Участковая больница в ауле Бесленей в Карачаево-Черкесии на границе с Краснодарским краем издали напоминает небольшой уютный домик под темной двускатной крышей, выкрашенный в нежно-розовый цвет. Внутри — аккуратные кабинеты, дневной стационар, служба скорой помощи. И — ни очередей, ни ссор за место у двери. Чистота, цветы на окнах, спокойные пациенты и улыбчивые врачи. Некоторые из последних, кстати, давно уже живут в Черкесске, но каждый день, как прежде, едут сюда на работу, игнорируя заманчивые предложения от больших клиник. Корреспондент ТАСС попытался разобраться, что держит здесь заслуженного врача России и молодого специалиста.
В 90-е годы больницу вообще хотели закрыть — не закрыли! Жители Бесленея поднялись, и мы вместе отстояли ее. А сейчас глядите, какой ремонт сделан! Всем мы обеспечены, лекарства, шприцы есть
Валентина Конова, главврач: "Я сама родом из Бесленея. Закончила в 1975 году Ставропольский мединститут, еще через год — интернатуру, и в том же 1976 году начала работать врачом в этой больнице. Поначалу было трудно: в больнице не было отопления, а воду брали из колодца. Но вскоре нам помогли — руководство процветающего тогда предприятия "Гидропневмонормаль" в Бесленее и из местного совхоза провели отопление. Вообще все время возникали какие-то трудности, но мы всегда справлялись. В 90-е годы вообще хотели закрыть больницу — не закрыли. Жители Бесленея поднялись, и мы вместе отстояли ее.
А сейчас глядите, какой ремонт сделан! Всем мы обеспечены, лекарства, шприцы есть. Появился круглосуточный стационар на десять коек, дневной стационар на семь коек, служба скорой помощи, два терапевтических участка, физиокабинет, педиатр, зубоврачебный кабинет. Вот как после такого отсюда уехать (смеется)? Предлагали ли в городе работу? Предлагали, да я и сама давно переехала в Черкесск, но все равно каждое утро еду сюда на работу. Обманывать не буду, собиралась уйти много раз. Уйдешь, вскоре начинают приезжать бесленеевцы: мужчины, старики. Уговаривают вернуться. И возвращаешься".
Инна Хабекова, врач-терапевт: "Я тоже родилась здесь, училась на врача-терапевта в майкопском филиале Кубанской государственной медицинской академии. Сначала работала в Сургуте — туда уехала после того, как вышла замуж. Потом вернулась сюда, поселилась у родителей и устроилась здесь работать. Да, не скрою, в Сургуте мне нравилось жить и работать, оснащенность их клиники лучше, там были узкие специалисты, которых нет здесь. И конечно, в работе в небольшой больнице в ауле есть свои, скажем так, особенности (улыбается). Здесь все пациенты тебя знают, если что не так сделаешь, это сразу станет всем известно. Поначалу очень переживала, вдруг кому-то что-то неправильно выпишу, диагноз неправильный поставлю. Но потом привыкла, уже шестой год здесь работаю.
Мне здесь очень комфортно, спокойно. Я не думала, что останусь в Бесленее надолго, но со временем поняла, что, даже если предложат вернуться в Сургут, не поеду. Там, конечно, хорошо и там ценят молодых специалистов, но тем не менее это мой родной аул, я горжусь им. А два года назад я, как и Валентина Зурабовна (Конова) в свое время, переехала в Черкесск.
Предлагали и в республиканскую больницу, и в Минздрав КЧР. Но я не люблю чиновничью, административную работу, я в первую очередь врач. Я люблю больных, люблю людей лечить. А работа главврачом здесь оставляет время для врачебной практики, и это очень важно
Я вообще шла в больницу, чтобы у нее учиться, набираться опыта. Ей же где только не предлагали работать — и в республиканской больнице. Но она здесь. И мы тоже (улыбается)".
Валентина Конова: "Предлагали и в республиканскую больницу, и в Минздрав КЧР. Но я не люблю чиновничью, административную работу. Не дай бог такое! На этих должностях в крупных медучреждениях врач превращается в добытчика. Есть категория людей, которые любят руководить, но я в первую очередь врач. Я люблю больных, люблю людей лечить. А работа главврачом здесь оставляет время для врачебной практики, и это очень важно.
Врач на селе — это очень важный человек. Когда рядом нет хирурга, не к кому обратиться, всему учишься. Приходилось всякое делать: швы накладывала, фурункулы вскрывала, раны обрабатывала. Врач на селе еще и психолог. Ведь никто сюда не приходит просто так. Сюда человек приходит, если ему плохо. Я молодых сотрудников, которые устраиваются сюда на работу, учу: свое плохое настроение надо оставлять дома. Боль есть у тебя какая-то душевная, проблемы — это не должно касаться больного, не должно отражаться на больном. Я говорю: зашли вы в свой кабинет — улыбка сразу же на лице. Больным не должно становиться плохо от одного вашего вида".
Не скрою, в Сургуте мне нравилось жить и работать: оснащенность их клиники лучше, там есть узкие специалисты, которых нет здесь. И конечно, в работе в небольшой больнице в ауле есть свои, скажем так, особенности
Инна Хабекова: "Здесь не как в городской больнице, когда на первичный осмотр дается 7–10 минут. Иной пожилой человек за это время только разденется. Поэтому улыбнешься ему и скажешь: "Успокойтесь, разве вы куда-то спешите? Я вот никуда не спешу". Конечно, иногда ловишь себя на том, что сложно выполнять свою работу, если пациент знакомый, а тем более родственник. Вот и мои родители ходят на прием к Валентине Зурабовне. Если придут ко мне, я что-то назначу, они потом все равно у нее перепроверят. Поэтому я сразу говорю: идите к ней, не тратьте мое время (смеется). Тем более что порой приходится и мне у нее перепроверять свои назначения. Но лучше так, чем я, сомневаясь, напишу что-то не глядя и отпущу так пациента".
Валентина Конова: "Ни один врач на свете не может знать все, я вот даже с таким стажем — и в интернет лезу, и энциклопедию достаю. Но всегда до последнего стараюсь помочь человеку. Нередко встречаю докторов, которые говорят: "Разве не видите, что мы вам уже ничем не поможем?" Разве так можно говорить? Ведь это значит убить человека! Нужно до конца стараться спасти жизнь, убеждать пациента, что еще есть надежда. Никто не хочет умирать, что бы там кто ни говорил. Даже самый тяжелый онкологический больной, который на словах готов хоть сегодня уйти из жизни, на самом деле надеется. Он с такой надеждой смотрит тебе в глаза — разве можно обмануть его ожидания? Я в таких случаях говорю: "Вы знаете, у вас такой-то диагноз, но с этим живут. И мы не знаем, сколько Господь тебе отпустит времени". Иногда ведь как бывает: думаем, все, вытащили мы больного, но нет — что-то происходит, и он погибает. А бывает безнадежно больной — смотришь, он выкарабкался.
Для меня очень много значит эта больница, в которую вложено столько сил моих и моих коллег, и родная земля, на которой она стоит. Я очень люблю свой аул. Мы, жители Бесленея, связаны не только родственной связью, но и узами нашей малой родины. Бесленеевцы — уникальный народ, особый. Они могут не простить невнимание, беспардонность, но, если видят, что ты не со зла, что ты ошибся, мягко направят тебя, не затаят обиду. И здесь, в этой больнице, рядом с ними, мое место".