Сергей Карасев: все оценки судейства нашей бригады на Евро были положительными

Российский арбитр Сергей Карасев на чемпионате Европы по футболу отработал три матча главным судьей. В интервью ТАСС он рассказал, как оценили судейство российской бригады в Союзе европейских футбольных ассоциаций (УЕФА), с каких арбитров брал пример, о желании отсудить финал международного турнира и разнице заработка в Тинькофф — Российской премьер-лиге и на Евро.

— Ранее вы обслуживали Евро-2016 и чемпионат мира 2018 года. Как отреагировали, когда увидели себя в списках арбитров на Евро? Кто поздравил с назначением?

— Получается, что мы с Антоном Аверьяновым, Тихоном Калугиным и Николаем Голубевым работали на многих турнирах, в том числе на чемпионате мира, очень много было сборов, очень сильно радовались в то время. Хочу сказать, что не бывает очень много турниров, этот не исключение, очень сильная была радость. Как сейчас помню, мы судили полуфинал Кубка России "Локомотив" — ЦСКА (3:0) в апреле, по-моему, во время игры это стало известно, новость прошла. Мы узнали об этом в перерыве, мы судили своей бригадой — с Игорем Демешко и Максимом Гаврилиным, уже после игры сильно радовались, потому что это было официально.

Как правило, всегда радость от назначения на крупный турнир самая приятная, появляется кайф, когда ты сделал очень много для того, чтобы попасть, и в итоге ты попал. Всегда кажется, что шансов немного, потому что отбор очень длинный, он идет не один месяц, а год-два. Допустим, отбор на чемпионат мира 2014 года шел четыре года.

Поэтому такая длинная дистанция, когда нужно много выполнить, чтобы все совпало, чтобы все нормативы сдать, чтобы все игры отсудить с хорошими оценками, не только зарубежные, но и российские, так как за ними тоже следят. Именно дистанция, которую ты проходишь, как дистанция на пути, в конце такая радость, будто что-то такое произошло, чего не было никогда. Но буквально через два-три дня эта радость переходит в такие трудовые будни, ты понимаешь, что это даже не первый этап, а самый ноль — точка отсчета. Ты должен идти дальше, чтобы хорошо подготовиться, чтобы опять сдать все, чтобы не получить травму, это очень важно, приехать на турнир в хорошем состоянии.

— Поздравляли?

— Поздравляли, очень много писали, как обычно, все близкие люди, даже те, которые не футбольные люди. Таких больше даже, футбольных меньше, как это часто бывает, но все радовались, потому что понимали, что всегда это не просто и всегда такие шансы 50 на 50, случись что — ты вне списка.

— Вы отработали шесть матчей, ожидали такого количества, учитывая то, что на прошлых международных турнирах было меньше?

— Конечно, не ожидали, но из шести матчей мы бригадой судили три игры, еще три — резервным. Это тоже очень здорово, большая цифра получается. Вместе с финалом было семь игровых дней, мы участвовали в шести, честно говоря, это большое доверие со стороны судейского комитета УЕФА. Значит, в нас что-то разглядели, значит, нам доверяли, значит, мы делали свою работу хорошо, тем более мы дошли до полуфинала, пусть и резервными, но это большая вершина.

Конечно, всем хочется всегда судить в поле, все мы амбициозные люди, хотим судить. Тем не менее чемпионат Европы — это такой значимый турнир, который в принципе, как говорят, сильнее по составу и по качеству игр, чем чемпионат мира, потому что все европейские команды обладают всеми звездами из европейских чемпионатов, уровень очень серьезный, поэтому дойти до полуфинала — это очень серьезно. Конечно, не ожидали, мы стартуем с чистого листа: все приехали, у всех одинаковые шансы, дальше смотрят на то, как судят. Обслужил одну игру, выполнил все требования, справился со всеми моментами — идешь дальше, все зависит от судейского комитета УЕФА во главе с Роберто Розетти.

— На первой игре Австрия — Северная Македония вы были резервным. После матча было чувство, что не удастся поработать главным? Обговаривалось ранее, что один матч главным арбитром дадут?

— Нас выбрали в числе бригад — 18 европейских, одна аргентинская. Так получилось для обмена опытом: испанская поехала работать на Кубок Америки, а аргентинская — на чемпионат Европы. Всего 19 бригад, все в равных условиях, ничего не оговаривалось. Были бригады, которые отработали от трех до пяти игр, а были с одной игрой.

Все зависело от качества работы. Я думал в принципе только о том, чтобы работу хорошо сделать, а именно помочь бригаде. Обычно резервный арбитр отвечает за то, что происходит перед ним, за поведение в технической зоне, за все административные вопросы. Но я прекрасно понимал, что нам дадут судить.

На той игре я был не один — Демешко был резервным ассистентом. Я прекрасно понимал, что мы справимся с этой игрой великолепно. Мы ждали матч, знали, что он будет, в итоге игра состоялась достаточно скоро — мы прямо из Бухареста полетели в Рим, то есть получили игру, когда были в Бухаресте. Мы знали, что полетим на матч Италия — Швейцария.

— Если рассматривать тот матч, какое было ощущение — все-таки первая игра?

— Первая игра является всегда самым большим волнением. Я проходил это много раз, но не представляю, какое было волнение у судей, которые работали на матче открытия турнира. Когда мы долго готовились, получали рекомендации по работе, все это нужно выполнить, задать темп остальным. Тут же немного полегче — мы судили не первую игру, но все равно первый матч на чемпионате Европы стоял особняком, конечно, волнения больше, чем на двух других матчах, особенно для ассистентов — для ребят этот крупный турнир был первым.

Естественно, я пытался их психологически подвести ненавязчиво, потому что у меня опыта побольше, мы отработали великолепно. Момент, когда вмешалась система видеоассистента рефери (VAR) с первым забитым голом, я очень хотел посмотреть после матча, мне было интересно, почему я не увидел. Когда я посмотрел запись, я понял, что увидеть это нереально, потому что по телевизору было показано три-четыре повтора, ни с одного нельзя было сказать, что там произошло, только камера VAR дает понять, что был рикошет в руку, поэтому гол нельзя было засчитывать. Когда я увидел, я успокоился, потому что очень тяжело взять этот момент, да и в целом дальше отработали хорошо, поэтому после игры были довольны.

— Какой матч вам больше всего запомнился?

— Очень сложно разделить матчи, те, которые судил в поле, все понравились, по накалу они все были хорошие, потому что они все были важны. Мы стартовали во втором туре, который является решающим для многих команд, участники понимают, что тогда практически решается судьба выхода из группы. Затем был третий тур Германия — Венгрия, когда немцы вообще могли не выйти в плей-офф, игра была напряженной. Естественно, игра в Будапеште, где проходили игры при стопроцентной вместимости, запомнилась.

Наконец-то мы смогли почувствовать такой заряд от наполнения стадиона, давно забытое чувство. Прошло примерно полтора года после начала пандемии, но уже выходишь на игру, вроде бы нормально, зрителей нет, уже привыкли, а тут такие чувства позитивные. Поэтому я не могу выделить одну игру.

Наверное, по качеству футбола запомнился матч между итальянцами и испанцами (1:1, 4:2 по пенальти), потому была возможность в качестве резервного как-то со стороны взглянуть. То есть когда ты смотришь со стороны, больше уделяешь времени игровым ситуациям. Матч запомнился, но это высочайшее мастерство, поэтому очень много эмоций, они у меня все в памяти, как и две игры чемпионата Европы 2016 года, я их прекрасно помню, потому что первый международный турнир, позитивные эмоции, вспоминаю.

— Вы обратили внимание на зрителей, а арбитру легче или сложнее, когда зрители на трибунах? Недавно в матче Англия — Дания (2:1 после дополнительного времени) показалось, что именно давление с трибун привело к сомнительному пенальти.

— Нет, на судью не влияет давление трибун, поверьте, вообще никто не влияет. Наоборот, это мотивирует, подстегивает футболистов и судей, работать в такой обстановке приятно, ты понимаешь, что ты маленькая частичка праздника. Однако ты ничего не слышишь, когда ты полностью сконцентрирован на моментах, — это происходит в начале матча во время гимнов, в каких-то остановках игры (травмы, замены). А вдруг ты понимаешь, что вот 60 тыс. зрителей, стоит гул, понимаешь чувства, в глубине души радуешься, что ты здесь. В процессе игры ничего не чувствуешь, только следишь за тем, чтобы все правильно взять, сделать, чтобы после игры не было вопросов.

— Легче судить при полных трибунах или на пустой арене?

— Однозначно лучше, чтобы были зрители. На пустом стадионе также расставлены микрофоны, слышно, что кричат игроки, что-то судье кричат, иногда даже вопросы могут возникнуть: почему он ответил судье не совсем правильно, а почему судья не реагирует? Да и эхо по стадиону — искусственная ситуация, не совсем правильная. Любая игра должна быть ради зрителей, нет зрителей, видите, как клубы теряют деньги, все для зрителей.

— Вы сказали, что довольны всеми своими матчами. Могли бы вы вспомнить самую неудачную игру минувшего Евро в целом?

— Во-первых, я никогда не буду обсуждать решение судей, потому что я такой же действующий арбитр. Во-вторых, то, что было на этом Евро, в принципе что-то за гранью. Как мне кажется, как все оценивают вокруг, что все настолько было ровно, на топ-уровне, что я не слышал ни о каких проблемах до и после турнира, эксперты и команды только с благодарностью подходят. Был настолько высочайший уровень судейства, что просто приятно, честно говоря, что мы были частью этого всего.

— Можете ли из ваших матчей выделить самый сложный?

— Они все сложные, не могут быть простыми изначально. Любой свисток или два могут сломать полностью игру, поэтому все матчи сложные. Судья проводит на поле 90 минут в коммуникации, контроле дисциплины. А любой неправильный свисток может все сломать.

Поэтому и выбрали таких людей на чемпионат Европы, потому что они могут провести все матчи ровно и одинаково, под контролем, обладают всеми навыками. Так что любая игра сложна, после неправильного свистка не факт, что потом все соберешь в единую игру. У меня были сложные моменты в матчах Италия — Швейцария и Нидерланды — Чехия, но правильно вмешалась система VAR и помогла.

— Матч Нидерланды — Чехия с красной карточкой Маттейса Де Лигта, как вы оценивали тот эпизод? После игры озлобленные нидерландские фанаты писали комментарии в вашем Instagram, как пережили тот момент?

— Честно говоря, я не в курсе, не читал ничего, как-то далеко от этого, от Instagram. То, что я читал, в основном писали русские люди, которые были очень довольны. Недавно я обратился ко всем и поблагодарил, потому что это не совсем стандартная ситуация. Вы знаете, как обычно к судьям относятся.

Все, кто пишет, это болельщики, которые переживают. Но все поблагодарили, что мы так выступили, представили страну, хорошо отсудили, всем понравилось. Если честно, это было удивительно для меня, такого никогда не было.

От нидерландцев не читал, если что-то и было, я на этом языке не понимаю. Я разговаривал с Бьорном Кёйперсом, он сказал, что в Нидерландах тишина, все согласились с этим решением. На то, что пишут какие-то болельщики, пусть пишут, я не обращаю внимания. По самому моменту комментировать нечего, это красная карточка.

К сожалению, бывает, что не совсем правильно воспринимаешь момент, но для этого и существует VAR. Была динамика, человек поскользнулся и упал, сложно спрогнозировать, что футболист топ-уровня упадет. Он владел мячом и в принципе должен был сделать передачу вратарю, мы же читаем на ход или на два вперед, но получилось как получилось. Дальше игра рукой, я оценил момент на желтую карточку, VAR помог, я пришел, посмотрел, там красная карточка.

— В тот момент не было у вас ощущения, что работаете последний матч на турнире?

— Нет, об этом думать никогда не нужно. Когда происходят такие моменты, есть ошибка, которую поправил VAR, ничего страшного, нужно работать дальше, потому что это была только 52–53-я минута, еще судить и судить. В этом и заключается момент психологии — не сломаться после такого и спокойно, уверенно и без ошибок довести игру до конца. Никогда не нужно думать о плохом, для судьи тем более. Будешь думать о плохом, обязательно что-то произойдет.

— После игры переживали, был ли какой-то дискомфорт или неуверенность?

— Нет, самое главное в нашей работе — принять правильное решение, как оно будет принято, никого не волнует. Все хотят справедливости. Насколько я знаю, все приняли решение, что это красная карточка. Поэтому главное — принять решение, чтобы после игры не говорили о судьях, после матча все было спокойно, нидерландские футболисты подошли и поблагодарили.

— Глава судейского корпуса УЕФА Роберто Розетти ранее работал в России. Удалось ли вам пообщаться во время турнира?

— Да, общались много, кстати, он был инспектором на матче Нидерланды — Чехия, мы летели вместе, общались, потом в день матча, до начала, после общались. Это великолепный и позитивный человек, один из лучших, кого я знаю в жизни, который мне дал очень много. У него телефон открыт 24 часа в сутки, на связи с ним постоянно, не только я, но и все европейские судьи тоже. Например, когда я болел коронавирусом в октябре, он мне звонил каждый день.

Просто звонил и спрашивал, как я себя чувствую, или я ему звонил и рассказывал. То есть он переживает за всех и за каждого, но таких людей очень мало. Если таких людей станет больше, то и футбол, и судейство станут лучше. Великолепное судейство на Евро — это заслуга Розетти и его штаба. Общались постоянно, практически каждый день, по-другому быть не могло, просто он может встать в процессе завтрака, обеда или ужина и пойти по столам, подойти, посмеяться, просто поговорить.

Это так же, как и в командах, нужно создать правильную обстановку, единый коллектив, доверие, тогда все пройдет хорошо, как на турнире.

— Во время турнира казалось, что судьи не замечают незначительные нарушения, дают играть. Была ли такая установка или это все же казалось со стороны?

— Это не совсем установка перед Евро была, такая установка в принципе всегда существует — если не совсем очевидный фол, то нужно продолжать играть. Команды это любят, они это принимают, но мы не говорим про удары по ногам. Сейчас силовой футбол, посмотрите на футболистов, когда они майку снимают, смотреть страшно. Люди могут участвовать в "Мистере Олимпия" (международное соревнование по культуризму — прим. ТАСС), такого раньше не было.

Игроки развивают себя, тренеры развивают команды, прививают новую тактику в виде прессинга, силовых единоборств, все хотят видеть силовой футбол. Все приводят в пример чемпионат Англии, где не останавливают практически игру, а иногда бывает так жестко, что у нас в России сказали бы, что это не только фол, но и желтая, а там продолжают игру. Команды приняли такую манеру давно, понятно, что нам туда тянуться, возможно, рано, но почему нет?

Нужно давать бороться, все судьи это любят, никому не нравится свистеть каждую мелочь и показывать карточки. Поэтому это не установка перед Евро, а установка в принципе европейских турниров, Лиги чемпионов, Лиги Европы, меньше фолов. Интеллект и уровень игроков команд Лиги чемпионов выше, они не фолят. Некоторые игры смотрел и не понимал, где судья, в целом получается 12–15 фолов, очень мало.

— Установки не было, но были рекомендации, про которые вы говорили. Могли бы вы назвать одну?

— Фол должен быть железобетонным фолом, особенно если это в районе штрафной площади. Сейчас штрафные бьют как пенальти, закидывают по девяткам. Поэтому если фол, то это должен быть бетонный фол, если это желтая, то она должна быть на 200%, потому что турнир скоротечный. Каждая вторая желтая — это пропуск следующего матча у игрока.

Каждая карточка решает, это коротенький турнир, важный для всех. Поэтому такая рекомендация: "Ребята, очень осторожно, фолы должны быть фолами, а желтая должна быть желтой". Получается, что все звезды участвовали на турнире, поэтому судья должен держать планку по единоборствам. Единственное, что было сказано.

—​​​​​​​ Вы уже работали на Евро-2016 и чемпионате мира 2018 года. Какие находите отличия от чемпионата Европы этого года?

— Отличий между двумя Евро особых нет, потому что мы говорим о европейских командах, у которых почти похож стиль игры. А на чемпионате мира много команд из Африки и Азии, там стиль другой. Когда встречаются между собой команды из Африки, Азии или Европы, даже поведение футболистов отличается, эмоциональность и менталитет другие. На всех чемпионатах мира возникает много нестандартных игровых ситуаций, потому что встречаются разные культуры, только в этом разница, нас готовили перед чемпионатом мира, показывали видео и говорили, на что обращать внимание.

— А если рассматривать со стороны VAR? Казалось, что на прошедшем чемпионате Европы все было конкретно и уверенно. На чемпионате мира 2018 года не было проблем с VAR?

— Насколько я помню, на чемпионате мира с VAR все было нормально, хорошо отработали. Был пробный турнир до этого в Корее, Международная федерация футбола (ФИФА) проводила первое соревнование — молодежный чемпионат мира. А это был первый чемпионат мира с VAR. Как по мне, первый блин точно был не комом.

— Вы работали с иностранными арбитрами, кто запомнился больше, с кем работать было комфортнее?

— Кёйперс и Феликс Брых, потому что это одни из самых опытных арбитров. Кёйперсу 48 лет, он самый опытный человек и по возрасту, и по количеству регалий, у него очень много финалов. Ему в Нидерландах в центре какого-то города должны поставить большой монумент. Человек представляет страну на высоком уровне на протяжении многих лет.

Я же могу слышать все и общаться во время игр, хотя я и не понимаю нидерландский, но я понимаю, как они коммуницируют. Это на будущее большой опыт. С Брыхом так же было, человек возрастной и очень опытный. Поэтому и в быту, и в игре было интересно посмотреть на них, взять что-то для себя, сравнить их и нас, то, что понравилось, я для себя возьму, поэтому было приятно с ними поработать.

— А что, например, возьмете у коллег?

— Там профессионализм зашкаливает, мелочей не бывает, люди все прорабатывают и проговаривают. Допустим, Кёйперс накануне, когда мы общались или в процессе дня, помечал что-то в играх, которые мы судили. Он настолько анализирует матчи. Когда судьи такого уровня смотрят другие чемпионаты, то так же анализируют, они фанатично и маниакально преданы этому делу. Какие-то интересные моменты скачивают на телефон, анализируют между собой, что-то показывают нам, анализ идет постоянно, они вот так работают.

— Вы работали со многими бригадами, насколько уровень российского судейства отличается от остальных?

— Очень сложно сравнивать. Чемпионаты вообще сравнивать нельзя, мы не можем сравнивать Италию с Россией, это просто невозможно. Это как сравнивать Пеле, Диего Марадону, Лионеля Месси и Криштиану Роналду. Кто лучше? Тогда было одно время, потом другое, сейчас такое, очень сложно, так же с судейством.

Можно сравнить нашу бригаду с другими, но это должны сравнивать вы. Мы должны просто свою работу проанализировать, не только мы, но и судейский комитет, который нам подсказывал. А именно чем мы отличаемся от других бригад, наверное, должны сравнивать медиа или футбольные эксперты, если это нужно, конечно. Если честно, я не хочу тут углубляться.

— Сборная России провалилась на чемпионате Европы, вскоре должны проводиться реформы в российском футболе. Как вы думаете, нужны ли они в российском судействе?

— Хотелось бы, чтобы больше доверия было. Потому что до сих пор все вокруг думают, что если судья ошибается, а VAR его не поправляет, то это специально. Сейчас каждый может написать в медиапространстве, а потом делаются выводы, которые, как правило, сложные и неутешительные, из-за чего судьи страдают. Я бы хотел, чтобы клубы успокоились и продолжали заниматься своим делом, продолжая развитие, чтобы немного снизили давление.

Конечно, судей можно конструктивно критиковать. Но получается много критики огульной, кто-то что-то сказал, они понесли, многие не видели, может, о чем речь, но понесли. Единственная реформа, хотя так не назовешь, успокоиться и дать работать. Потом, если что-то происходит, делать выводы: вот эти судьи ошиблись, они не будут работать.

Нужны доверие и коммуникация между нами. Коммуникации, к сожалению, не так много, потому что мы комментировать не можем ничего, а комментируют люди, которые не имеют отношения к судейству. Можно слушать только нескольких судей, например Алексей Николаев (бывший арбитр ФИФА). Это топ-судья, он комментирует, его обязательно нужно слушать, но и все, потому что судьи, инспекторы не ходят комментировать.

Если посчитает нужным, прокомментирует Российский футбольный союз (РФС) в лице Ашота Хачатурянца (глава судейского корпуса РФС — прим. ТАСС) или Виктора Кашшаи (глава департамента судейства РФС — прим. ТАСС). Получается такой вакуум, всем хочется услышать ответ на вопрос "почему?". Вылезают эксперты, которые не имеют отношения к судейству.

— Получается, можно назвать реформами неприкосновенность и коммуникабельность?

— Верно, должна быть коммуникация, на вопрос "почему?" со стороны судейского корпуса должен быть ответ: потому что так и так. Нужно больше объяснять, чем больше этого будет, тем больше будет доверия. Мы выглядим иногда как закрытый домик, в котором сидят судьи, способные объяснить. Но люди все равно не понимают из-за сложных формулировок, но я надеюсь, что это все произойдет с предстоящего сезона.

— Как вы проводили время, когда у вас не было матчей? Посещали матчи сборной России, может быть?

— Нет, игры никакие не посещали. Так как турнир проходил в разных странах, а мы базировались в Стамбуле, там не проводились матчи, летать на какие-то игры для просмотра невозможно. Сложная логистика, плюс коронавирусные ограничения, поэтому нет.

Если нет игры, то это обязательно тренировка, вторая половина дня — тренировка в тренажерном зале либо какие-то другие игровые вещи. Кто-то мог в настольный теннис поиграть, если не задействован. Обычно просматривали футбол, в группе в WhatsApp какие-то сложные моменты обсуждали.

— А были после матчей дни, когда проводили время в одиночку?

— Как правило, после игры мы прилетали на следующий день, обязательно проводили восстановительную тренировку. Минут 45 с тренерами, их очень много. То есть игра, прилет, тренировка, а следующий день свободный для бригады, которая работала. В это свободное время как раз можно было выйти на набережную прогуляться, просто поспать, полежать и отдохнуть.

Как правило, на базе немного было судей, потому что на игры все разъезжались. Получается, треть или половина всех судей там находятся. У каждой бригады свой тренировочный процесс и свой режим.

— Что касается заработка на чемпионате Европы, сильно ли отличается оплата матчей группового этапа от игр плей-офф?

— Я сейчас не помню, отличаются ли матчи групповой стадии от 1/8 финала, может быть, полуфинал и финал чуть побольше. Но я бы не хотел говорить о деньгах, оплата достойная. За каждую игру — сколько судил, столько получил. То есть раньше была практика, когда тебя отобрали на турнир, все получали фиксированные деньги, разницы не было в количестве игр — все получали одинаковые деньги, это было давно.

— Сильно ли отличается зарплата в Тинькофф — Российской премьер-лиге (РПЛ) от заработка в еврокубках?

— Понятно, что от России отличается. Как вы знаете, в России за одну игру после вычета налогов главный получает 100 тыс. рублей, ассистент — 50 тыс. рублей. Это даже отличается от Лиги чемпионов. Разница между Лигой чемпионов и Россией огромная, но между Лигой чемпионов и чемпионатом Европы тоже есть разница.

Она не такая, но тоже существует. Хорошие деньги, но при условии работы, кто-то отсудил одну игру и поехал домой. Получается, за месяц заработок нормальный.

—​​​​​​​ Вы сказали, что оценивать должны вашу работу не вы. А давали вам оценку в УЕФА?

— Давали оценку после каждой игры, потому что после прилета в Стамбул на базе был подробный разбор, точнее, два. Один разбор был после игры с инспектором, который был на матче. На следующий день еще один разбор в течение 30–40 минут уже с членами судейского комитета, там более подробно и детально. Но во всех трех играх оценка была у нас позитивная.

— Как проводите отпуск, был ли он вообще?

— Отпуск проводим на даче с семьей. Куда-то ехать — это проблемы в связи с коронавирусными ограничениями. Мы будем на даче, съезжу на сборы, а потом будет время побыть с семьей, никуда не выезжая.

— Сложно ли будет перестроиться с Евро на РПЛ?

— Это будет необходимо сделать, поэтому есть небольшая пауза, чтобы отдохнуть ментально и физически. Уже с 18 июля сборы, которые пройдут пять дней, ближе к концу июля мы не будем, вероятно, участвовать в первом туре, может, во втором тоже. Просто нужна пауза, так как мы плотно работали, у нас не было времени на отдых и восстановление, нужно отдохнуть. Я надеюсь, что также вольемся в нашу российскую лигу без проблем.

— На матче за Суперкубок России будет работать арбитр Павел Кукуян, готовы ли вы были обслужить игру в качестве награды за работу на Евро?

— Во-первых, насколько я знаю, Суперкубок обсуживает судья, который был признан РФС лучшим арбитром сезона. В сезоне 2020/21 был рейтинг, в котором на первом месте был Павел Кукуян, соответственно, он и должен судить, правильно доверили. Это очень хороший судья, быстро прогрессирует, уже не молодой парень, с характером. Я хочу пожелать ему удачи, это заслуженно.

Во-вторых, как я слышал, Кашшаи хочет давать финалы как мотивацию. Все хотят себя проявить, а так есть возможность получить финал. Для Паши это будет первый финал, я уверен, что он отсудит хорошо. Финал Кубка России не за горами.

— Сейчас обсуждается вакцинация, вы, например, болели, у вас остались антитела. Стоит ли судьям вакцинироваться, как вы думаете?

— Я болел чуть больше полугода назад, антитела есть, очень много. Но я пока не забивал этим голову, приехал пять дней назад. Сейчас получим побольше информации, будем принимать решение.

— Вы бы, например, хотели вакцинироваться?

— Очень сложно сказать, потому что на данный момент у меня высокий уровень антител, я не знаю, как это работает. Но это все зависит от решения руководства. Мы же хотим все города посещать, работать, ждем решения, сейчас комментировать сложно.

— Совсем скоро Олимпиада в Токио, на которую поедет Анастасия Пустовойтова. Она уже дебютировала в Олимп — Футбольной национальной лиге, работала на игре между командами РПЛ в предсезонном турнире. Как оцените ее работу?

— Настя большая молодец, видел кусочек игры "Химки" — "Рубин" (0:1). Работала очень уверенно, она большая молодец, я пожелаю ей удачи и как можно быстрее, я надеюсь, она войдет в список арбитров РПЛ. Тем более она мужские нормативы выполняет, почему нет?

Во всех странах есть примеры для подражания, Настя добьется этого. Она очень позитивный и приятный человек, профессионал большой. Она будет судить Премьер-лигу, я в это верю. Что касается Олимпиады, желаю ей дойти до самых топ-матчей — финал либо игра за третье место.

— Какая разница между Олимпиадой и другими турнирами?

— Опять же проводится ФИФА, то есть там все континенты участвуют, но здесь еще игроки помладше. На это тоже акцент нужно делать, игроки помладше ведут себя не как во взрослом футболе, забывают, где они. Поэтому непростые матчи на Олимпиаде.

— Перед решающими матчами Евро вы написали пост в Instagram, что возвращаетесь в Россию, то есть не примете участия в финале. Писали в тот момент из РФС сообщения с похвалой? Хочется ли в будущем отсудить финал чемпионата Европы или мира?

— После каждой игры на Евро руководство поддерживало обязательно, близкие и родственники тоже писали после каждого матча. Все были очень довольны, вселяли в нас оптимизм, что в нас верят.

Я готов и мечтаю отсудить любой международный финал. У меня ни одного нет, а бригадой мы участвовали во многих турнирах.

Но я не судил даже полуфинал. Мечта есть, но я реалист, я понимаю, что это будет очень сложно, но почему нет? Возраст позволяет, силы есть, почему не понадеяться. Если все части пазла сойдутся, то почему бы и нет.

Беседовал Роман Шлуинский