Вспоминая Оппенгеймера. О чем предупреждал "отец первой атомной бомбы"

Выдающийся американский физик Роберт Оппенгеймер родился 22 апреля 1904 года, то есть 120 лет назад. В начале марта фильм, снятый о нем режиссером Кристофером Ноланом, собрал сразу семь “Оскаров”, в том числе в самых престижных категориях. Неплохой подарок к юбилею!

Фильм пробудил интерес к личности Оппенгеймера, возглавлявшего в США в годы Второй мировой войны Манхэттенский проект по созданию ядерного оружия. Трехчасовая киноэпопея рассказывает об ученом и человеке, под руководством которого были разработаны атомные бомбы, сброшенные в августе 1945 года на Хиросиму и Нагасаки. Фильм был снят по книге журналиста Кая Берда и историка Мартина Шервина “Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея”. Знаменитые слова, сказанные им на встрече с Гарри Трумэном в Белом доме: “Господин президент, я чувствую кровь на своих руках” — также вошли в ленту Нолана.

Однако история Оппенгеймера, его противоречивая и трагичная судьба, идеи, высказывавшиеся этим человеком, привлекают сейчас внимание еще и потому, что совершенно неожиданно вновь стали слышны разговоры о ядерной войне. Открыто звучат опасения, что конфликт на Украине может перерасти в столкновение НАТО с Россией, а это создаст угрозу третьей мировой с применением ядерного оружия.

Недавно правительство Венгрии заявило, что не исключает конфликта Североатлантического альянса с Россией и вынуждено к нему готовиться, хотя и надеется, что до этого дело не дойдет. Будапешт не устает напоминать, что он стоит “на стороне мира” и такое развитие событий его, мягко говоря, совсем не радует. Между тем “военный психоз” в Брюсселе, по выражению главы венгерского МИД Петера Сийярто, продолжает нарастать.  

Добавим сюда ситуацию на Запорожской АЭС и получим почти полный букет ядерных угроз. Налеты украинских беспилотников на объекты на территории атомной станции, оказавшейся, по сути, в зоне боевых действий, создают опасность катастрофы сродни чернобыльской.     

Война устарела?

Журнал Foreign Affairs, уже более 100 лет издающийся в Нью-Йорке и пользующийся неизменным авторитетом во всем мире, вспомнил на днях, что 1 января 1948 года на его страницах была опубликована статья Роберта Оппенгеймера "Международный контроль над атомной энергией". Сегодня такое название может показаться по меньшей мере скучным, однако в ту пору это была новая, совершенно неизведанная область международных отношений. А у автора уже сложилось четкое мнение по этому вопросу: "Контроль над атомной энергией требуется в той мере, в какой это необходимо для предотвращения ее использования в разрушительных целях".

Самая же важная мысль в статье Оппенгеймера, на мой взгляд, в том, что после создания ядерного оружия войн быть уже не может, их все надо оставить в прошлом, забыть о них. Если, конечно, человечество хочет продолжить свое существование на Земле. "Если бы атомная бомба имела значение для сегодняшнего мира, то она должна была бы показать, что не современный человек, не военно-морские силы, не сухопутные войска, а сама война устарела", — писал ученый.

Его смелый и дальновидный политический призыв был адресован в первую очередь администрации США. Вашингтон находился тогда в плену иллюзий мирового доминирования, испытывал патологический страх перед коммунизмом и не подозревал еще об опасностях, которые таила для него гонка ядерных вооружений с Москвой.

Удивительно, но сейчас, спустя 75 с лишним лет, идеи, высказанные Оппенгеймером, вновь оказались более чем актуальными. Да и фильм о нем, получившийся вполне антивоенным, тоже подоспел в самое время, хотя и был задуман Ноланом задолго до вооруженного конфликта на Украине. Нынешние геополитические события лишь придали ему дополнительный драматизм. Как не устает повторять правительство Венгрии (один из немногих трезвых голосов в Европе), никогда еще за последние 80 лет угроза новой мировой войны не была столь серьезной, а упоминания о ядерных арсеналах — столь откровенными.

За последние годы всей системе контроля над ядерным оружием, выстраивавшейся в течение десятилетий после Второй мировой войны, был нанесен сильнейший удар. С трудом удается сохранять Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, действия Ирана и КНДР подрывают Договор о нераспространении ядерного оружия, США в одностороннем порядке вышли из Договора по ПРО от 1972 года и вместе с Россией отказались от Договора по ракетам средней и меньшей дальности. Того и гляди откажутся и от Договора по стратегическим наступательным вооружениям. Москва уже приостановила свое участие в этом соглашении, а Вашингтон прекратил предоставлять данные о его выполнении.

Мне не раз приходилось разговаривать с российскими, американскими и европейскими специалистами по контролю над ядерным оружием — дипломатами, военными, независимыми экспертами. Практически все они отмечали, что учет боезарядов, классификация новых видов носителей, назначение пусковых установок, проведение инспекций и т.д. и т.п. — действительно очень сложные вопросы, которые решаются далеко не сразу. В то же время все собеседники признавали, что эти вопросы носят технический характер и любые разногласия на этот счет могут быть урегулированы, если на то будет политическая воля.

Предсказания сбылись

Когда Оппенгеймер в конце 1947 года писал статью для Foreign Affairs, он уже понимал, что в силу глубоких противоречий между США и СССР установить общий контроль над атомной энергией не удастся. Советский Союз создавал собственную атомную бомбу и совсем не хотел поступаться суверенитетом, открывая другим свои ядерные объекты. Кроме того, Соединенные Штаты допускали, что останутся единственным в мире обладателем ядерного оружия.

"Нет никаких сомнений, что сейчас наше уникальное обладание объектами и оружием атомной энергии дает нам военные преимущества, от которых мы отказались бы лишь с большой неохотой. Нет никаких сомнений, что мы стремимся к понятию "опека", более или менее точно сформулированному президентом Трумэном в его обращении по случаю Дня Военно-морского флота в конце 1945 года: мы хотели бы, чтобы другие страны признали наши мирные намерения и с радостью смотрели бы на нас как на единственного обладателя атомного оружия. Вследствие этого мы не желаем, чтобы какие-либо знания, на которых зиждется наше обладание атомной энергией, были раскрыты потенциальным противникам. Какими бы естественными ни выглядели эти желания, они находятся в явном противоречии с нашими главными предложениями об отказе от суверенитета, секретности и соперничества в области атомной энергии", — отмечал Оппенгеймер.

Успев к тому времени разувериться в способности международного сообщества сделать из ядерной энергии инструмент мира, а не войны, он писал: "Мы должны спросить себя, почему в вопросе, столь важном для наших интересов, мы не добились успеха". Американский ученый не знал, что вскоре, 29 августа 1949 года, Советский Союз осуществит на Семипалатинском полигоне свой первый ядерный взрыв. Но уже тогда он предупреждал, что "поскольку есть государства, приверженные атомному вооружению, будет разработано оружие еще более страшное, а возможно, неизмеримо более устрашающее, чем то, которое уже создано".

После войны, будучи советником Комиссии по атомной энергии, ответственной за ядерные исследования в США, Роберт Оппенгеймер выступил против разработки водородной бомбы. В 1954 году его сочли неблагонадежным и лишили допуска к секретной информации, а вместе с этим — возможности заниматься ядерными исследованиями. Лишь в декабре 2022 года Министерство энергетики США официально признало, что такое решение было ошибочным. Кампания по дискредитации Оппенгеймера в эпоху маккартизма теперь сама официально дискредитирована как “некорректный процесс, который нарушал собственные правила Комиссии”, отметило Минэнерго.

В этом смысле судьба Оппенгеймера напоминает мне судьбу академика Андрея Сахарова — создателя советской водородной бомбы, Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинской и Ленинской премий, а позже правозащитника и диссидента, лишенного всех наград и званий и высланного в 1980 году из Москвы в Горький. Кстати, там, в ссылке, в феврале 1983 года он написал статью "Опасность термоядерной войны". Сахаров вернулся в столицу только во времена горбачевской перестройки, в конце 1986-го, стал народным депутатом. Но нет пророка в своем отечестве.