"Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки" — эти слова 8 апреля 1943 года подводили итог доклада с предложениями по дальнейшим действиям, представленного Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину. Под ним стояла подпись "Константинов" — это был псевдоним представителя Ставки маршала Георгия Жукова.
Поворотный момент
Представленный Жуковым в 05:30 утра 8 апреля 1943 года доклад стал поворотным моментом на пути принятия решения советской Ставкой отдать инициативу противнику и ждать его действий. Вдвойне показательно, что его автором был советский полководец, известный своим стремлением к активной стратегии. Летом 1941 года под Смоленском Георгий Жуков предлагал наступать, и это решение оказалось правильным в отношении срыва планов вермахта. Осенью 1942 года Георгий Жуков и начальник Генштаба Александр Василевский также предлагали атаковать, и так появился план "Уран" — контрнаступление под Сталинградом, принесшее большой успех советскому оружию. Череда наступлений подо Ржевом в 1942 году стоила немалых потерь, но способствовала срыву планов вермахта, реализация которых могла принести Красной армии как бы не бо́льшие потери.
Потеря стратегической инициативы, как и ее добровольная передача противнику, как это случилось весной 1943 года, таила очевидные для военных профессионалов опасности. Требовалось довольно точно угадать, где последует удар, чтобы его достойно встретить. И чаще всего угадать верно не удавалось. Разведка промахивалась, причем разведка всех стран. А удар следовал там, где его не ждали. Так, летом 1942 года ждали удар на Москву, а вермахт ударил на Сталинград и Кавказ. В свою очередь, германская разведка ошиблась с советскими планами на лето 1944 года, и вермахт потерпел самое крупное поражение за свою историю под ударами операции "Багратион" в Белоруссии. Собственно, эта системная ошибка видна и в докладе Георгия Константиновича от 8 апреля 1943 года. Он пишет: "Исходя из наличия в данный момент группировок против наших Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю, что главные наступательные операции противник развернет против этих трех фронтов". В реальности никакому удару Юго-Западный фронт не подвергался.
Столь радикальная смена основной парадигмы советского верховного командования, всегда стремившегося навязать врагу свою волю, не упускать инициативу, конечно, была обусловлена чередой неприятных неудач под Харьковом в марте 1943 года. Только что освобожденный город пришлось оставить вместе с другими населенными пунктами — Белгородом, Павлоградом. Вермахт показал, что поражение под Сталинградом не лишило Германию всех резервов и возможностей наносить сильные удары. При этом остановить крупное немецкое контрнаступление удалось только за счет свертывания всех амбициозных замыслов советской Ставки: были приостановлены все наступательные операции — от северо-запада до Севска и Орла. Все резервы тогда поглотил фронт под Харьковом.
Радикальное решение с переходом к обороне не было одномоментным. Маршал Жуков в воспоминаниях пишет о заседании в Кремле 12 апреля 1943 года, но, согласно журналу посещений кабинета Иосифа Сталина, это совещание проходило 17 апреля. Это подтверждается и мемуарами других участников, например генерал-лейтенанта Сергея Штеменко, первого заместителя начальника оперативного управления Генштаба Красной армии. Решение о переходе к обороне поначалу было временным — его окончательно закрепили последующие события. Прежде всего, это данные разведки. Благодаря "кембриджской пятерке" (собирательное название ядра сети советских агентов в Великобритании, завербованных в 1930-х годах — прим. ТАСС) советская разведка в начале мая 1943 года получила возможность ознакомиться с перехваченной и расшифрованной англичанами радиограммой из штаба группы армий "Юг" в Берлин. Эта радиограмма давала представление, но без подробностей о плане "Цитадель" — с ударами по северному и южному фасам Курской дуги.
Новые факторы на поле боя
Повлиял ли на решение маршала Жукова технический аспект, появление на поле боя новых танков противника? Испытания захваченного под Ленинградом нового немецкого тяжелого танка "Тигр" в СССР проводились 25 по 30 апреля 1943 года: их результаты в начале апреля еще не могли определять советскую стратегию. Обнаруженная неуязвимость "Тигра" к огню советской противотанковой и танковой артиллерии на обычных дистанциях боя скорее стала дополнительным аргументом к уже принятым решениям. Действительно, в обороне "Тигры" с мощным орудием могли нанести тяжелые потери атакующим советским танкам. Имело смысл проредить ряды "Тигров" на минных полях в обороне и уже потом наступать.
Предложение Жукова пойти на риск и ждать удара врага базировалось на оценке качественных изменений вермахта. В своем докладе от 8 апреля маршал Жуков прямо писал: "Его [противника] пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году". Это снижение возможностей германской пехоты было наглядно продемонстрировано 17–24 апреля 1943 года при отражении операции "Нептун" под Новороссийском, где немцы пытались ликвидировать плацдарм "Малая земля". Георгий Жуков своими глазами наблюдал эту неудачу врага и укрепился в своем мнении о его уязвимости. Риск, на который пошли летом 1943 года Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин, представители Ставки Александр Василевский и Георгий Жуков, был обоснованным. Но имелись у данного решения и свои неустранимые недостатки. Так, весь июнь 1943 года Красная армия провела в ожидании удара, упуская период хорошей погоды для своих собственных наступательных действий.
Только временный отказ от инициативы
Было ли предложение маршала Георгия Жукова полным отказом от активных действий Красной армии на обозримый период? Пассивным ожиданием действий германских сил? Нет, не было. Вслед за предложением измотать врага в обороне следовали слова "затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника". Советское военное планирование на лето 1943 года представляло собой сочетание оборонительных и наступательных планов. Так, сценарию обороны Курской дуги сопутствовали решения о наступлении Западного, Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. То есть советская стратегия на то лето была более гибкой, чем может показаться на первый взгляд. Именно это способствовало успеху Красной армии: Гитлер остановил операцию "Цитадель" 13 июля 1943 года не только ввиду упорной обороны двух фронтов на Курской дуге, но и из-за начала наступления на Орел 12 июля и явной угрозы наступления на Донбассе (действительно начатого несколько дней спустя — 17 июля).
Одним словом, рискованное решение отдать инициативу противнику на лето, принятое весной 1943 года советской Ставкой, было обусловлено правильной оценкой врага, его сильных сторон и слабостей. В конкретных условиях третьего лета войны оно принесло успех.