Владислав Третьяк: горжусь, что вернули в Россию золото Олимпиады

Трехкратный олимпийский чемпион, десятикратный чемпион мира Владислав Третьяк уже 15 лет возглавляет Федерацию хоккея России (ФХР). За этот период времени национальная команда выиграла олимпийское золото и четыре раза побеждала на чемпионатах мира. В интервью ТАСС Третьяк, отмечающий в воскресенье день рождения, рассказал, почему российские хоккеисты по сравнению с прежними временами с удовольствием едут в сборную России, планируется ли вновь ввести налог на иностранных вратарей, и почему он старается не смотреть матчи внука в Континентальной хоккейной лиге (КХЛ).

— Владислав Александрович, 15 лет назад вы возглавили ФХР. Как изменилась федерация за это время?

— С каждым годом федерация меняется, потому что приходят новые люди. В принципе, главные задачи одни и те же — развитие массового и детского спорта, успешное выступление национальных сборных. На сегодняшний день в мировом рейтинге мы на втором месте после Канады, наши женщины — на четвертом. Думаю, за эти 15 лет мы сделали большой шаг, и сегодня Россия по сумме наград, выигранных за последние 10 лет, идет первой: у нас четыре золотые медали, у канадцев и шведов по три золота, у финнов — два, у чехов — одно. Сборная России завоевала в общей сложности 10 медалей, у канадцев и шведов по семь, у финнов — шесть, у чехов и американцев — по две бронзы. Молодежная сборная также, кроме этого года, практически всегда была при медалях. У нас даже впервые с советских времен появились трехкратные чемпионы мира: [Александр] Овечкин, [Данис] Зарипов, [Илья] Никулин, [Алексей] Терещенко. Надеемся, что будут и четырехкратные.

Наша основная задача — создать условия для развития хоккея. Сегодня мы имеем достаточное количество катков, хотя, конечно, хотелось бы больше, поскольку по числу катков на душу населения все еще уступаем шведам, финнам. Но по сравнению с показателями, например, десятилетней давности — тогда было 140 катков, сегодня — 790. Нам важно было войти в правительственную программу по развитию катков. Это было очень сложно, но мы смогли, до 2024 года должны построить еще 50 катков и три спортивных центра.

Золото Олимпиады вернулось в Россию. В 2014-м перед выборами президента ФХР я пообещал, что в Пхёнчхане наша сборная обязательно выиграет — и сдержал обещание. После Сочи сделаны выводы, серьезно усилен штаб сборной России.

—  После своего прихода вы сразу же заявили, что работа федерации должна быть подчинена интересам сборной. Насколько непросто было достигать договоренностей с лигой и клубами по различным нюансам, например, по календарю?

— С лигой сначала было сложно немного, отстаивать интересы сборной — определенное искусство, но мы справляемся (улыбается). На сегодняшний день у нас хорошие отношения с [Геннадием] Тимченко (председатель совета директоров Континентальной хоккейной лиги — прим. ТАСС), лига идет нам навстречу, так как понимает, что интересы сборной превыше всего, ведь на самом деле никакого конфликта интересов тут нет. У нас установлен хороший контакт с [Алексеем] Морозовым (президент КХЛ — прим. ТАСС). Все наши пожелания по Евротуру, Еврочелленджу, подготовке к чемпионату мира они все принимаются. Тем более что паузы на международный перерыв — требования Международной федерации хоккея (IIHF). Такой перерыв есть и в футболе, и в хоккее. Но те же паузы в календаре идут на пользу клубам. Мы ищем компромисс и находим его. У нас нормальная цивилизованная система взаимоотношений. Для того, чтобы ее выстроить, пришлось приложить определенные усилия.

— Когда достигать компромисс было проще — в те времена или сейчас с КХЛ?

— Сейчас проще. КХЛ понимает все, что нужно сделать для сборной, идет навстречу. У нас есть СКА, где Тимченко, Роман Ротенберг (первый вице-президент ФХР, глава штаба сборной и вице-президент СКА — прим. ТАСС), готовили звенья к Олимпиаде. Поэтому, думаю, отношения сейчас очень хорошие. В КХЛ понимают, что от сборной зависит весь наш хоккей сейчас, ведь это и болельщики, и популяризация спорта.

— В начале нулевых и конце 90-х годов игроки Национальной хоккейной лиги не очень любили приезжать на чемпионаты мира, было много отказников. Как удалось добиться того, что с вашим приходом все стали буквально рваться в сборную?

— Главное — это отношение. Я сам ездил в НХЛ, практически перед каждым чемпионатом мира и Олимпиадой, лично разговаривал с ребятами. Также наши специальные представители, штаб сборной тоже разговаривали. Конечно, надо сказать большое спасибо и [Вячеславу] Быкову, и [Олегу] Знарку. Все тренеры, которые приходили в команду уже при мне, не сваливали свои ошибки на игроков. Раньше бытовало мнение, что виноваты только игроки, а тренеры — нет. В Канаде, например, если команда проиграла, ее немного поругали и забыли. У нас же, если будет поражение, целый год могут журить сборную — мы начинаем копаться, закапывать сами себя. Думаю, что это не всегда правильно, потому что выступления сборной не должны будить ненависть, даже в случае неудачи. Да, нужно разбирать игру, критиковать тоже надо, но не так, как это делаем мы.

Мы стали создавать условия для хоккеистов — гостиницы, чартеры, страховки, удобный календарь подготовки к турниру. Мы приблизились к тем условиям, которые они получают в НХЛ. Была проделана большая работа, это стоило больших затрат, но мы это сделали. Все это сыграло роль, и у нас, допустим, [Александр] Овечкин никогда в жизни не отказывался. За последние годы, может быть, один-два игрока не смогли приехать, остальные все всегда приезжали. Некоторые даже обижались, что их в сборную не брали (улыбается).

— Насколько катастрофическим было поражение на Олимпиаде в Сочи и что там пошло не так?

— В Сочи у нас очень сильная команда была, жаль, что не получилось выиграть. Для сборной были созданы все условия, я даже добился от НХЛ уступок — состав объявили 7 января, а не в декабре, обеспечили тренерскому штабу свободу маневра. Трудно все свалить на кого-то, я не хочу этого делать. На турнире очень хорошо играл [Сергей] Бобровский, но тренеры решили поставить [Семена] Варламова в четвертьфинале. К сожалению, он не выручил в матче с финнами, и мы проиграли. Мое личное мнение — если бы Бобровский играл, могли бы быть в финале. Я, кстати, предлагал его. Но тогда тренером вратарей был Владимир Мышкин. Окончательное решение всегда принимает тренер, он ответственный. Я могу только свое мнение высказать, а не приказать тренеру.

Но, думаю, именно этого не хватило — если бы финнов прошли, был бы совсем другой результат. После 2014-го сделали выводы. ФХР исправляет допущенные ошибки. Прививаем сборным всех возрастов современную тактику. Контролируем тренерский штаб во многих вопросах, подталкиваем к тому, чтобы шире смотреть на выбор состава и хоккейного стиля.

— Какого мнения вообще вы придерживаетесь в вопросе совмещения? Должен ли тренер сборной России работать в клубе?

— Опыт показал, что да. Потому что, когда тренер освобожден от работы в клубе, мы думали, что у него много времени, но, мне кажется, это немного расхолаживает. Он теряет игровой тонус. Когда человек в работе, он, во-первых, больше следит за командами, потому что сам играет против них. Особенно хорошо, когда тренер работает в сильном клубе, где есть много кандидатов в сборную — он их хорошо знает, проверяет в разных ситуациях, готовит к главным матчам сезона. На данном этапе, я считаю, что тренер сборной должен быть и тренером команды.

Другое дело, что тренер-совместитель не успевает следить за всеми хоккейными событиями, но это решаемая проблема. Ведь в сборной работает не один главный тренер. Сейчас у нас есть полноценный штаб, с компетентными специалистами узкого профиля — скаутинг, аналитика. И они помогают главному тренеру, дают ему информацию и почву для размышлений.

— При Романе Ротенберге упразднилась должность генерального менеджера сборной. Не считаете ли, что ее пора вернуть?

— Нет, я думаю, что Роман справляется, он очень активный молодой человек. С его приходом многое в ФХР изменилось. Сейчас он много делает для федерации, потому что действительно любит хоккей. В сборной у нас сейчас потрясающие условия. Был увеличен состав обслуживающего персонала — теперь у нас работают не только русские, но и иностранцы. Ротенберг продолжил развивать национальную программу подготовки хоккеистов "Красная машина", мы привлекли большое количество специалистов, и он в этом сыграл большую роль. Благодаря этому мы разработали прекрасную программу, которую внедряем в школы по всей стране через министерство спорта, чтобы молодых спортсменов у нас готовили как во всем мире. А то у нас некоторые тренеры работают так, как работали с ними, но ведь поезд уже ушел. Благодаря программе теперь любой человек может взять ее и изучить — все подробно расписано на каждый день для любого возраста. Это очень большая работа, и Роман сыграл огромную роль, потому что он всех мобилизовал. К тому же, он сам участвует в мастер-классах, я и другие наши знаменитые спортсмены тоже принимали в них участие. Это очень важно. В этом плане он — очень большое подспорье.

— Что касается предстоящего чемпионата мира, есть ли понимание, как будет комплектоваться команда?

— Все зависит от решения НХЛ, пустят ли они своих хоккеистов. Также они продлили регулярный чемпионат до 16 мая. Раньше планировалось, что он закончится 9 мая, и был шанс, что кто-то из игроков сможет раньше приехать. Но сейчас IIHF было принято решение, что дозаявить будет можно шесть игроков из НХЛ. Также заявка команды была расширена с 25 до 28 игроков. Однако все еще очень много неясностей. Но известно, что игроки должны будут пройти пятидневный карантин.

— Успеют ли игроки из НХЛ приехать в "пузырь" до начала турнира?

— Как я уже говорил, все будет зависеть от НХЛ. Мы надеемся, что все-таки кто-то приедет.

— Насколько вы обеспокоены тем, что придется играть не на основной арене, а на временной?

— Эта арена не временная, она работала во время чемпионата мира 2006 года, просто сейчас ее отремонтировали. Сейчас там идет подготовка, уже готов лед. Когда я выступал в совете IIHF, то выразил надежду, что вторая арена будет соответствовать на 100% - лед, борта, вентиляция, раздевалки. Как в Латвии с этим справятся, я не знаю. Но IIHF контролирует все.

— Не огорчились ли, что не выпала возможность играть на "Арене-Риге"?

— Конечно, на основной площадке было бы лучше, потому что она уже апробирована. Но в любом случае все будут находиться в практически равных условиях. Там все рядом, ведь Рига — довольно небольшой город. Конечно, есть волнение о том, какой будет лед, но узнаем все на месте.

— КХЛ почти завершила первый сезон с жестким потолком зарплат. На ваш взгляд, чемпионат в этом сезоне стал интереснее или нет?

— Мне кажется, что, когда заплаты урезали, клубы просто "размыли": игроки просто разошлись по разным клубам, многие уехали в НХЛ. Но, по сути, мы видим все те же лица — одни и те же лидеры играют в финалах. Таким образом чемпионат показал, что результаты и успехи не зависят от потолка зарплат. Деньги — это вторично. Побеждают те, кто более грамотно работает, выстраивает команду. И те, кто лучше проявляет себя на льду. В топ-клубах — таких как СКА, ЦСКА, "Ак Барс" и так далее — игроки не думают, кто сколько получает. Все хотят выиграть. А в целом, практически ничего не изменилось, только, мне кажется, уровень стал немножко ниже, потому что уехали многие звездные игроки, такие как [Кирилл] Капризов. Возможно, если бы потолок был выше, мы могли сохранить этих хоккеистов. К сожалению, КХЛ приняла такое решение.

— Насколько потолок должен был быть выше?

— Он мог бы остаться на том же уровне — 1,2 млрд рублей было бы достаточно.

— Как на ваш взгляд можно поднять уровень хоккея в лиге?

— Для этого надо, естественно, воспитывать молодежь. Думаю, что СКА — хороший пример в этом плане. Хоть они и не вышли в финал, но они дали возможность играть ребятам, которые только в этом году играли на молодежном чемпионате мира — и вратарям, и нападающим. Думаю, что надо давать больше шансов молодежи, чтобы из них вырастали новые Капризовы. Если посмотреть в таблицу лучших бомбардиров, то мы увидим, что в топ-10 восемь человек — иностранцы. Это говорит о том, что первые звенья практически в каждой команде — иностранные.

— Вы внесли в Госдуму законопроект о регулировании деятельности спортивных агентов, чтобы предотвратить отток прежде всего молодых российских хоккеистов в Северную Америку. Какие еще могут быть приняты меры по этому вопросу в ближайшее время?

— Законопроект по агентам уже прошел первое чтение. Мы хотим, чтобы они были аккредитованы в ФХР и аттестованы министерством спорта. Нам нужно навести порядок и знать, кто занимается нашими молодыми хоккеистами, потому что многие агенты обещают золотые горы, а ребята в 15−17 лет уезжают за океан, когда реальных шансов пробиться наверх — один на сотню. Мне мнение — лучше им раскрываться здесь, играть в России хотя бы до 23 лет, а потом уезжать. Нет, есть отдельные звездочки как Саша Романов, но это другое. Большинство должно получать больше практики здесь, ведь у нас есть МХЛ, ВХЛ, КХЛ — есть, где раскрыться. Хорошие условия были в суперлиге 2000-х, когда в заявку на матч чемпионата надо было включать целую молодежную пятерку. Мы проанализируем тенденции и выйдем со своими предложениями на лигу.

— Этого достаточно, или планируются еще какие-то меры?

— Мы посмотрим, какие комментарии будут после второго чтения.

— Вы не раз подчеркивали, что раньше вратарям было играть намного сложнее из-за экипировки. На последнем совете директоров КХЛ Роман Ротенберг высказался за ее уменьшение. Как относитесь к такой идее в современном хоккее?

— Я знаю, что в НХЛ тоже хотят сделать это. Я понимаю, что для вратарей важен каждый сантиметр, но хорошо, когда в матче забиваются голы, потому что люди приходят на матчи, желая получить удовольствие от заброшенных шайб. Я думаю, что мы должны идти в ногу с НХЛ. У нас сейчас в Северной Америке играет 15 вратарей — никогда в жизни еще такого не было! Восемь в НХЛ, остальные — в Американской хоккейной лиге. И когда они приезжают к нам им надо форму перешивать по стандартам IIHF. То же самое с правилами. Сейчас и Рене Фазель (президент IIHF — прим. ТАСС) выступает за то, чтобы правила везде были одни. Это как раз причина того, почему мы начали уменьшать площадки до энхаэловских стандартов. НХЛ борется за болельщиков и их интерес, нам тоже нужно это делать. Когда площадка меньше — больше опасных моментов. Это и привлекает внимание.

— Как считаете, стоит ли вернуть налог на иностранных вратарей?

— С одной стороны, здорово, что мы много внимания уделили вратарям. Жизнь заставила, потому что в 2008 году было очень много иностранных вратарей, и нам некого было вызывать в сборную. Мы очень много сделали: проводили семинары, я сам провожу программы с молодыми вратарями ежегодно в Дмитрове, в каждой команде появились тренеры вратарей. И сейчас у нас 15 вратарей, которых пригласили в Северную Америку — в одном Нью-Йорке четыре российских вратаря! С одной стороны, это успех, а с другой — кто будет играть в сборной? В "Ак Барсе" сейчас начал играть россиянин, но до этого играл иностранец, в "Авангарде" — иностранец, в ЦСКА — иностранец, в "Салавате Юлаеве" — иностранец. Меня это беспокоит, потому что меня волнует сборная. Но сейчас мы не хотим вводить налог, потому что у нас есть молодые голкиперы. Однако сам факт того, что снова много иностранных вратарей, конечно, волнует. Я понимаю руководителей клубов, понятно, что они лучше возьмут уже опытного игрока из чемпионата Финляндии или Швеции. Но у них свои интересы, а у меня — интересы сборной, которые, на мой взгляд, превыше всего. Я всегда буду заботиться о российских игроках, о кандидатах в сборную — и готов отстаивать их интересы. Надо доверять своим.

— Стоит ли ожидать изменения лимита на легионеров?

— Пока у нас вопрос по лимиту не стоит. Но, если уж вводим потолок зарплат — возможно, надо ограничить траты на легионеров. 150 млн рублей должно быть потрачено на контракты иностранцев в одной команде.

— Ваш внук Максим провел хороший сезон за "Сочи", вытеснив из состава лучшего вратаря чемпионата Швеции последних лет. Насколько довольны его прогрессом и в чем еще необходимо прибавить?

— Я доволен, что ему дали играть, ведь ему уже 25 лет, у него семья — у меня правнучка родилась, и я очень рад. Дело не в том, что он мой внук, я просто вижу, что он действительно профессионально относится к своему делу. Даже сейчас, когда команда вылетела. Я у него спросил, что он делает, а он ответил: "Готовлюсь к плей-офф". То есть, он работает так, словно продолжает играть — ходит в зал, похудел на несколько килограмм. Человек живет своим делом.

Я очень рад, что ему в "Сочи" доверяют, что он провел больше 30 матчей, получил опыт. Конечно, это молодая команда, поэтому там сложно играть. Но в любом случае, он первый номер "Сочи", его команда любит, и он показывает хороший хоккей. Сам я стараюсь не смотреть матчи с участием Максима. Очень сильно волнуюсь, ничего не могу поделать с эмоциями. Когда хорошо понимаешь хоккей, в этом есть свои минусы. Пропускаю через себя любую опасную ситуацию. Атака на ворота внука только зарождается — а у меня уже сердце стучит от беспокойства. Не могу справиться с волнением. Уже потом, когда знаю счет, включаю видео и просматриваю моменты, нарезки, запись игры Максима. Мы с ним обсуждаем каждый матч. Внук постоянно звонит, чтобы поговорить о хоккее. Высказываю свое мнение, комментирую ледовые моменты. Где и как я бы сыграл на его месте, в каких пропущенных голах он виноват, в каких нет. Помогаю как могу.

— Насколько сложно ему играть с такой фамилией?

— Конечно, ему тяжело, потому что все хотят ему забить. А потом говорят: "Я Третьяку забил". Как будто дедушке (улыбается).

— Вы не играете в хоккей за ветеранские команды и команды легенд, возможно ли такое, что мы еще когда-нибудь увидим Владислава Третьяка на льду в подобных матчах?

— Вряд ли. Я в хоккей уже наигрался. Лучше потратить силы на интеллектуальную работу на благо отечественного спорта (улыбается).

Беседовали Рустам Шарафутдинов, Ирина Мотова