В справке Исследовательской службы Конгресса (CRS) "Краткая история золотого стандарта в США" вообще не упомянута дата 15 августа 1971 года. Широкой публике это ни о чем не скажет, но специалисты удивятся: "Не может быть!"
А вот и может, я проверял. Месяц назван, день — нет. Да и то, что тогда случилось, описано лишь в самых общих чертах.
"Баснословная привилегия"
Между тем в то воскресенье, 50 лет назад, США, по существу, обрушили всю мировую валютно-финансовую систему, созданную по Бреттон-Вудскому соглашению 1944 года. В вечернем телеобращении к стране президент Ричард Никсон объявил о начале "новой экономической политики" и, в частности, сказал: "Я дал указание министру [финансов Джону] Конналли временно приостановить конвертируемость доллара в золото и другие резервные активы — за исключением таких объемов и на таких условиях, которые признаны отвечающими интересам монетарной стабильности и наилучшим интересам США". Речь вошла в историю, как "никсоновский шок".
Ключевым компонентом Бреттон-Вудской системы был золотой стандарт. По общему соглашению США обязались обменивать свои деньги на золото по цене $35 за унцию; валюты их союзников и партнеров были в свою очередь жестко привязаны к доллару. Предполагалось, что это обеспечит послевоенному миру прочную денежно-кредитную основу для экономического восстановления под надзором МВФ и Всемирного банка. СССР участвовал в валютно-финансовой конференции Объединенных Наций, но к порожденным ею структурам тогда не присоединился, сочтя их, как отмечали позже комментаторы из вашингтонского Института Брукингса, "филиалами Уолл-стрит".
Оценка эта была недалека от истины. Система, исходно призванная восполнять нехватку твердой валюты в мировой экономике, быстро привела к "переизбытку долларов" (dollar glut) за пределами США. Оно и понятно: хозяевам печатного станка было крайне выгодно его разгонять. Как напоминал в книге на эту тему экономист и историк из Калифорнийского университета Барри Айхенгрин, "изготовление стодолларовой купюры обходится Бюро гравировки и печати [США] лишь в несколько центов, но другие страны вынуждены отдавать за нее реальные товары на те же $100".
Во Франции с легкой руки Валери Жискар д’Эстена, возглавлявшего при президенте Шарле де Голле Министерство экономики и финансов, эмиссия доллара получила название "баснословной привилегии" США (книга Айхенгрина так и озаглавлена — Exorbitant Privilege). В 1965 году де Голль решил конвертировать долларовые резервы Парижа в золото и отправил за ним через Атлантику французский военный флот. Его примеру пытались следовать и другие страны, включая Японию, Германию и Канаду.
"Я тебя породил"…
Золота для покрытия договорных обязательств у Вашингтона тогда уже не хватало, но и расставаться с одним из главных инструментов своего влияния в мире он не хотел. Поэтому, согласно упомянутой справке CRS, сначала США "по дипломатическим каналам дали ясно понять, что другие страны не могут рассчитывать на конвертацию большого количества долларов в золото", а потом Никсон в своей речи о НЭПе и вовсе захлопнул "золотое окошко", причем не на время, как обещал, а навсегда. Тот же Конналли, глава Минфина США, цинично заявил тогда американским друзьям и союзникам: "Доллар — наша валюта, но ваша проблема".
Помимо вероломства американский подход включал элементы шантажа. Никсон объявил еще и о том, что, пока торговые партнеры Вашингтона не согласятся на новые условия расчетов, весь товарный импорт в США будет облагаться дополнительным тарифом в 10%. "Это было оружие, приставленное к голове всех остальных стран", — поясняет финансист и бизнесмен Джеффри Гартен, только что выпустивший новую книгу: "Три дня в Кэмп-Дэвиде: как тайная встреча в 1971 году преобразила глобальную экономику". Он, кстати, уточняет, что по состоянию на 1969 год "в обращении находилось вчетверо больше долларов, чем покрывалось золотым запасом" США.
Гартен подтверждает, что Никсон сознательно хотел поставить остальной мир перед свершившимся фактом и что для этого была принесена в жертву репутация Федеральной резервной системы (ФРС), выполняющей функции центрального банка США. Помимо Конналли, который тем и нравился президенту, что ему "был совершенно безразличен остальной мир", в кэмп-дэвидском совещании участвовали тогдашний глава ФРС Артур Бернс, а также Пол Волкер, Джордж Шульц и Питер Питерсон. Не хватало разве что Генри Киссинджера, но тот находился на переговорах с вьетнамцами в Париже. Должности не уточняю: имена сами за себя говорят. Называю их, чтобы подчеркнуть — решение вашингтонской верхушки было не только осознанным, но и коллективным.
По сути, бреттон-вудский порядок был разрушен теми, кто его породил. Миру пришлось привыкать к системе плавающих валютных курсов. Это нарушало и устав МВФ, но его задним числом просто подкорректировали.
Вечное "кидалово"?
Один мой добрый вашингтонский знакомый, опытный экономист-международник, рассказавший мне давным-давно эту историю, называет ее не иначе как "кидаловом" со стороны США. "Торговые партнеры американцев накопили много долларов, думая, что доллары — это золото, а получили кукиш", — сказал он мне на днях, возвращаясь к теме по случаю полувекового юбилея речи Никсона.
Более того, по его убеждению, "кидалово возможно" и сейчас, хотя и не в буквальном смысле, "поскольку Бреттон-Вудская система уже давно не существует, курсы валют плавают". "Многие центробанки держат свои валютные резервы в долларовых инструментах, в treasury bonds, — сказал собеседник, имея в виду долговые обязательства Минфина США. — А что, если американцы откажутся их обслуживать? Скажут, что они эту часть долга обнуляют, списывают?"
Сам я, конечно, не в состоянии ответить на эти вопросы, но они кажутся мне интересными и актуальными, причем не только в связи с календарной круглой датой. Помню, еще на излете глобального финансового кризиса 2007–2008 годов президент Казахстана Нурсултан Назарбаев публично призывал создать "новую бездефектную мировую валюту" на смену доллару и даже предлагал название — "акметал". В последние годы тема дедолларизации все громче звучит в санкционном контексте; глава МИД РФ Сергей Лавров в недавней статье к 20-летию подписания российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, в частности, указывал, что Москве и Пекину "за счет совместных действий регуляторов удалось добиться минимизации негативного влияния односторонних ограничительных мер третьих стран на наше финансовое взаимодействие". Наконец, буквально на днях президент России Владимир Путин выражал тревогу по поводу того, что США гасят свой бюджетный дефицит за счет эмиссии доллара, разгоняют инфляцию, и, "безусловно, это отражается целиком и полностью на всей мировой экономике".
"Демонтаж однополярной системы"
В общем, я решил поинтересоваться у московских экспертов, может ли теперь вновь повториться ситуация, при которой доллар, оставаясь американской валютой, станет общей проблемой. И с удивлением убедился, что в официальных инстанциях желающих высказаться по этой сложной и щекотливой, но пропагандистски вроде бы выигрышной теме почти не нашлось. В частности, Банк России вообще воздержался от комментариев.
Спасибо, друзья на Смоленской площади согласились, что круглая дата дает повод поразмышлять над "сохранением доминирующего положения ничем не обеспеченного доллара". "Постоянное бесконтрольное наращивание долларовой массы является стержнем макроэкономической политики Вашингтона и в определенном смысле действительно нашей общей проблемой, — указал в своем комментарии МИД РФ. — Тем не менее, как представляется, ошибочно считать, что США пойдут по пути дефолта ради обнуления долгов. Статус мировой резервной валюты позволяет владельцу эмитировать любые объемы денежных средств и рефинансировать свои обязательства".
Дипломаты напомнили, что нынешним летом "Россия полностью отказалась от использования "гринбэка" в Фонде национального благосостояния, хотя его доля составляла порядка 35%", а высвободившиеся средства перераспределила в пользу евро, юаня и золота. "Целесообразно продолжить работу по дальнейшему сокращению долларовой составляющей в национальных международных резервах", — указали они и добавили: "Очевидно, что пересмотра требует и сложившаяся в мире практика вливания свободной денежной ликвидности в казначейские облигации США" под "мизерные проценты". Москва, по их словам, так и делает: "За десять лет соответствующие наши инвестиции сократились в 45 раз и в настоящее время составляют менее $4 млрд". Наконец, по убеждению нашего МИД, важно и "продвижение альтернативных SWIFT и независимых от США межбанковских систем совершения платежей и передачи информации с использованием современных финансовых технологий и решений".
В целом речь, по сути, идет о "демонтаже действующей на протяжении более полувека однополярной финансовой системы", констатировали на Смоленке. Там признают, что "какие-то готовые решения отсутствуют", и видят в связи с этим необходимость "глубокого переосмысления устоявшихся моделей сотрудничества между государствами и коммерческими структурами, а также создания соответствующих механизмов в поддержку функционирования новых систем взаиморасчетов". В России эти вызовы давно осознаны; к тем же выводам, по убеждению наших дипломатов, жизнь подталкивает и другие страны.
"Не дедолларизация, а рублизация"
Для президента Ассоциации российских банков, академика РАН Гарегина Тосуняна альфа и омега в разговоре о деньгах — уважение к собственной валюте. Как "категорический противник любых монополий" он считает, что ситуация с проблемным долларом "не только может [повториться], но и уже повторяется", однако выход он видит не в борьбе с долларом, тем более с помощью любых запретов, а во всемерном укреплении рубля.
"Надо заниматься не дедолларизацией, а рублизацией! — подчеркнул он. — И нашей экономики, и, насколько это возможно, других экономик с нами связанных и с нами работающих стран". Непривычность неологизма его не смущает. "Так и пишите, что Тосунян ввел такое понятие — рублизация", — сказал академик.
Он напомнил, что американцы "никогда не унижали" свою валюту, ни разу не подвергали ее деноминации. На этом, по его убеждению, во многом и основано доверие к доллару, позволившее американцам "взять и наплевать на Бреттон-Вудские соглашения".
России необходимо "в первую очередь суметь противопоставить навязыванию доминанты чужой валюты собственную валюту, — сказал Тосунян. — А не третировать, наоборот, собственную валюту, постоянно унижая ее в глазах собственных граждан. И, в общем-то, не давая никакой возможности прогнозирования по поводу своей валюты, по поводу ключевой ставки, по поводу инфляции". Глава АРБ, кстати, исходит из того, что "инфляция тоже является не целью, а инструментом, который должен способствовать развитию экономики".
На тех же темах — содействия экономическому развитию и противодействия инфляции — сосредоточился в своем комментарии по поводу уроков "никсоновского шока" и наш авторитетный финансист, бывший замглавы Минфина РФ и Банка России Олег Вьюгин. Только вот рассматривал он их исключительно в американском контексте. В частности, напоминал, что лишь в 1980-х годах Волкер, придя в ФРС, сумел "вернуть доллар к низкой инфляции".
А общий вывод его сводился к тому, что "сегодняшнее использование властями США супермягкой денежно-кредитной политики" для стимулирования национальной экономики только "весьма относительно" можно сравнивать с "никсоновским шоком" 50-летней давности.
"Ни одного реального претендента"
Никаких оценок, даже отдаленно схожих с "кидаловом", от московских экспертов я не услышал. Так, замдиректора Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО РАН) Станислав Жуков лишь вскользь упомянул, что "никсоновский шок" был реализован без консультаций с союзниками США, они были принуждены согласиться на американские условия". А красной нитью своего комментария он сделал вопрос о том, что может угрожать роли доллара в качестве глобальной резервной валюты.
Риски такие, на взгляд аналитика, имеются — в том числе и потому, что санкционный нажим США на другие страны "может привести к развитию альтернативных доллару платежных систем". При этом, однако, он исходит из того, что и такие системы "в конечном счете окажутся встроенными в доллароцентричную глобальную сетевую структуру", поскольку та "не навязана" извне, а принята добровольно, так как "обеспечивает участникам рынка привлекательные, удобные и гибкие условия для ведения экономической деятельности".
"В современном мире нет ни одного реального претендента на то, чтобы сменить доллар в качестве глобальных денег", — подчеркнул эксперт. И заодно пояснил, что, "вопреки расхожему мнению, расширение использования евро, юаня и других валют только помогает доллару, так как поддерживает стабильность сетевой структуры в целом". В том же ключе он рассматривает и частные криптовалюты. Тосунян с этим, правда, не согласен: на его взгляд, создание евро было все же попыткой сломать американскую монополию.
Суммируя, Жуков указал, что, "хотя экономика США остается в состоянии глубокого кризиса, купируемого наращиванием долга, глобальным позициям доллара пока ничто не угрожает". Хотя бы потому, что тот остается главной резервной валютой мировых центробанков (около 60%), основной валютой для эмиссии долговых инструментов (около 65%) и предоставления международных займов (55%). Наконец, он же обслуживает и теневой сектор экономики в подавляющем числе стран.
"О начале утраты долларом роли глобальных денег просигнализируют не экономические исследования, а социально-экономические факты, — утверждал собеседник. — Новая валютная эпоха начнется тогда, когда центром притяжения бегства капитала станет не американская (шире — западная) финансовая система; американские экономические власти начнут приглашать для консультаций по вопросам развития финансовых рынков директоров китайских инвестиционных фондов, а активы самых богатых бизнесменов и семей начнут парковаться в китайской финансовой системе".
"О полной дедолларизации говорить преждевременно"
Коллега Жукова по работе в ИМЭМО Владимир Миловидов исходит из того, что "никсоновский шок" был сигналом о завершении послевоенного экономического восстановления и о начале процесса глобализации. Теперь, по прошествии полувека, "юность глобализации завершилась, и глобальный мир вступил в пору своей зрелости, от которой вряд ли стоит ожидать умиротворенности", заявил он.
На собственный вопрос, ждет ли нас какой-то новый валютный шок, специалист отвечает двояко. С одной стороны, он "почти убежден", что если бы президентом США остался Дональд Трамп, то "мы услышали бы из Вашингтона открытый призыв к новой реформе мировой валютной системы", причем "главным фокусом атаки был бы выбран юань, возможно, еще евро, не говоря уже о валютах менее развитых стран".
С другой стороны, Трамп переизбран не был, и теперь "эти вопросы вряд ли встанут на повестке дня, хотя экономические противоречия и конкуренция США — Китай никуда не делись и не стали меньше", указал Миловидов. Он не исключает, что через три года в США вновь могут зазвучать радикальные призывы сделать Америку снова великой, и тогда "проблематика валютной системы может оказаться не на последнем месте в общей дискуссии".
Что касается России, нам, по убеждению собеседника, "нужно быть начеку, нужно диверсифицировать внешнеэкономические отношения, использование валют, даже не только из-за угрозы санкций". "О полной и существенной дедолларизации говорить преждевременно, но диверсификация валютных отношений будет набирать темпы, — сказал он. — И роль других валют, и сила национальных центральных банков, и масштабы мировой торговли, и экономический эгоизм новых развитых стран — все это будет влиять на финансовую устойчивость России, а не только перспективы рынка энергоресурсов".
"Очевидно, что в мировой валютной системе будут перемены, и нужно быть готовым к тому, чтобы минимизировать негативные последствия грядущих трендов", — подытожил свои рассуждения Миловидов. Позитива от "зрелой" глобализации он, судя по всему, заведомо не ждет.
Жизнь без "зелени"?
Интересно, что в штаб-квартире МВФ, куда я тоже обращался за откликами на годовщину "никсоновского шока", отзывы о нем были порой пожестче московских. Так, штатный историк фонда Рекс Гош начал свой ответ с констатации того, что "для многих экономистов-международников и чиновников того времени 15 августа 1971 года… стало "днем, который вечно будет покрыт позором" (a day that "shall live in infamy")". Это знаменитая цитата: 32-й президент США Франклин Рузвельт назвал так день японского нападения на Перл-Харбор, приведший к вступлению Америки во Вторую мировую войну. Гош добавил, что решение Никсона "в свое время осуждалось как нарушение международных обязательств США".
Другое дело, что в целом его комментарий был выдержан в духе девиза "все, что ни делается, — к лучшему". Специалист напомнил, что то же решение "проложило путь к современной международной валютно-финансовой системе", и заверил, что МВФ полон решимости "помогать своим членам справляться с будущими кризисами и проблемами" в ключевых областях, включая борьбу с глобальным изменением климата. Таким образом, на его взгляд, дело, начатое в Бреттон-Вудсе, "не только живет после того, как Никсон закрыл "золотое окошко", но и процветает".
А профессор из Принстонского университета Гарольд Джеймс, который пять лет назад брался вместе с Гошем писать историю МВФ, но теперь почему-то даже не упоминает о работе в фонде, напечатал в международном сетевом издании Project Syndicate колонку "Цифровой никсоновский шок?". Он считает, что "цифровые технологии сейчас движут новую валютно-финансовую революцию, которая может раз и навсегда положить конец глобальному примату "зелени" (greenback)". Напомню, что наши специалисты пока ничего подобного прогнозировать не берутся.
Кое-кто в Вашингтоне оптимистично полагает, будто Америке гарантирована центральная роль в управлении мировой экономикой, поскольку США поставляют "два товара, которые всем нужны: английский язык как универсальное средство общения и доллар как универсальное средство [денежно-товарных] обменов", пишет автор. Между тем, по его словам, "оба традиционных преимущества Америки уже находятся под угрозой": первое — из-за быстрого распространения машинного перевода, а второе — в результате внедрения "новых методов трансграничного валютно-финансового общения", включая "частные валюты, генерируемые инновационными способами".
В целом Джеймс исходит из того, что "национальная эпоха в сфере денег завершается" и что "мир быстро движется в сторону денег, основанных на информации, а не на доверии к какому-то конкретному правительству". "Мы движемся к новому денежному порядку, опирающемуся на информацию (которая сама является своего рода товаром), — резюмировал он. — Возможно, мы научимся управлять этой новой системой быстрее, чем после "никсоновского шока". Но результат — такой мир, в котором доллар свергнут со своего глобального пьедестала, — может оказаться гораздо более шокирующим".
"На святое" не замахиваются
Что ж, мнение интересное, но, как говорят мои американские друзья, "поверю, когда увижу". Да и вообще не могу сказать, что теперь мне все стало ясно с темой, в которой я пытался разобраться.
Судя по всему, что я за последнее время прочитал и услышал, даже простой вопрос, какая система обменных курсов лучше — "плавающая" или "заякоренная", — на самом деле остается открытым. Это, как я понимаю, смотря для чего и для кого.
Для банкиров и инвесторов, требующих сниматься со всех якорей под флагом рыночной свободы, дерегулирование на самом деле выгодно, поскольку стоимость активов — ценных бумаг, недвижимости и т.п. — растет, когда деньги дешевеют. Финансовые технологии и услуги тех, кто ими владеет, тоже, надо думать, растут в цене.
Но простые люди живут на то, что у них в кошельках или на карточках, и для них от глобалистского "свободного плавания", как правило, одни убытки. Отсюда углубляющееся по всему миру имущественное неравенство и социальное расслоение. Жуков из ИМЭМО, кстати, подчеркивал, что именно внутренние экономические и социальные факторы в США, включая еще и деиндустриализацию, в перспективе несут в себе главные риски для глобальной роли доллара.
Хотя риски эти если и маячат, то пока лишь где-то на далеком горизонте. Ближайшие лет десять, как подтвердила на днях директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева, доллар будет оставаться одной из мировых резервных валют. А в каком виде — цифровом или нынешнем, — не так уж важно.
А для меня чуть ли не самым интересным итогом изысканий стало ощущение того, что у нас самих доллар вроде как окружен ореолом непоколебимости, что замахиваться "на святое" охотников почти нет. И это больше любых конкретных доводов убеждает меня в том, что в обозримой перспективе нам никуда не деться от зелененьких бумажек с портретами президентов США.