Выступая в прошлую среду во Владивостоке на Восточном экономическом форуме, президент России Владимир Путин заявил, что переход на международные расчеты в национальных валютах — "это не политическое задание, это экономическая задача". Премьер-министр Японии Синдзо Абэ согласился, что в этом деле "нужно идти по принципу экономической целесообразности", но при этом напомнил, что сам Токио рассчитывается с зарубежными партнерами в основном в долларах США и отчасти в иенах. Президент Монголии Халтмаагийн Баттулга сказал, что его страна реализует некоторые проекты на принципах "платы недрами".
В тот же день в Страсбурге председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер призвал сделать евро реальным соперником доллара в качестве мировой резервной валюты.
Для России тема дедолларизации насущно важна прежде всего из-за продолжающейся вакханалии американских санкций.
В ноябре ожидается их очередное ужесточение, и любое подтверждение тому сразу влияет на наши рынки.
В конце прошлой недели после очередных угроз из Вашингтона нашему Центробанку пришлось принимать меры для поддержки рубля.
А заодно заверять (в ответ на высказывания главы ВТБ Андрея Костина), что ни о какой принудительной конвертации валютных вкладов в российских банках речи быть не может.
Евро не заменит доллар
Профессор Высшей школы экономики Олег Вьюгин считает, что если бы не санкционный дамоклов меч, никто и не заводил бы разговора о дедолларизации в международных расчетах (внутри страны дедолларизация — совсем другое дело; дома платить собственными деньгами заведомо лучше).
"На самом деле, если нет угроз, нет попыток использовать доллар в политических целях, то [пользоваться им] очень комфортно", — сказал он. И наоборот: "Односторонне менять привычку множества контрагентов — это абсолютно неудобно, сложно и затратно".
На вопрос о том, реально ли это вообще, Вьюгин ответил: "Если будет один в поле воин, если это будет делать только Россия, то фактически нереально". А составить нам компанию, на его взгляд, пока могут разве что "страны, которые реально экономически ущемлены действиями США". Прежде всего Иран.
Партнеров России по группе БРИКС — Бразилию, Индию, Китай и ЮАР — он в этой роли не видит, поскольку те "не ущемлены" и им "незачем дергаться".
Кстати, и в выдвижение на первый план евро Вьюгин пока не очень верит. Он признает, что Евросоюз "может в принципе ставить себе такую задачу", но напоминает, что там до сих пор нет единой банковской политики, имеются "сложности с гармонизацией фискальных политик", что евро "не регулируется так жестко, как доллар". Не случайно, по его словам, США с появлением евро в 1990-х годах "сначала неможко напряглись, потом быстро поняли, что конкурент, но не сильный, и напрягаться перестали".
Правда, так думают не все. Инвестбанкир из группы Whitestone Capital Александр Просвиряков считает, что рассредоточенность финансового регулирования даже добавляет евро стабильности. "Евро в качестве замены доллару Россию бы вполне устроил", — сказал он, ссылаясь на ликвидность этой валюты и наличие развитого финансового рынка для страхования рисков, а также на тот факт, что ЕС — крупнейший торговый партнер России.
R5
В любом случае нынешняя нахрапистость Вашингтона не позволяет даже традиционным друзьям и союзникам США сидеть сложа руки. Выступление Юнкера — не единственное подтверждение того, что в долларовой "пробирной палатке" есть свои неполадки. К дедолларизации публично призывает, например, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
Конечно, для России такая же задача в нынешних условиях тем более актуальна.
"Слышали мы про нынешнюю систему, что это удобно, это традиция, что вся мировая система уже на это настроена, — сказал Анатолий Аксаков, председатель комитета по финансовому рынку в Госдуме России. — Ну а если невозможно [станет] продавать нашу нефть за доллары?" Понятно, что тогда решение так или иначе придется найти.
"Да, да, — подтвердил Аксаков. — И Европа должна [будет его] находить. Потому что она покупает нашу нефть, а не Америка. Кстати, Европе выгоднее покупать импортные товары за евро, поскольку не надо хеджировать риски, колебания валют в паре "доллар — евро".
Но все же в первую очередь, судя по высказываниям специалистов, в Москве рассчитывают на взаимодействие с партнерами по БРИКС. "Да, я говорю о БРИКС, безусловно", — сказал программный директор Валдайского клуба Ярослав Лисоволик о тех, кто может пойти с Россией по пути дедолларизации.
По его словам, он активно занимается темой взаимных расчетов на основе национальных валют между странами объединения и даже придумал общее название для такого подхода — R5. Имеются в виду российский рубль, бразильский реал, индийская рупия, южноафриканский рэнд и китайский юань, он же "жэньминьби", он же Renminbi. По-английски — все на R.
Собеседник добавил, что у БРИКС имеется и другая инициатива, уже одобренная их Деловым советом. "Обсуждается создание единой системы платежных карт стран БРИКС", также в нацвалютах, пояснил он.
По убеждению Лисоволика, сотрудничество в рамках БРИКС перспективно помимо всего прочего тем, что у стран объединения имеются региональные партнеры.
У России это ЕАЭС, у Бразилии — Меркосур, у ЮАР — Южноафриканский таможенный союз. В Южной Азии широкие партнерские связи у Индии, в Восточной Азии — у Китая.
Это позволяет говорить о формате "БРИКС плюс", где тоже могут использоваться для расчетов национальные валюты.
Не было бы счастья…
Конечно, когда рисуются такие перспективы, вспоминается поговорка "не было бы счастья, да несчастье помогло". Мол, и хорошо, что США нас ко всему этому подталкивают…
Собеседники с этим в принципе согласны. "Совершенно верно, — сказал Лисоволик. — Американцы приводят ситуацию к тому, что Россия и ее партнеры по БРИКС все более активно будут искать альтернативы".
И Аксаков, по его словам, тоже исходит из того, что "использование всей этой долларовой дубинки в долгосрочном плане будет на самом деле бить по самой Америке", поскольку другие страны "будут уходить от долларового оборота".
Но пословицы советуют раньше времени не говорить гоп. Пока санкции США многих заставляют ежиться. Аксаков напомнил, что крупнейшие наши финансовые организации, включая Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, уже несут потери: и в доходах, и в кадрах, и как следствие — в конкурентоспособности. А в Вашингтоне грозят еще и резко усилить рестрикции.
На вопрос о том, какой сценарий кажется им наихудшим, собеседники отвечали примерно одинаково. "Самое страшное — что наши госбанки могут оказаться отрезанными от возможности расчета в долларах", — сказал Вьюгин. "Это банки, лежащие в основе российской финансовой системы, — напомнил он. — Доля частных коммерческих банков — 20%, а у них — 80%".
По мнению специалиста, указанный худший сценарий мог бы уже расцениваться и как акт агрессии, "экономической войны". Он потребовал бы "чрезвычайно болезненной перестройки всей банковской системы", ударил бы не только по бизнесу, но и по населению.
Хотя Просвиряков, например, считает, что вкладчики, которые держат деньги в долларах на счетах в российских банках, пострадать в любом случае не должны.
По его словам, все вклады населения в валюте и драгметаллах составляют у нас сейчас около $90 млрд при золотовалютных резервах ЦБ на уровне $460 млрд. Кроме того, закон разрешает хранить валюту и на счетах, открытых в зарубежных банках.
Санкции и защитные меры
Собственно, и Вьюгин исходит из того, что "катастрофический" вариант — не самый вероятный. В отличие от многих он изучал готовящиеся "адовы меры" США в первоисточнике, и там, по его словам, "конкретно написано: применить меры по блокировке долларовых счетов по крайней мере к одному или двум банкам из списка", включающего все семь госбанков.
Соответственно, на его взгляд, Сбербанк вряд ли кто-то захочет трогать, "потому что это транслируется на простых людей". Но такое прикрытие есть не у всех. Кстати, тот же Костин из ВТБ на днях изложил журналистам собственный план дедолларизации.
Еще одним "серьезным, хотя и маловероятным ходом" Вьюгин считает потенциальный запрет расчетов в долларах за российскую нефть. На его взгляд, для США это было бы чревато "большим скандалом с ЕС".
Наконец, он советует не забывать и о "попытках изолировать Россию технологически", что в долгосрочном плане тоже грозит неприятными последствиями.
В ряду санкционных угроз принято называть также возможность введения американцами запрета на операции с российским госдолгом. Мои собеседники об этом не упоминали. Только Аксаков вскользь отметил, что "у нас внешний долг очень маленький — меньше 15% к ВВП", а наращивать его при нынешних ценах на нефть было бы "даже странно".
Еще одну гипотетическую карательную меру — отключение России от международной системы SWIFT — специалисты считают маловероятной и технически преодолимой. Аксаков сказал, что "аналог SWIFT" уже создан и в России, и в Китае, и в Иране, а теперь о такой же дополнительной системе без американского участия думают и европейцы.
При наличии угроз естественно думать о защите от них. Хотя понятно, что по части долларовых расчетов американцы чувствуют себя полновластными хозяевами положения. Так что конкретно у банков, по мнению Вьюгина, "выхода нет" — в отличие от "корпоративного сектора", который "как-то приспособится".
Для экономики в целом набор мер понятен: переход на работу с партнерами в нацвалютах, развитие собственных платежных систем, либерализация валютного контроля, импортозамещение и антидемпинговая защита внутреннего рынка, расширение экспорта, продвижение биржевых рублевых инструментов в том числе. Замглавы Минфина России Алексей Моисеев на днях заявил, что "радикальный прогресс" в дедолларизации "мы, я надеюсь, увидим где-нибудь через годика полтора-два".
Прогресс, правда, предполагает знание конечной цели. Но на мой вопрос о том, понимаем ли мы сами, к чему хотим прийти, Вьюгин даже засмеялся. Он сомневается, чтобы такой целью для нас могло быть, например, полное замещение доллара юанем. "У нас есть хотелка… А какую систему построить хотим, такого [понимания] нет", — сказал экономист.
Со своей стороны Лисоволик уверен, что если мы хотим сделать свою валюту действительно востребованной, то должны сделать ее максимально устойчивой и надежной. По его убеждению, нужна долгосрочная стратегия "защиты рубля, использования всех буферов для защиты национальной валюты от внешних шоков".
Попутно специалист призвал развенчать "миф о том, будто сильный рубль — всегда плохо для [экономического] роста". "Слушайте, это неправда, — сказал он. — Как раз в те периоды, когда рубль масштабно укреплялся, у нас был самый высокий рост".
"Укрепление рубля — хорошо для населения, — подчеркнул Лисоволик. — Мы с вами рассчитываемся в рублях. Это может быть плохо для крупных экспортеров, это другой вопрос. Но для всей экономики, особенно если мы учитываем интересы широких слоев населения, укрепление национальной валюты — это, безусловно, плюс".
Реальная стоимость рубля
ЦБ сейчас как раз и старается поддерживать рубль — прежде всего путем продления сроков отказа от покупки иностранной валюты на внутреннем рынке.
Одновременно повышена ключевая ставка. Кстати, Аксаков, с которым мы говорили 10 сентября, уже тогда указывал, что ставка становится ниже и что "в принципе Центральному банку об этом надо задуматься".
На вопрос о том, есть ли предел для ослабления рубля, он тогда ответил, что "пределом может быть только гиперинфляция, а сейчас ее нет". Остальные эксперты подтвердили, что считают рубль фундаментально недооцененным.
Реальную его стоимость они видят сейчас на уровне от примерно 65 (Просвиряков) до 60 (Вьюгин) и даже 50 (Лисоволик вслед за Минфином и МЭР РФ) рублей за доллар. Но, конечно, с оговоркой, что колебания курса будут во многом зависеть от ноябрьских санкционных решений США.