины.
Прерогатива президента
Самое первое решение о захоронении Жозефины Бейкер в Пантеоне приняло Учредительное собрание, возникшее в эпоху Французской революции. Но оно не оказалось бесспорным. Выбор пал тогда на Оноре Габриеля де Мирабо, одного из лучших революционных ораторов, автора "Декларации прав человека и гражданина". Правда, после того как вскрылись его тайные связи с королевским двором, революционеры удалили его прах из некрополя.
Полномочия Учредительного собрания на какое-то время перешли к Национальному конвенту, избранному на основе всеобщего избирательного права. Но, став императором, Наполеон Бонапарт взял дело в свои руки — он лично определял заслуги каждого, при этом не скупился: в его правление в Пантеоне были захоронены 38 французов.
Десятилетия спустя, в 1885 году, право решать вернули депутатам. Однако с установлением Пятой республики отбор кандидатур в Пантеон вновь стал прерогативой главы государства, хотя это и не оговорено в конституции. Президент делает выбор самостоятельно.
Имеется здесь и одно важное условие: ни сам человек при жизни, ни его наследники не должны были высказывать возражения против подобной почести. Генерал Шарль де Голль, например, заранее дал знать, что не хочет покоиться в Пантеоне. Потомки нобелевского лауреата писателя Альбера Камю отказались от предложения президента Николя Саркози.
Между захоронением Софи Бертло, первой француженки, погребенной под этими сводами в марте 1907 года, и переносом в Пантеон в апреле 1995 года праха нобелевского лауреата Марии Кюри прошло 88 лет. Инициатором захоронения второй женщины — Кюри — в главной усыпальнице Франции был Франсуа Миттеран. В период его президентских полномочий в Елисейском дворце двери Пантеона раскрывались довольно часто: семь раз, включая перенос праха аббата Батиста-Анри Грегуара, создавшего первую консерваторию "искусств и ремесел".
Лишь однажды — 19 декабря 1964 года — открывались двери Пантеона и при генерале Шарле де Голле. Он счел достойным этой чести только участника Сопротивления Жана Мулена, замученного гестапо.
При Жаке Шираке этой чести были удостоены двое французов. Но зато каких: командир добровольческой эскадрильи в эпоху гражданской войны в Испании, министр культуры в правительстве де Голля Андре Мальро, похороненный в Пантеоне в ноябре 1996 года, и автор "Трех мушкетеров" Александр Дюма в последний день ноября 2002 года — двухсотую годовщину его рождения. В правление Николя Саркози в усыпальнице символически захоронили Эме Сезера. Прах писателя остался на его родной Мартинике, но в Пантеоне ему посвятили мемориальную плиту и фреску.
Франсуа Олланд значительно расширил список, распорядившись перенести в некрополь сразу четырех соотечественников. Особенно широкую поддержку встретило решение захоронить в Пантеоне участницу Сопротивления Женевьев де Голль (племянницу генерала).
На инициативу же Макрона показательно откликнулся на сайте FigaroVox писатель Давид Брюна воображаемым приветствием, адресованным шестой женщине Пантеона от имени одной из ее предшественниц — нобелевского лауреата Марии Кюри: "Вы нам очень нужны. Ваша "пантеонизация", как теперь говорят, это благословение. Входите сюда, Жозефина, вместе со своим кортежем света, цвета, звука, смеха, эмоций, страстей и интенсивной жизни!"
Во время церемоний в Пантеоне в центре внимания всегда двое — тот, кому оказывают почести, и президент республики. Поэтому его решение можно назвать дальновидным, ведь это шаг, убедительно доказывающий верность принципам "свободы, равенства и братства".
Петиция сторонников Алими
Но оно небесспорно, иначе родина Вольтера не была бы Францией, если бы все были согласны со всем. Часть правозащитников призывала власти перенести в Пантеон прах Жизель Алими (Халими), адвоката, поборницы прав женщин, сторонницы независимости Алжира в период войны 1954–1962 годов. "Не означает ли выбор Бейкер одновременно, что Жизель Алими будет отказано в этой почести?" — задают вопрос в социальных сетях. "Алими поддерживала тех, кто хотел быть свободным в Алжире, — отметил в Twitter один из ее почитателей. — Но в Пантеоне ей отказано, несмотря на заслуги в борьбе за права женщин".
На почестях Алими настаивали также депутат парламента, лидер левого движения "Неподчинившаяся Франция" Жан-Люк Меланшон и министр Элизабет Морено, курирующая в правительстве вопросы равенства между мужчинами и женщинами и борьбу с дискриминацией. Под петицией о национальных почестях Алими собрано 35 тыс. подписей. Как скоро позволит эта кампания правозащитнице стать седьмой женщиной в Пантеоне?
В Елисейском дворце заверили в ответ на вопросы газеты Le Monde, что "никакой мемориальной конкуренции нет, не было и не может быть". Как обещают в окружении президента, почести будут обязательно отданы и Жизель Алими. Именно таким предложением сопроводил свой доклад о войне в Алжире историк Бенжамен Стора. Это, однако, произойдет не ранее будущего года. В сентябре же глава государства должен возглавить церемонию в память солдат, участвовавших в алжирской войне на стороне Франции. А в преддверии президентских выборов знаки внимания Алими были бы сопряжены с политическим риском.