Российский академический молодежный театр (РАМТ) закрыл сезон, артисты отправились в отпуск, после которого наступят долгожданные репетиции на сцене и встреча со зрителем в юбилейном, 100-м сезоне. Директор театра Софья Апфельбаум в беседе с ТАСС рассказала, как РАМТ пережил период пандемии, какие сюрпризы готовит зрителю в честь своего столетия, а также прокомментировала инициативы Минкультуры, связанные с делом "Седьмой студии".
— Софья Михайловна, на данный момент мы наблюдаем послабление ограничительных мер, введенных из-за пандемии коронавируса. Отреагировал ли уже РАМТ? Возобновили ли репетиции, открыли цеха?
— Мы представили в Министерство культуры РФ так называемую дорожную карту по выходу из режима карантина, в которой предполагалось, что все цеха и труппа с 15 июня уйдут в отпуск. И хотя 10 июня власти Москвы довольно неожиданно разрешили репетиции, мы уже планов менять не стали. Худрук театра Алексей Владимирович Бородин решил, что вызывать артистов на неделю репетиций нет никакого смысла. Они их продолжили в Zoom. Сейчас артисты и постановочная группа до середины июля находятся в отпуске.
— А в середине июля уже начнете полноценные репетиции?
— Московский департамент культуры издал свои требования, но мы ждем и федеральный документ. У нас на выпуске спектакль Юрия Николаевича Бутусова "Сын", в нем немного действующих лиц занято, соответственно, будем репетировать его. Алексей Владимирович готовит премьеру "Горя от ума". Это все будет в августе.
— А когда откроетесь для зрителя? В сентябре?
— Мы рассчитываем, что в августе уже можно будет что-то играть, например спектакль "Зобеида", который идет во дворе. Там немного зрительских мест — 35, поэтому мы надеемся, что если будут какие-то послабления, то мы сможем принять зрителей в этом пространстве. Фактически этот спектакль может играться только в летнее время — "Зобеида" должна была идти в мае-июне, надеемся, что удастся сыграть хотя бы в августе-сентябре. Если разрешат, конечно.
Мы уже спланировали репертуар на сентябрь. Он для тех людей, которые не возвращали билеты и предпочли оставить их на осень, — у нас таких много, и мы им очень благодарны. Поставили для них дополнительные даты, на которые они могли бы перенести поход в театр и спланировать время. Но продавать новые билеты мы не решаемся, пока не будет ясности по зрительской рассадке.
— У театра было много интернет-активностей: и трансляции спектаклей, и онлайн-встречи. Какие проекты оказались наиболее популярными?
— Больше всего зрителей у основного нашего продукта — у спектаклей. Например, мы выложили в открытый доступ спектакль "Как кот гулял, где ему вздумается", и хотя передать его специфику в записи сложно, он все равно пользовался успехом. У нас уже были выложены некоторые спектакли на ресурсе "Культура.РФ", в 2013–2014 годах Министерство культуры сделало несколько съемок, урегулировав все вопросы авторских прав. В том числе, например, "Денискины рассказы". Спектакль достаточно давно выложен, но сейчас произошла активизация внимания к нему.
Кроме постановок большой популярностью пользовались лекции, что было весьма неожиданно, ведь это довольно специфический жанр. У нас проводилась драматургическая лаборатория "10 минус", она была запланирована в офлайн-режиме. Но получилось, что это стало онлайн-проектом, все лекции сейчас доступны на нашем YouTube-канале. Так, лекция Павла Руднева о современной детской драматургии собрала более тысячи просмотров, что для лекции очень много.
Кроме того, мы перевели в онлайн-режим наш проект "Театр плюс", в рамках которого зрители обсуждают спектакли с артистами и авторами. Оказалось, это очень содержательный формат. Были такие встречи по Островскому, Горькому, Чехову, последняя была по Пушкину. Этот формат новый для нас, но тоже оказался успешным.
Также мы читали "Ладу, или Радость" Тимура Кибирова по главам и будем продолжать это, прошел цикл "Разговоры о профессии" — очень много форматов и традиционных, и каких-то новых.
— Помимо качества записей с какими проблемами столкнулись в связи с проведением трансляций?
— Есть огромный пласт проблем, связанных с авторскими правами. В нашем театре договоры, которые подписывались с авторами, конечно, не предполагали интернет-трансляции. Но так как мы выкладывали все на свой ресурс и бесплатно, надеюсь, в этой ситуации к нам претензий не будет.
— Вопрос с авторскими правами правда проблематичен. Как будете решать его в будущем?
— Я думаю, мы будем менять форму нашего договора с авторами, будем включать возможность онлайн-трансляций, чтобы нам сразу давали права на бесплатную трансляцию. Также необходимо сразу урегулировать, что, если будет показ на платной платформе, авторы получат какие-то отчисления.
Трансляции оказались действительно довольно значимы: у нас был в репертуаре спектакль "Ксения Петербургская" Вадима Ливанова. Он шел в Черной комнате — там 28 мест, за весь сезон мы его показывали десять раз, 280 зрителей его могли посмотреть. А прошла трансляция — его посмотрели 2 тыс. человек. Сколько сезонов мы должны были его играть, чтобы достичь этой цифры?
Что касается малых форм, я думаю, здесь нет никакой конкуренции для очных показов. Да и "Денискины рассказы" точно не пострадают от того, что они есть в открытом доступе, они там уже были с 2014 года, но у нас от этого посещаемость не падала.
— Но, наверное, уже не так активно будете вести онлайн-деятельность после открытия?
— Наверное, да, сложно и артистов поймать, потому что прямые эфиры — это целая история, нужно, чтобы время было на них. Посмотрим, но, конечно, этот опыт, который был, важный, и мы поняли, что можно многое делать онлайн и людям это интересно. Но сосредоточимся на более привычной нам жизни.
— Пока театр был закрыт, билеты не продавались, вы, как и все театры, столкнулись с проблемой выпадающих доходов. Компенсировало ли их Министерство культуры? Удалось ли сохранить зарплаты сотрудникам?
— Все выпадающие доходы не компенсируются. Мы очень долго, весь апрель работали с Министерством культуры, а они, в свою очередь, с Министерством финансов, чтобы доказать, что от того, что у нас нет спектаклей, расходы театров не сильно уменьшаются. Были даже разговоры, что раз спектаклей нет, то меньше тратится электричества, меньше расходов на содержание имущества. Это, конечно, не так.
Экономия есть, но она совсем не сопоставима с тем, что нам необходимо, чтобы просто платить людям зарплату. Примерно половина средств, которые мы тратим на зарплату, — из внебюджета. Нам обещали выплачивать эти средства с расчетом на три месяца. Пока пришла первая часть. Мы благодарны за это, понимаем, что другие организации оказались в худшей ситуации.
Мы ушли на самоизоляцию в самый пик, конец марта — это каникулы, и так как мы театр для детей, мы первыми все это на себе ощутили: уже в феврале мы видели, что идет снижение продаж. Уже тогда в школах появились предписания не водить школьников группами. Когда же вышел указ о запрете массовых мероприятий, кто-то из артистов посчитал, что за время весенних каникул не сыграет 18 спектаклей, а у нас идет оплата за каждый спектакль, сколько сыграл — столько получил. Но мы выработали формулу, по которой платили среднюю зарплату, сложившуюся у каждого актера по итогам прошлого года. Конечно, люди потеряли в зарплате, но что-то им платим, сейчас удалось всех отправить в отпуск
— Хорошо, что получилось сохранить труппу. А есть ли уже планы на грядущий сезон?
— Нам в 2021 году — 100 лет, и осенью 2020 года мы открываем 100-й сезон. У нас были очень большие планы: сделать особенную имиджевую рекламу этого сезона, выработать фирменный стиль. Сейчас будет все скромнее, но все равно постараемся привлечь внимание к театру, его юбилею и, главное, истории.
Во время карантина была возможность работать над юбилейной книгой. Алексей Владимирович был в это серьезно погружен. Он человек, который внимательно относится к истории театра и знает очень много фактов, которые можно воспроизвести только по воспоминаниям. Работаем также над юбилейной выставкой. Здесь мы говорим спасибо Фонду президентских грантов за возможность реализовать ее.
— А где будет размещена выставка?
— Она будет на стенах внутри здания. Это будет выставка с использованием новых технологий — видеомэппинга, 3D-моделирования. Для этих целей больше всего подошло наше нижнее фойе. Там будут композиции, посвященные истории театра и нашего здания. Выставка будет работать в течение всего юбилейного сезона. Люди, которые к нам приходут, автоматически станут зрителями этой выставки. Только интерактивное содержание не может быть очень длинным. Нам надо в 10–15 минут уместить всю историю театра и всю историю здания, найти подходящий мультимедийный подход. Мы также оцифруем макеты спектаклей, которые зрители смогут увидеть на планшетах в фойе.
У нас молодежная и детская аудитория, хотим их вовлечь в театральный мир, но не скучными стендами, а так, чтобы это было им интересно. Надеемся, что в конце сентября выставка случится. Снаружи мы работаем с фестивалем "Круг света", который уже несколько лет на нашем здании проецирует разные композиции, и мы попросили, чтобы какие-то из них были связаны с нашим 100-летием. В 2021 году будем отмечать еще и 200 лет зданию — сплошной юбилейный год.
— Выставка, книга — а будут ли специальные постановки в честь юбилея?
— Помимо постановок на сцене мы придумали экскурсию по зданию в форме спектакля. Сейчас драматург Юлия Поспелова написала первый вариант пьесы. В конце прошлого года у нас была лаборатория, посвященная новым формам коммуникации со зрителем, были разные проекты, связанные с детским театром. Одним из проектов была бродилка по театру. Эта идея всем понравилась, потому что действительно в этом здании куда ни глянь — здесь тень Наталии Сац, а здесь был Анатолий Эфрос. Может быть, раз в неделю у нас будет такая постоянная экскурсия.
— С началом сезона, наверное, многие постановки придется перенести?
— Да, это так. Если сравнить образно, это как самолеты в Шереметьево: они стояли один за другим, была пробка, чего не было никогда в жизни, столько самолетов не стояло на земле — они же обычно все в воздухе. Потом должны как-то по очереди, выруливая, друг друга объезжая по полосам, взлетать.
Мы сейчас находимся в такой же ситуации, потому что в театре очень много было запланировано премьер. У нас много площадок, много молодых режиссеров работает, и сейчас как раз такая пробка. Два спектакля должны были выйти и завершить цикл к 220-летию со дня рождения Пушкина. Мы все были настроены на это, а 18 марта был уже, к сожалению, закрытый прогон готовой премьеры — "Лысой певицы" в постановке Екатерины Половцевой. Нам нужно будет выпустить и эти премьеры, но когда мы сможем открыть малые залы, совсем непонятно. В большом с шахматной рассадкой еще легче, а если в наши малые пространства придут десять человек, смысла играть нет никакого.
У нас было огромное количество планов, связанных со 100-летием, с тем, чтобы представить на малых сценах спектакли, которые здесь когда-то шли и из репертуара МХАТа Второго, и из репертуара Центрального детского театра. Сейчас получается, что это чуть-чуть сдвигается, потому что нам надо выполнить имеющиеся обязательства.
— Это то, что касается малых форм. А как дела обстоят с постановками на большой сцене?
— На большой сцене у нас готовится "Сын" Бутусова. Еще "Горе от ума" — огромный спектакль. На очереди — "Остров сокровищ", который должен сделать Александр Коручеков. Алексей Владимирович также работал над тем, что он объявил еще в прошлом сезоне, — "Душа моя Павел" Алексея Варламова — это тоже большая форма, там речь идет о становлении молодого человека. Для огромного количества наших молодых актеров есть возможности, отличные роли, распределения еще нет, но, я думаю, он начнет над ним параллельно со спектаклем "Горе от ума" работать. Также у нас есть новая пьеса Тома Стоппарда, нам ее прочитали, мы заказали Аркадию Островскому перевод, но это огромная пьеса — "Леопольдштадт". Это, конечно, не "Берег утопии", но большой спектакль по масштабу.
— Не на девять, а на четыре с половиной часа?
— Ну где-то так. Действие происходит в Австрии, начиная с конца XIX века и до середины XX века. Это история еврейской семьи, сквозь которую прослеживаются все перипетии времени.
— На гастроли тоже большие планы?
— Мы всегда участвовали в "Больших гастролях", в июне должны были ехать в Калининград, но перенесли теперь уже на следующий год. Остался Платоновский фестиваль, который сместился на осень, это будет в сентябре, поедем с "Зобеидой". Ведем переговоры с "Балтийским домом", в этом году он собирает спектакли, в том числе и из России. Попробуем привезти туда "Ромео и Джульетту" Егора Перегудова.
— Это должно быть технически очень сложно, в спектакле такое обилие хитро устроенных декораций…
— Да, технически очень непросто. Но получается, что "Балтийский дом" — это одна из немногих площадок, где этот спектакль в принципе может быть показан. Конечно, будет и фестиваль "Маршак", куда мы ежегодно ездим, нас ждут с "Манюней", будем смотреть, насколько это возможно. Много гастролей у нас отменилось, но, я надеюсь, скоро все возобновится. Мы решили справляться с проблемами по мере поступления. Сейчас для нас главное — достойно провести 100-й сезон, несмотря на сложности, и постараться донести для публики историю театра.
— Понимаю, пока рано обсуждать дело "Седьмой студии", но позволю себе один вопрос, косвенно связанный с этой ситуацией: Министерство культуры РФ разработало законопроект, разделяющий сферы управления театром между худруком и директором. Его цель — оградить худрука от решения финансовых вопросов. Как думаете, поможет ли такой проект избежать подобных дел?
— Такое разделение уже сейчас существует, идея не новая. Дело в том, что у нас по законодательству руководитель в организации один. Так и прописано: "единоличный орган управления". Когда-то в Малом театре, во МХАТе, в Александринке были и худрук, и директор. В какой-то момент юристы министерства сказали, что все это неправильно, должно быть единоначалие. Когда на пост министра пришел Владимир Мединский, он выступал за то, чтобы разделить эти полномочия. Какие-то театры так и сделали, какие-то — отказались.
Это сложный вопрос, тут дело не в законодательстве, а в том, насколько это необходимо конкретному театру. Где-то такой тандем удачно существует. Но в каких-то случаях это приводит к очень большим конфликтам внутри театра. Так, в какой-то момент на несколько лет в Ярославском театре сложился тандем Евгения Марчелли и Юрия Итина, все приводили в пример, что Марчелли — художник, занимается только творчеством, а Итин — исключительно хозяйственник. Но это очень редко бывает, и всех подводить под это, наверное, неправильно.
Если это будет закреплено, то де-юре руководителями театров будут директора, потому что у директора право финансовой подписи. Ситуация, которая есть сейчас в большинстве театров, — худрук дает доверенность на все финансовые операции директору, то есть он все равно во главе, не снимает с себя ответственности. Эта мера ответственности очень важна
— То есть нужно исходить из потребностей конкретно взятого театра?
— В Концепции театрального дела, принятой в 2011 году, говорится, что не должно быть одной формы управления. Разные уклады, разные этапы развития театра требуют разных подходов. На внутренние конфликты нужно гибко реагировать. Мне кажется, у учредителя должна быть возможность в каком-то случае оставлять единоначалие, в каком-то — "двуначалие".
Но, на мой взгляд, это не имеет прямого отношения к ситуации в "Седьмой студии", потому что там был и генеральный директор, и исполнительный продюсер, то есть люди, отвечавшие за деньги. А спрашивают сейчас в первую очередь с Серебренникова, который был художественным руководителем.
Он действительно подписывал документы с Министерством культуры. Такая необходимость возникла потому, что требовалось подтверждение, что "Седьмая студия" обладает авторскими правами на проект Кирилла Серебренникова, и тогда казалось, что если он самолично будет подписывать соглашения, то вопросов о таком праве ни у кого не возникнет. Кирилл Семенович не отказался, не сказал: "Я только творец, художник". Если бы он занял такую позицию, возможно, и дела бы всего не было. Но Серебренников не отказался, не ушел в тень. Это вызывало уважение. А сейчас то, что он подписал эти документы, оказалось краеугольным камнем.
В "Седьмой студии" были люди, отвечающие за финансовые вопросы. Это не проблема того, что не было разделения полномочий, это совершенно другая история. А как повлияет эта мера в целом на регулирование в сфере культуры — посмотрим, поменять законодательство только под театры довольно сложно, но, может, юристам министерства это удастся.
Беседовала Екатерина Выборова