Запуск фабрики проектного финансирования Внешэкономбанка (ВЭБ) и Минэкономразвития РФ стал одним из главных событий Российского инвестиционного форума в Сочи. Сергей Горьков, глава ВЭБа, рассказал ТАСС о том, что представляет собой новая структура, повлияют ли на работу Внешэкономбанка возможные новые санкции со стороны США и чего ждать россиянам от реформы по объединению Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. 

— Сергей Николаевич, каковы основные итоги участия ВЭБа в Российском инвестиционном форуме в Сочи? Удалось ли выполнить задачи, которые ставили перед командой?

— Я считаю, что нам все удалось. Год назад премьер-министр Дмитрий Медведев поддержал идею создания фабрики проектного финансирования. За год необходимо было проработать законодательную базу, механизм работы фабрики, определить ее инструменты. В сотрудничестве с Минэкономразвития, Минфином, законодателями, коммерческими банками проделана масштабная работа, и уже на нынешнем форуме Дмитрий Медведев дал старт фабрике. Из первых шести проектов, которые одобрены в рамках фабрики, по трем уже подписаны все необходимые документы. Мы форсируем внедрение проектного финансирования, что особенно важно для развития новых производств. При этом Внешэкономбанк не будет финансировать важнейшие для новой экономики России проекты в одиночку. Участниками синдикации будут коммерческие банки, в перспективе — и пенсионные фонды.

Важная часть нашей повестки на форуме — вручение Премии развития. Каждый из этих проектов — уникальный, фундаментально меняющий жизнь к лучшему. Это "Агробот", который был победителем шоу "Идея на миллион", поставка вагонов для Московского метрополитена, создание производства новых двигателей, внедрение ИТ-платформы для автоматизации перевозки грузов, поставка в Саудовскую Аравию погружных нефтяных насосов российского производства.  

И безусловно, у нас огромная региональная повестка. Мы подписали больше 25 соглашений с регионами, четыре с министерствами. За этими соглашениями — масштабная работа по организации притока инвестиций в регионы с использованием типовых решений и успешных практик, запуск высокотехнологичных производств и высоких переделов, создание новых рабочих мест.

— Нет ли риска, что эти договоренности не перерастут в конкретные проекты?  

— Мы редко подписываем соглашения такого общерамочного формата. Давайте на конкретном примере рассмотрим Хабаровский аэропорт. Мы подписали соглашение о намерениях на форуме на Дальнем Востоке в сентябре прошлого года. А на форуме [в Сочи] я подписал реальную кредитную сделку. Иногда сначала нужно "очертить поляну", а потом предпринимать конкретные действия. Банковское соглашение требует проработки большого числа деталей, поэтому до подписания проходит несколько этапов. И мы последовательно движемся по нескольким важнейшим направлениям. Например, подписали соглашение с Минтрансом о проработке проекта строительства погранпереходов. Сейчас такие погранпереходы, по сути, бутылочные горлышки. Реализация этого проекта позволит серьезно расширить возможности по торговле с Китаем. Решение этой задачи в фокусе ВЭБа — банк финансирует инфраструктуру и поддержку экспорта.

— Расскажите детали этого проекта.

— Мы видим 22 перехода. Есть хорошая возможность реализовать проект через государственно-частное партнерство, с привлечением средств ряда инвесторов, в том числе китайских. Минтранс совместно с нами прорабатывает эту программу. 

— В конце января Минфин США опубликовал так называемый "кремлевский список". Вы также вошли в этот список. Документ не предусматривает санкции, но все же, как вы считаете, может ли этот список повлиять на деятельность ВЭБа?



— Для меня честь оказаться с такими людьми в списке.

На практике никто не знает, чем обернется попадание в этот список. Уверен, переживать заранее не стоит. Метаниям "что и как будет" я предпочитаю спокойствие.

Пока никаких изменений на себе не почувствовал. Отношения, рабочие контакты строятся не от каких-то списков, а от того — кто вы и что вы делаете.

— Одно из возможных развитий "кремлевского списка" —​ это ограничения, которые будут накладываться на суверенный долг России. Здесь какие риски вы видите? 


— Это вопрос конкретных действий, которые предпримут органы власти Соединенных Штатов. Прогнозы строить сложно. Но не считаю, что суверенный риск будет задействован, потому что это касается фундаментальных параметров.  



— В январе также произошло еще одно событие — перестал существовать Резервный фонд, и Фонд национального благосостояния с ним фактически объединился. Скажите, эти перемены как-то отразятся на тех депозитах, которые есть у вас? И, возможно, на проектах, которые, так или иначе, одобряются вами? 


— На депозитах — нет. С учетом рыночных ресурсов, ставки по которым снижаются, и помощи государства в части докапитализации ВЭБа, адекватных ресурсов у ВЭБа достаточно для финансирования проектов и потеря возможности использовать для этого средства ФНБ в целом некритична.

— Те предложения, которые озвучиваются по созданию Фонда инфраструктурных инвестиций, то, что предлагает Минэкономразвития, возможно, будет альтернативой?

— Очевидно, что инфраструктура недоинвестирована. Необходимы эффективные механизмы и инструменты по привлечению средств в эти важнейшие проекты для настоящего и будущего России. Пройден важнейший этап — мы запустили фабрику. Теперь важно изучить практику ее работы и, возможно, внести коррективы. Проект создания отдельного Фонда инфраструктурных инвестиций, полагаю, также не последний. Но инструменты по поддержке развития инфраструктуры создавать и запускать необходимо — уверен на 100%. И они не должны быть застывшими! Необходима гибкость, адаптация под условия и задачи, которые стоят перед новой экономикой России. И ВЭБ как институт развития будет активно участвовать в этой работе.  

Беседовала Лана Самарина