Сожжение Корана: почему власти Швеции вновь это допустили

Абсолютна свобода слова или нет? Можно ли под ее именем вершить действия, оскорбляющие религиозные чувства какой-то части населения страны? Разумна ли такая ее реализация, при которой разжигаются страсти и начинаются волнения, беспорядки, травмы, наносится материальный ущерб? Когда откровенная провокация рядится в одежды осуществления права на свободу слова? Это все можно назвать "проклятыми вопросами" сегодняшнего дня. Речь, конечно, о публичных акциях сожжения Корана в Швеции, последняя из которых состоялась 28 июня перед стокгольмской мечетью и вызвала громкую международную реакцию.

Ответы и возможные последствия

В отличие от предыдущих эта акция прошла довольно спокойно — особых волнений не было, задержанных тоже (если не считать одного человека, подобравшего с земли камень и намеревавшегося метнуть его в кого-то). Однако уже на следующий день в Ираке произошел штурм шведского посольства. Правда, ворвавшись на его территорию, уже через 15 минут демонстранты покинули ее — после прибытия местных сил безопасности. Но факт остается фактом.

Тем временем в Объединенных Арабских Эмиратах был вызван шведский посол, Иордания выступила с официальным заявлением, а Марокко вовсе отозвало посла в Стокгольме в знак протеста против надругательства над священной книгой мусульман. Работающий в Турции корреспондент шведского телеканала TV4 не нашел в этом ничего удивительного: подобные реакции были ожидаемы.

С учетом затянувшегося вступления Швеции в НАТО, когда путь в альянс перегородила Турция, требующая от королевства выдачи всех лидеров курдских движений сопротивления, проживающих на его территории, очередное сожжение Корана было более чем некстати. Президент Реджеп Тайип Эрдоган получил новый козырь, который, как считают многие эксперты, он наверняка будет стараться разыграть как можно лучше. Если еще совсем недавно, в преддверии саммита НАТО в Вильнюсе, раздавались отдельные обнадеживающие голоса, мол, Турция, в конце концов отойдет в сторону и даст Швеции дорогу, то теперь такая вероятность близится к нулю. Еще до этого Эрдоган заявлял, что, пока в Швеции сжигают Коран, она не получит официального согласия его страны на вступление в Североатлантический альянс.

Без поддержки

Казалось бы, с учетом этих обстоятельств Швеции следовало не создавать дополнительных раздражителей, но найти выход из сложившейся ситуации оказалось непросто — свобода слова закреплена в конституции страны.

"Даже если в Швеции это законно, правительство не считает это уважительным отношением", — прокомментировал акцию с сожжением Корана премьер-министр Ульф Кристерссон. "Шведское правительство решительно отвергает акт исламофобии, совершенный отдельными лицами в Швеции. Этот акт никоим образом не отражает мнение правительства Швеции", — говорится в размещенном на следующий день на сайте МИД официальном заявлении. 

В сверхполиткорректной Швеции толерантность и уважение к инакости почти безграничны. Например, если говорить о миграции, то здесь все налицо: отсутствие требования знания шведского языка для получения гражданства; выделение из казны средств на культурную жизнь выходцев из других стран с учетом их национальных особенностей и много чего еще.

Тем не менее отношение шведов к религии как вере в сверхъестественное можно назвать двойственным. Внешне — да, уважительное: каждый выбирает свой путь и определяет свою систему ценностей. Но по сути это не совсем так. По-настоящему религиозных шведов мало. Церковь здесь — место в основном обрядовое: в ней проходят венчание, конфирмация, прощание с покойным. На службы людей приходит немного. Швеция является одной из самых секуляризированных стран мира. По данным на 2021 год, приведенным на сайте Fri Tanke, на вопрос, есть ли Бог, утвердительно отвечали лишь 23% шведов при 52% в среднем среди европейцев. В 2016 году 18% респондентов называли себя атеистами и 55% — неверующими, а свое доверие к церкви высказали лишь 30% опрошенных. 

Но вместе с тем 80% шведов платят взносы в ту или иную религиозную общину, подавляющее большинство граждан празднуют Рождество и Пасху. Здесь, думаю, сказывается любовь и уважение к традициям. Например, самой большой христианской деноминацией в королевстве является Церковь Швеции (крупнейшая во Всемирной лютеранской федерации, в 2021 году насчитывала около 5,6 млн членов — при населении 10,42 млн человек). До 1996 года все дети, у которых хотя бы один родитель являлся членом Церкви Швеции, автоматически записывались в нее. Со времени реформации, которую в 1536 году провел король Густав Васа, и до 1 января 2000 года она имела статус государственной. Сегодня членство в Церкви Швеции подразумевает уплату членских взносов примерно 1% от налогооблагаемого дохода (конкретная величина определяется приходом в зависимости от размера дохода). 

Реакция же подавляющей части общества на скандалы в церковной сфере, на мой взгляд, малозаметна, если заметна вообще. 

Гаранты свободы

Вернемся к закону о свободе слова. Он был принят в Швеции в 1992 году и является самым молодым из конституционных законов. При этом он "родственник" другого документа куда более почтенного возраста — закона о свободе печати (1809 года). Хотя как таковой он появился еще в 1766 году, в "Эру свобод" (так в шведской истории именуется период с 1719 по 1772 год). Королевская власть носила тогда довольно ограниченный характер, все основные вопросы решались четырехсословным парламентом (состоявшим из представителей дворянства, духовенства, горожан, крестьян) и правительством, назначаемым этим же парламентом. Из двух тогда существовавших партий — "Шляпы" и "Шапки" (Hattar и Mössor) — вторая стремилась к максимальной прозрачности работы властей и настояла на принятии закона о свободе печати (первого подобного документа в Европе).

Правда, просуществовал он недолго — всего шесть лет: взойдя на престол, новый король, Густав III, стремившийся к установлению жесткого контроля над подданными, распустил парламент и постепенно свел закон о свободе печати на нет. Но прецедент был создан. В 1809 году, после принятия в Швеции новой формы правления, закон вернули. Во время Второй мировой войны действие его было ограничено, но с ее окончания и по сегодняшний день он существует в том же виде, в каком был принят в начале XIX века. Так что духовные корни закона о свободе слова, как печатного, так и устного, уходят в шведскую историю довольно далеко.

Швеция же — страна порядка, и законы здесь соблюдаются неукоснительно. Правда, в условиях новых реалий — возросшей доли граждан — выходцев из других стран, имеющих иной культурный фон, — они становятся теми самыми пресловутыми граблями, при наступании на которые вновь и вновь появляются шишки и ссадины. Вряд ли готовившие закон о свободе слова политики думали, что он будет по умолчанию включать право на сожжение Корана. 

По сути своей сжигатели Корана являются провокаторами, создателями в обществе напряженности, которая может вылиться и выливается в насилие со всеми его последствиями. Но при этом вряд ли кому-то из шведских политиков захочется первым обозначить идею какой-либо корректировки закона о свободе слова, поскольку существует опасность тут же попасть под мощный обстрел поборников этой абсолютной свободы.

Когда организаторы предыдущих подобных акций в начале февраля обратились в полицию за разрешением на проведение своих мероприятий, та ответила отказом. Тогда инициаторы обратились в суд, который определил, что полиция превысила свои полномочия — не имела права отказывать в разрешении на заявленные акции, поскольку формально на момент подачи заявки нельзя было доказать, что есть риски беспорядков.

В разрешении же полиции акции 28 июня не было четко написано, что оно выдается именно на сожжение Корана: разрешена "демонстрация на тему Корана". Особое внимание обращено, что "во всем лене (области — прим. авт.) Стокгольма действует запрет на разведение огня". Правда, комментируя последние события, пресс-секретарь полиции Хелена Бустрём Томас отметила, что "защита конституционного права стоит выше запрета на разведение огня, и здесь полиция вмешивается только в случае (непосредственной) опасности".

"…заканчивается там, где начинается…"

Запад уже давно сталкивается с проблемами, связанными с миграцией. Главная из них — вопрос интеграции. Процесс этот постоянно пробуксовывает и дает сбои. Новые граждане (причем не только из первого поколения прибывших) часто находятся на нижних ступенях социальной лестницы: в силу недостаточного образования или бюрократических трудностей в подтверждении квалификации, невысокого уровня владения языком, тяготения к жизни внутри диаспоры, в привычной культурной и религиозной среде, что в свою очередь ведет к изолированности и возникновению этнических анклавов. "Молодые люди иностранного происхождения занимают значительно более слабые позиции на рынке труда, нежели молодежь шведского происхождения. Родившиеся за границей или те, чьи родители родились за границей, имеют более низкие заработки, чем молодые люди шведского происхождения. Иммигрировавшие в возрасте старше 16 лет имеют самые низкие доходы. Различия между молодыми людьми шведского и иностранного происхождения особенно велики, когда речь идет о доле "неактивных" молодых людей, которые не работают и не учатся, где преобладает молодежь иностранного происхождения", — говорится в одном из докладов Института рынка труда и оценки образовательной политики. 

С учетом низкой религиозности шведского общества можно предположить, что сам факт сожжения священных книг (независимо от принадлежности к той или иной вере) возмущает немногих этнических шведов, поскольку в массе своей они не придают им сакрального значения и относятся как к любому другому предмету. Непонимание и возмущение скорее может вызвать у них бездумность и безответственность инициаторов подобных акций. Свою роль играет еще и наличие в обществе различий в понимании, что есть оскорбление в широком смысле: если одни на какие-то слова или действия просто пожмут плечами, то другие могут быть готовы к применению силы.

Нидерландский философ Бенедикт Спиноза определил свободу как осознанную необходимость, когда знание содействует человеку произвести действие в согласии с порядком и связью самих вещей. Иными словами, всегда надо включать голову и сознавать последствия совершаемого. Какую необходимость манифестации именно в такой форме осознавали организаторы акции сожжения Корана, наверняка трудно сказать даже им самим.

Абстрагировавшись от моральной составляющей (уважения к чувствам других людей), можно констатировать, что их "протесты" наносят практический вред государству, настраивая против него народы и правительства других стран, отрицательно сказываясь в том числе и на экономических связях. Наиболее ярко их контрпродуктивность проявляется сегодня в свете затянувшегося процесса вступления Швеции в НАТО.

Сейчас полиция проверяет организаторов сожжения Корана на наличие в их действиях "возбуждения ненависти в отношении группы лиц". Кроме того, подобные манифестации создают благоприятную среду для радикализации и объективно способствуют повышению уровня террористической угрозы. "С одной стороны, у нас в Швеции свобода слова хорошо защищена. Что касается закона об общественном порядке, то этим занимается управление полиции. Но вместе с тем это означает, что он (закон о свободе слова) защищает то, что для многих может быть очень оскорбительным и возмутительным. Так что то, что это разрешено, никоим образом не означает, что нужно поддерживать такие высказывания", — заявил министр юстиции Гуннар Стрёммер в интервью телеканалу SVT. Похоже, это пока все, что может сказать шведская власть по поводу двусмысленности ситуации с законом о свободе слова в Швеции.

В заключение напомню слова Михаила Бакунина, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого.