Превращение собора Святой Софии в мечеть в первую очередь является очень продуманной и красивой политической акцией нынешних руководителей Турции. Главным образом президента Реджепа Тайипа Эрдогана и его ближнего круга правительственных функционеров и партийной элиты. Основная цель этого государственного перформанса — набрать очки внутри страны и напомнить миру, занятому коронавирусом, о том, что Анкара все еще здесь и ее голос не ослаб.
Вопросу о смене статуса Айя-Софии больше 80 лет. В 1934 году основатель современной Турции Мустафа Кемаль Ататюрк подписал указ о превращении Софии в музей, то есть внерелигиозный исторический объект молодой светской республики. Этим шагом он, конечно, разозлил происламские слои населения, голос которых был слышен, но к которому тогда даже прислушиваться не стремились. Конъюнктура была другая.
Реванш попыталась взять происламская Партия благоденствия в 1994 году. Она направила в парламент законопроект о пересмотре статуса Айя-Софии, но он был отклонен. Новую попытку в 2005 году предпринял местный фонд по защите исторического наследия, и случилось это в начале руководства продолжательницы дела Партии благоденствия — правящей Партии справедливости и развития (ПСР) Эрдогана. Государственный совет Турции тогда отклонил иск фонда. Эта же организация в 2018 году обратилась в Конституционный суд, который отказал в рассмотрении запроса, ссылаясь на недостаточность полномочий разбираться в этом вопросе. И наконец, в текущем году тот же фонд обращается в Госсовет и выигрывает — закон Ататюрка оказывается отмененным.
Что же касается общественности, то по большому счету ее сильно не волновал статус Софии. Особенно учитывая тот факт, что собор приносил внушительные средства в бюджет Стамбула за счет далеко не самых дешевых входных билетов для туристов. Статистически консервативные религиозные круги в Турции, которые наиболее ревниво относятся к мусульманскому, или даже османскому наследию, составляют не более 20–25%. То есть звучащие со стороны ряда политиков доводы о том, что подавляющее большинство турок выступает за Софию-мечеть, — это все же как минимум лукавство. Более того, сам Эрдоган еще в прошлом году не поддержал идею смены статуса собора. Он напомнил, что Голубая мечеть в Стамбуле не заполняется верующими. Более того, власти построили исполинскую шестиминаретную мечеть Чамлыджа на Босфоре, которую тоже не могут заполнить даже наполовину.
Что же изменилось?
Почему президент так рьяно вдруг начал продвигать тему смены статуса собора? Эрдоган — гениальный политик. Он, конечно, бывает импульсивным, но в данном случае очевиден расчет. Айя-София всегда оставалась "одним из вариантов" для поднятия рейтинга, вариантом, лежащим в загашнике. И вот пришло время.
Дело в том, что рейтинг Эрдогана, а больше, конечно, рейтинг его партии снижается. Это показали выборы мэра Стамбула, где в обоих турах победил оппозиционер Имамоглу. И его победе не помешало даже массивное и жесткое вмешательство ПСР. Эйфория борьбы с врагом в лице ФЕТО Фетхуллаха Гюлена после попытки переворота 2016 года почти истощилась. А в кулуарах все активнее говорят о расколе внутри ПСР. Более того, на политическую арену вышли бывшие соратники Эрдогана — Ахмет Давутоглу, Абдуллах Гюль, Али Бабаджан. И вышли они далеко не как друзья, а в качестве конкурентов, лидеров новых партий, не согласных с курсом ПСР. У самого же Эрдогана из союзников остается только закостеневшая Партия националистического движения, от которой откололась часть команды вместе с изрядной долей электората.
Так что позиции Эрдогана далеко не крепки, хоть он и успешно храбрится на аудиторию. Смена статуса Святой Софии, конечно, не сможет гарантировать моментальных ошеломительных побед ПСР и президенту, но расчет тут более тонкий.
Несогласных почти нет
Конечно, объективной необходимости в новой мечети в Стамбуле не было и нет. Большинству населения Айя-София в виде мечети, в которую можно войти, сняв обувь и совершив омовение для намаза, тоже не жизненно важна.
Эрдогану за почти 20 лет у власти не удалось откусить сколь-либо значительный кусок пирога у оппозиции. Почти на всех выборах за эти годы противники ПСР набирали примерно одинаковое количество голосов. А сейчас внутриполитическая турбулентность усилилась. В этих условиях консолидация электората неочевидными способами может быть эффективна.
Утрируя, можно сказать, что Эрдоган снова захватил Константинополь. Так это видится ультраконсервативными кругами. Он вернул османское наследие, напомнив еще раз о величии империи предков современной Турции. Отменив закон Ататюрка, он к тому же сделал еще один шаг, чтобы оставить портрет основателя страны в учебниках истории, а не на стенах кабинетов и гостиных. Планомерное вытеснение "культа Ататюрка" действительно является такой неочевидной, но осознанной частью политики ПСР и Эрдогана.
Тонкость расчета тут в том, что критиковать президента за смену статуса Софии не может даже самая рьяная оппозиция. Ведь такая политическая акция в душе простого турка, наследника османов, независимо от его взглядов на политику, вызывает все же больше позитивных эмоций. Не у всех, конечно, но у многих из стана оппозиции. Именно поэтому сейчас почти не слышно ту же Народно-республиканскую партию (НРП) — главного противника ПСР. Председатель партии Кемаль Кылычдароглу не стал выступать против решения властей, сказав: "Хотите открывать [мечеть], открывайте". Только спикер НРП Фаик Озтрак позволил себе отметить, что решение Госсовета является "попранием законов республики" Ататюрка. Но такая позиция все же была воспринята больше как маргинальная и не отразила настроения всей оппозиции.
НРП и остальным противникам Эрдогана нет никакой пользы критиковать превращение Софии в мечеть. Их просто не поймет их же электорат, а ПСР в таком случае получит отличную возможность в очередной раз уколоть оппозицию за ее неконструктивное и слепое отрицание всего, что делает Эрдоган. Надо еще учитывать, что в 2023 году страну ждут президентские и парламентские выборы, к которым Эрдоган уже, как видно, начал готовиться. И через три года в разгар кампании он, безусловно, будет громко заявлять о своей победе над Святой Софией, привлекая к себе электорат.
Международный резонанс
Нельзя сказать, что этот ход нынешних руководителей страны лишен рисков, прежде всего международных. После решения Госсовета на Турцию хлынула волна критики со стороны иностранных государств, не говоря уже о церковных структурах. Россия, США, ЕС — все с разной степенью резкости отреагировали на превращение собора в мечеть. Звучало и недовольство, и осуждение, и гнев. Арабские страны в основном либо молчат, либо комментируют решение Анкары сдержанно. Тут дело и в том, что по исламу превращение церкви в мечеть, мягко говоря, спорно. А также и в том, что в арабском мире Эрдоган не пользуется большой популярностью, за исключением пары стран-союзниц. Он успел за прежние годы растерять авторитет из-за своей в некотором роде экспансионистской политики в той же Сирии или Ливии.
Есть риск и ответных мер со стороны государств с подавляющим христианским населением, которые прислушиваются к Папе Римскому. Он, конечно, тоже был сдержан, сказав лишь, что "сильно опечален" решением Госсовета Турции. Но некоторые европейские политики уже призвали ввести санкции против Анкары.
Будут ли реально жесткие последствия для Эрдогана? Вряд ли. Все же смена статуса Софии, хоть и имеет политический подтекст, по сути, больше волнует общественность и церковные организации, но не правительства в современной системе международных отношений. Ситуация теоретически может перерасти в межрелигиозный конфликт, но только при необдуманных действиях Турции. А она уже пообещала сохранить Софию в качестве объекта всемирного наследия ЮНЕСКО, отнестись к ней со всем должным пиететом. А если символы христиан не будут разрушены, а лишь окажутся укрытыми тканью на время намазов, скандала удастся избежать. Турция всегда знала, как нивелировать споры, чтобы учесть интересы большего числа участников.
И еще есть один важный символический момент в этой истории с превращением собора в мечеть. Первую молитву Эрдоган анонсировал на 24 июля. 103 года назад в этот день был подписан Лозаннский мирный договор, юридически оформивший распад Османской империи. В последние годы Эрдоган не раз касался темы несправедливости этого соглашения в части границ и прав Турции. Так что до 2023 года вполне можно ожидать и других громких шагов от нынешнего руководства республики.