Станислав Поздняков в день своего 50-летия рассказал в интервью ТАСС о самом необычном подарке, который получал, об увлечении альпинизмом и своей битве с драконом.
— 50 лет — особенная для вас цифра?
— Цифра, конечно, красивая, но с каждым годом я дни рождения все проще и проще воспринимаю. А учитывая, что мы их празднуем ежегодно, так к этому и отношусь — как к очередной дате. Вот чего я действительно ждал с интересом, так это наступления 2000 года. Я еще когда учился в школе, посчитал, что к миллениуму мне 27 лет будет. И думал, как же все-таки это много, какая это большая цифра. А сейчас с той поры уже прошло практически столько же.
Наверное, 50 лет — это еще и некий этап с точки зрения каких-то рамок спортивного, физического характера. Ты больше и внимательнее следишь за здоровьем, потому что становишься взрослее, и цифра об этом лишний раз напоминает. Хотя особой разницы между собой 45-летним и 50-летним не замечаю. Стараюсь оставаться в должной форме.
— Есть ли какие-то новые черты характера, которые вы приобрели к этому возрасту?
— Главным богатством, приходящим с годами, считаю опыт и друзей. Все остальное изначально заложено природой, воспитанием, родителями, генетикой. Все это может, конечно, изменяться с годами, но принципиально человек не отличается от того, каким был в 20, 30 или 40 лет. В соответствии с ритмом жизни меняется сфера интересов, но человек остается собой, душа остается прежней.
— Когда-то вы говорили, что вам мешала торопливость. Причем мешала и на фехтовальной дорожке, и в обычной жизни. Научились с ней бороться?
— Это правда. (Улыбается.) Иногда, анализируя свои поступки, думаю — вот бы меня тогда кто-нибудь притормозил слегка. Но с течением времени ты получаешь дополнительную информацию, знания, которые уже не позволяют делать ошибки или повторять прежние. Как быстро бы ты ни хотел действовать, все же подчас правильнее подождать, оглянуться. В молодости этого опыта не всегда хватало, это и к спорту относилось.
— Вы верите в гороскопы?
— Не очень.
— Давайте ради интереса проверим? Вот что пишут про Весы. Мужчины, рожденные под этим знаком, отличаются сбалансированностью и стремлением к гармонии, обладают прекрасным чувством эстетики и стиля, ценят красоту и гармонию во всем, обладают отличным вкусом. Совпадает?
— В гороскопах каждый может себя увидеть. При желании. В перечисленном что-то есть и обо мне, но в целом такие характеристики наверняка и каким-то другим знакам свойственны. Так что гороскопы, в моем понимании, не более чем предмет светской беседы.
— Какие самые памятные подарки ко дню рождения вы получали?
— Назову самый необычный. Электрокуртка моей дочери, в которой она выиграла финал Игр в Токио. Руководитель службы информации ОКР Константин Выборнов каким-то образом забрал ее с Олимпиады, а спустя некоторое время вручил как раз на день рождения. Мне дарили немало икон или, например, есть сабля от наших спортсменов. Наиболее важное к нынешнему юбилею — награда от президента нашей страны (орден Александра Невского — прим. ТАСС). Это очень ценно для меня.
— Когда вы в последний раз фехтовали?
— Я совершенно точно это помню. Август 2008 года. Олимпийские игры. Пекин.
— И ни разу с тех пор?
— Саблю в руки брал только для фотографии. Костюм спортивный надевал для фотосессии с дочерью.
— Даже желания не было на дорожку выйти?
— Нет.
— Триггер проигрыша в Пекине? Вы ту ситуацию отпустили?
— Психологически и физически я собирался тогда завершать карьеру после Игр. Мне тогда было 35 лет, я сам для себя все решил еще до Пекина. Возможно, та Олимпиада в том числе и поэтому для меня не сложилась. Ощущение определенного рубежа психологически тоже действовало. Скорее всего, подсознательно я не готов был уже конкурировать на самом высоком уровне с молодыми фехтовальщиками и понимал, что домашний чемпионат мира накануне Олимпиады в 2007 году выиграл в качестве бонуса от судьбы. Ну а закончилось — как закончилось.
— Помню, вы тогда сказали: "Не такого финала карьеры я ждал".
— В восприятии 2008 года у меня ничего не изменилось.
— Вас тогда спасли горы, расскажите об этом поподробнее.
— После Игр я оказался на Алтае, в альплагере "Актру". Там у меня зародился интерес к альпинизму, причем не как к виду спорта, а как к времяпрепровождению. На фоне серьезных физических нагрузок я смог освободиться от мыслей, связанных с Пекином.
— И на всю жизнь переключились на альпинизм.
— Это абсолютно переключает голову на фоне сложностей, связанных с процессом выживания, физических нагрузок. Как плюс — и отсутствие коммуникационных каналов с внешним миром.
— Связи там нет? Даже мобильный с собой не берете?
— Беру, но только для фотографий. Если что-то срочное, быстро собраться и вернуться оттуда невозможно. А спутниковый телефон, что там есть, предназначен только на случай чрезвычайной ситуации.
— Однажды вы сказали, что любая карьера является цепью каких-то случайных событий, которые можно разделить по принципу "повезло — не повезло". Вы являетесь президентом Олимпийского комитета России. На ваш взгляд, это везение?
— Безусловно, мне повезло.
— Несмотря на то, что вы в такое "валидольное" время российским олимпийским движением руководите?
— Это вызов, который сопровождает всю мою работу. Не спрашивай Бога "за что", спрашивай — "для чего". Этот вызов должен нас, всю российскую олимпийскую семью, сделать более сильной и сплоченной. Да, мне однозначно повезло. Моменту, когда я здесь оказался, предшествовал ряд событий в нашем спортивном и олимпийском движении. Не будь их, вряд ли ОКР был бы во мне заинтересован.
— Когда вы переизбирались на пост президента, могли предугадать, что будет дальше?
— Конечно, нет. Мы не политикой здесь занимаемся, а спортом. А он создан для миротворческой миссии. Происходящее сегодня выходит далеко за его рамки. В ситуации, сложившейся на момент моего переизбрания, можно было работать, чтобы ее исправлять. Еще в прошлом году сохранялась вероятность, что вот-вот подходы изменятся и МОК все вернет на круги своя. Внутренний соревновательный календарь был настроен на международные спортивные мероприятия. Сегодня почти все спортивные федерации перешли на свой собственный. Плюс к этому активно работает Минспорт — провели Спартакиаду по летним видам, будет Спартакиада по зимним. Начал формироваться контур социальной поддержки спортсменам. В следующем году пройдут Игры дружбы, Игры БРИКС. Такой спортивный календарь не может заменить собой Олимпийские игры — это очевидно. Но в перспективе Игры дружбы могут стать большим заметным спортивным событием в международном календаре. Я этого не исключаю.
Да, сегодня спортсменам с большим опытом, которые уже выигрывали соревнования, сложнее искать мотивацию. Но молодежи, нашему спортивному резерву, можно абсолютно спокойно двигаться вперед, их спортивная жизнь впереди.
— Однажды на одном из турниров вы вспомнили, что в юношеском фехтовании даже не думали об олимпийских наградах. Вы хорошо себя помните в том возрасте? Что вами двигало?
— Отчетливо себя помню в те годы — в 17 лет я мечтал выиграть первенство Советского Союза. Когда тебя приглашали на учебно-тренировочные сборы, где была возможность фехтовать с грандами, из десяти раз ты выигрывал один, и это становилось личным достижением. В 17 лет об олимпийской медали можно мечтать в тех видах спорта, которые предполагают раннее развитие.
Я проскочил несколько ступеней, став участником золотой команды 1992 года. Но это опять же — фактор удачи. Раньше до 25 лет о сборной думать не приходилось, поскольку, например, судейство было достаточно субъективным. Попробовали бы выиграть у того же Виктора Кровопускова. Но в мое время начали вводить электрофиксаторы ударов саблей, и все существенно изменилось. Наша команда тогда серьезно омолодилась, получилось пробиться в ее состав.
— То есть везучий вы?
— А как вообще Олимпиаду без везения можно выиграть? Я такого никогда не видел.
— Как считаете, олимпийские ценности в свете того, что происходит, не меняются?
— Не меняются и меняться не будут. Они не должны подвергаться пересмотру в угоду политической конъюнктуре. Как в известной песне поется: "Самое мирное сражение — спортивное", в этом и есть смысл Олимпийских игр. На период их проведения прекращались конфликты, все стремились через спорт протянуть друг другу руку дружбы, прекратить споры между сторонами. Спорт и культура — две области, которые призваны строить мосты взаимопонимания.
Дружба и равноправие между спортсменами должны быть основой всех спортивных состязаний. Необходимо иметь уважение к своим соперникам, к судьям, к зрителям. Иначе и быть не может. Стремление к совершенству встроено в сам принцип состязательности на спортивных аренах. А без соблюдения этих простых принципов олимпийское движение будет только терять, деградировать. Не могу сказать насколько, но сейчас время, увы, работает не на международное олимпийское движение. Это очевидно.
— В свете всего того, что вы сейчас сказали, как лично вы, саблист, реагировали на ситуацию с ответом на протянутую руку российской фехтовальщицы со стороны украинки Ольги Харлан?
— Я не мог представить, что подобное когда-то может произойти. Очень хорошо знал другую Харлан. Прекрасно помню, как она, другая, с удовольствием приезжала на чемпионат мира в Казань в 2014 году. Как мы летели на соседних креслах в самолете и отлично общались. Что произошло с ней потом, мы все увидели в том эпизоде. Я как фехтовальщик смотрел на тот момент. Меня с детства тренер учил, что после боя всегда нужно пожать руку. В фехтовании это не просто ритуал, это неотъемлемая часть поединка, это негласный код спортсменов. Мы мальчишками могли злиться сколько угодно, но, если ты не пожал руку сопернику, нас на неделю без тренировок оставить могли.
Наказание, которое вынес судья в той ситуации, было единственно правильным и логичным. Но то, что стало происходить дальше, — вызвало удивление. Решение МОК выделить ей отдельную квоту, мягко говоря, удивило. Причем в большей степени даже не само решение, а то, что принято оно было фехтовальщиком в прошлом — главой МОК Томасом Бахом. Был бы это представитель другого вида спорта, можно было предположить, что он не до конца разбирается в том, как все в фехтовании устроено.
И как такие подходы могут мотивировать тех мальчишек и девчонок, которые сегодня берут в руки рапиру, шпагу или саблю, делают свои первые шаги? И я говорю не только о России. Это — жест двойных, а то и тройных стандартов. Надеюсь, подобный инцидент был в первый и последний раз. С другой стороны, этот эпизод показал, что наши "нейтрализованные" спортсмены находятся под угрозой. В том числе физического воздействия. Сколько ненависти и угроз после этого вылилось на Анну Смирнову?
— Правильно ли, что она так долго просидела на одном месте в ожидании разрешения ситуации?
— Я не знаю ее лично, она не входила раньше в состав сборной. Могу сказать только за себя — я бы сидеть не стал. Но это я.
— В последнее время вы стали употреблять слово "нейтрализованные" в отношении спортсменов, а не "нейтральные". Оттенок у слова "нейтрализованные" совершенно четкий.
— Я принципиально употребляю это слово. Рекомендации МОК в этом отношении являются частью политики нейтрализации.
— Недавно на заседании комиссии спортсменов ОКР вы заявили, что организация намерена материально помочь призерам и участникам Олимпийских игр, которые лишились возможности выступать на чемпионатах мира и Европы. А нет ли намерений у ОКР помочь и тренерам этих спортсменов?
— Что касается участников Олимпийских игр — тут все просто, мы знаем этих людей в лицо, по имени и фамилии, знаем, что они ездили на Игры и выступали на них. С тренерами не все так очевидно. Нужно понимать, что не все специалисты, готовившие спортсменов к Играм, были в нашей олимпийской команде. У спортсмена может быть тренер, который не ездил на Олимпиаду в силу каких-то объективных причин. В этой ситуации нам не хотелось бы хорошим делом породить хаос и споры, поэтому мы очень аккуратно к этому подходим и уточняем, что речь идет именно о спортсменах, принимавших участие в Играх и продолжающих сейчас активную карьеру. Охватить всех, кто незаконно и несправедливо отстранен от международных стартов, мы, к сожалению, не можем. Для этого ресурса отдельно взятой общественной организации не хватит.
Мы расставили приоритеты, перераспределили внутренние средства, закрыли или оптимизировали ряд своих программ, причем важных и нужных, но на данном этапе приняли решение передать часть средств спортсменам. Сейчас речь идет о текущем спортивном сезоне. В прошлом году была Спартакиада, и спортсменам полагались призовые от Минспорта. В 2024-м будут Игры дружбы, где также предусмотрены премиальные, причем сопоставимые с олимпийскими. Но в этом году многие российские атлеты вынужденно не принимали участия в крупных стартах, отсюда и такое решение с нашей стороны — компенсировать часть их выпавших доходов.
А вообще хочу сказать, что Россия — единственная страна, которая так относится к своим спортсменам. Как бы громко ни звучало, но социальный пакет, который у них есть, безусловно, дает определенные гарантии. Это особенно важно в период турбулентности. Я не говорю о самодостаточных видах спорта — теннис, футбол, другие командные дисциплины. Речь о видах спорта, которые всегда ощущали существенную поддержку со стороны государства. Это и наша обязанность тоже — помогать им в пределах своей компетенции и своих возможностей.
Сейчас речь идет о тех спортсменах, которые не "сложили лапки", а работают, трудятся, выступают на внутренних соревнованиях, стремятся показать свой максимум, несмотря ни на что. Мы видим их усердие и готовы поддерживать.
— В нынешней ситуации что полезнее — тактика альпиниста или взрывная манера саблиста? Что в данной истории более верный путь?
— Альпиниста, однозначно. Уже полтора года прошло, как мы подвержены влиянию различных олимпийских рекомендаций. Тут моментальных решений, характерных для сабли, сейчас быть не может. Это сложный период, без понятных сроков завершения. С одной стороны, российский спорт не получилось нахрапом сломать об колено, с другой — возвращение для нас будет сложным.
С моей точки зрения, реальный шанс на возобновление участия в международных соревнованиях на наиболее приемлемых условиях был во время Олимпийского саммита в декабре прошлого года, когда буквально все олимпийское сообщество, все представители крупнейших международных федераций говорили о том, что вопрос решен, движемся дальше. Что произошло с декабря до середины марта (когда глава МОК озвучил, что время обсуждать участие российских и белорусских атлетов в международных стартах еще не пришло — прим. ТАСС), можно только догадываться. Могу предположить, что было оказано серьезнейшее давление на главу МОК, который в одностороннем порядке полностью дезавуировал все прежние договоренности.
— С Бахом вы так и не общались с конца декабря?
— Нет. Я общаюсь с коллегами из Лозанны. Они прекрасно понимают, в какой ситуации оказался сам МОК. И прекрасно понимают, что делают. Но делать иначе не могут.
— А ситуация с Азиатскими играми для вас была предсказуема? Что в итоге произошло?
— Давайте еще раз вернемся к Олимпийскому саммиту, где выступал исполняющий обязанности главы Олимпийского совета Азии (ОСА) Рандхир Сингх. После того как Томас Бах предложил поискать пути возвращения российских и белорусских спортсменов, он сказал, что было бы неплохо начать с Азиатского континента, предположительно с Азиатских игр. После этого генеральный директор ОСА позвонил мне и сказал: "500 мест за вами зарезервировано, ждем ваших спортсменов". Мы стали ждать необходимой конкретики в плане отбора, логистики, официального приглашения, в конце концов. Но дальше — лишь глухая стена с той стороны. А 23 сентября Игры стартовали. С точки зрения дипломатии считаю такие вещи совершенно неприемлемыми — нам даже не сообщили, что передумали приглашать. На фоне публичных коммуникаций такие вещи удивляют.
Даже с учетом того, что Олимпийский совет Азии попал в неприятности, связанные с выборами, которые МОК не признал легитимными. Эти проблемы тоже отчасти повлияли на то, что в конечном итоге на Азиатских играх нет спортсменов из России. Игры проходят в Китае, взаимоотношения наших стран сняли бы все вопросы безопасности, географическое соседство исключает какие-либо логистические проблемы. Но позиция МОК оказалась контрпродуктивной.
— Какую реальную выгоду для российского спорта можно извлечь из наших последних соглашений с рядом стран? Индия, страны Африки, Латинской Америки?
— Мы можем помочь этим странам образовательными программами. Их уровень, кто бы что ни говорил, высок. Спортсмены и спортивные руководители из этих регионов с удовольствием учатся у нас на программах РМОУ, и это позволяет будущим поколениям менеджеров выстраивать диалог, необходимый для того, чтобы спортсмены наших стран имели возможность для совместного тренировочного процесса, участия в соревнованиях.
Приведу собственный пример. Когда я тренировался, к нам приезжали китайские фехтовальщики. Они не были тогда сильны в сабле, чтобы у нас выигрывать. Приезжали и спортсмены из Ирана. Свой уровень они тоже подтянули. Но и для нас это было необходимостью — на учебно-тренировочных сборах десять месяцев в году ты проводишь спарринги с одними и теми же партнерами, можешь фехтовать с ними уже с закрытыми глазами. А тут другая школа, другая техника, другое представление о тактике. И это помогало нам расширять свои возможности. Здесь та же история.
Второй момент — для нас абсолютным приоритетом является развитие и расширение связей в олимпийском сообществе. Посмотрим, как все это будет реализовываться на практике, но по крайней мере с африканскими странами, с которыми мы подписали соглашения на форуме Россия — Африка в Санкт-Петербурге, продолжаем предметно контактировать. Сюда приезжают спортсмены, которые будут готовиться к Олимпийским играм, тренироваться вместе с нашими. В этом и заключается объединяющая роль спорта. То, о чем мечтал Пьер де Кубертен, — построить мосты. Чем мы и занимаемся.
— Сейчас вы отвечаете за весь российский олимпизм, в частности за коллектив Олимпийского комитета России. Какие настроения внутри вашей команды?
— Безусловно, нынешняя ситуация сотрудников не вдохновляет. Все-таки одна из основных задач ОКР — подготовка к Олимпийским играм и участие в них. То, что нами не получено приглашение в Париж-2024, радости не добавляет. Более того, мы вынуждены были значительно сократить наш штатный состав. Причина проста — объем работы, связанный непосредственно с международными олимпийскими мероприятиями, серьезно снизился. Как сократилось и финансирование нашей организации. По той же причине — из-за отсутствия соревновательной олимпийской составляющей. Пришлось принимать кадровые решения. Ряд наших бывших сотрудников мы помогли трудоустроить в общероссийские спортивные федерации, они сейчас трудятся в этом же здании, выполняют необходимый для ОСФ (общероссийских спортивных федераций) объем работ. Это специалисты с хорошим опытом. Состав сократился в общей сложности на четверть. Но как только Олимпийские игры вновь станут открытыми для нас, мы пригласим их обратно. Главная наша задача сейчас, чтобы специалисты, которые обладают навыками, знаниями и компетенцией, не ушли из отрасли.
— Нет ли проблем во взаимопонимании с федерациями, которые призывают отказаться от поездки на Олимпиаду в случае допуска с условием нейтралитета? В частности, речь о позиции Елены Валерьевны Вяльбе.
— В этом отношении нет никаких противоречий. У всех ситуация разная, разные взаимоотношения с международными спортивными федерациями, разный круг общения внутри этих организаций. Понятно, что федерациям по зимним видам спорта сложнее выстраивать отношения с международными партнерами, поскольку это, как правило, европейские страны. У всех есть свое понимание, как действовать, у каждого есть моральный выбор.
— Ваши слова — вы не прощаете двух вещей: неискренности и предательства. Тем не менее вы вынуждены общаться с такими "оппонентами". Как такие вещи даются человеку ментально? Вам приходится себя ломать?
— Мне их жаль. Честно. По той причине, что они действуют абсолютно несамостоятельно. Олимпийский саммит был показательным. Между декабрем и мартом произошло то, что перевернуло всю концепцию с ног на голову. Я догадываюсь, что произошло, но люди, которые не могут достойно ответить на давление извне, вызывают только сожаление и жалость.
— Опять же, если сравнивать всю эту историю с восхождением в горы, на каком этапе мы сейчас? Или мы вообще сейчас в турлагере сидим и пьем чай в ожидании допуска к этому восхождению?
— У альпинистов есть такое понятие — стоять на полке. Это когда ни вверх нельзя, ни вниз. Опасно. В этой ситуации тебе, по сути, ничего не угрожает, но это в любом случае временная остановка. Мы все же будем стремиться вверх.
— Аккурат перед вашим днем рождения начинаются слушания в Спортивном арбитражном суде (CAS) по делу Камилы Валиевой, председателем которого станет американец. Кто ее защищает?
— Защиту выбрало окружение спортсменки, значит, оно ей доверяет. Что касается CAS, существующий негативный опыт за последние полтора года показывает, что говорить о справедливости не приходится. Для меня тот факт, что даже спортивный арбитраж, некогда независимый, сейчас серьезно ангажирован, крайне неприятен. И мне жаль, что этот процесс идет на фоне неприкрытого политического давления на все спортивные структуры. Включая CAS.
В нашей практике мы не всегда обращали внимание на национальность председателя суда. В предыдущие годы больше смотрели на его профессионализм, на перспективу и исход дел, в которых он участвовал. На сегодняшний день все находятся в состоянии неопределенности. С нашей точки зрения, CAS, безусловно, попал под давление внешних факторов. И это влияет на его авторитет.
— На ваш взгляд, что им важнее — "закопать" карьеру Камилы или вернуть медаль американцам?
— Ради этой медали все и сделано.
— Что вы думаете о лишении гражданства Литвы Маргариты Дробязко?
— Лишения гражданства будут иметь долгие исторические последствия для тех, кто принимает подобные решения. Я был крайне удивлен озвученным основанием такого шага. Спортсменку поставили перед выбором — либо гражданство страны, либо запрет на нынешнюю деятельность, а фактически запрет на профессию. С точки зрения спортивной составляющей выступление в шоу является частью профессии фигуриста. Такое ощущение, что страны севернее России соревнуются между собой, кто сделает заявление громче. В этом турнире резонансов Литва ушла в лидеры.
— Закрывая тему фигурного катания, не могу не спросить о Романе Костомарове. Даже не верится, что он уже в футбол играет.
— Для меня, как и для многих, стало большим облегчением то, что он выжил в борьбе с недугом. Безусловно, не только все спортивное сообщество, вся страна болела и переживала за него. Уверен, даже больше, чем когда Роман был спортсменом. Ну а то, с каким мужеством он сейчас восстанавливается, реабилитируется, является настоящим примером спортивного и, безусловно, человеческого мужества. Он пример не только для тех, кто любит фигурное катание, но для всех людей, которые попали в сложные обстоятельства, связанные со здоровьем. И будет примером для всех тех наших ребят, которые участвовали в СВО и получили ранения. Он настоящий олимпийский чемпион с русским несгибаемым характером. Желаю ему дальнейшего восстановления. К сожалению, в современном мире "хорошими делами прославиться нельзя", но это тот случай, когда я уверенно говорю, что можно.
— В числе ваших любимых фильмов — картина "Убить дракона". Происходящая сейчас история не напоминает вам персонажей Шварца?
— Пока вы не спросили, не думал об этом. Но… Наверное, действительно в некоторых персонажах можно узнать сегодняшних действующих лиц. В большей степени этот фильм я воспринимал как некую внутреннюю борьбу со своим собственным драконом. Он у каждого человека есть. И в разные этапы жизни он пытается ставить нас под контроль. Ленью, бездействием и другими вещами. Я не романтик, как Ланцелот, в большей степени практик. Но со своим драконом тоже бьюсь. За честь, за семью, за профессию, за жизнь.